Антон Корнилов - Рыцари порога.Тетралогия
Проходя мимо большого двухэтажного дома рыбника Харла, мальчик чуть притормозил, борясь с искушением постучать в окошко. Вот было бы здорово, если б выглянул не какой-нибудь слуга, а Харл собственной персоной или — еще лучше — его отпрыск Аскол и увидел бы перед собой клыкастую морду огра. Хотя с Аскола, пожалуй, уже хватит…
Время было уже позднее, и больше никто им по пути не встретился. Впрочем, у самого дома Старка мимо огра и мальчика промчался какой-то шальной незнакомец. Задыхаясь на бегу и размахивая руками, он пробежал, кажется даже не заметив их. Зато Ххар этого странного незнакомца почувствовал заранее. За несколько мгновений до того, как Кай услышал торопливый перестук шагов по мостовой, огр вдруг остановился и, напружинив шею, стал напряженно втягивать ноздрями сырой ночной воздух. Уши его зашевелились, на плечах и спине заходили под толстой серой кожей могучие мышцы. Когда незнакомец скрылся во тьме, огр еще некоторое время не двигался, то ли вслушиваясь во что-то, то ли к чему-то принюхиваясь.
— Ты чего? — спросил его Кай. — Эй, дружище Ххар, пошли скорее, а то до утра провозимся… Дружище Ххар!
Огр низко и приглушенно зарычал. Потом вздрогнул и, опустив башку, посмотрел на мальчика.
— Все нормально, — успокоил его Кай. — Какой-то псих. Пошли.
Ххар повиновался. Но через несколько шагов остановился опять. Где-то далеко завыла собака. Ей тут же отозвалась другая. Кто-то, наверное улицы за три-четыре от Кая, прокричал что-то тревожное. Крик взлетел в темное небо и рассыпался меж звезд.
Тут уж остановился и Кай.
Что-то неладное происходило в городе — ясно понял он в ту же минуту. Вроде зарева нигде не было видно и запаха гари не чувствовалось, но жуткое ощущение большой опасности, какое бывает, когда наблюдаешь бушующий пожар, разгоралось с каждой минутой. Кай недоуменно посмотрел на огра. Ххар снова зарычал и затоптался на одном месте. Потом вдруг опустил лапищу и снял с пояса боевой топор.
И тотчас гулко загудел городской набат.
Это могло означать только одно — налет.
* * *
Сам по себе налет не нес большой опасности. Обычное дело: кто-то из сиятельных особ, обитающих неподалеку, вдруг решил, что ему неохота выплачивать жалованье своим воинам, они ведь воины — вот и пусть добывают золото мечом. Так уж повелось в королевстве Гаэлон, да и во всех других королевствах: дворяне, владения которых соседствуют, общаются между собой отнюдь не посредством дружеских визитов, а наоборот: норовят грызануть друг друга. Наверное, оттого, что внешних врагов у Гаэлона нет, не с кем королевству тягаться, а оружие не должно ржаветь, и сиятельные брюхи не должны затягиваться жиром. И государь в подобные распри никогда не вмешивается. Потому как не полагается. Не по законам Гаэлона, а по рыцарскому кодексу, который, между прочим, превыше всяких законов.
О подобных пунктах рыцарского кодекса Кай никогда не задумывался. Он четко знал одно: случись налет, где бы мальчик в тот момент ни оказался, он должен немедленно мчаться домой и вместе с матушкой прятаться в погреб. Налет редко когда продолжается больше нескольких часов, и вряд ли налетчики за это время решат покуситься на их домик, совсем не выглядящий так, будто в нем живут состоятельные люди. Другое дело — дом рыбника Харла или кого-нибудь еще из городских богачей.
Знал Кай и еще кое-что: матушка ни за что не пойдет в погреб без него. Она будет искать его по всему городу, пока не найдет. А молодым женщинам на улицах во время налета показываться ни в ком случае не стоит — на этот счет немало поганых историй ходило. Да и детям, особенно девочкам, — тоже. Об этом также часто предупреждали.
* * *
Поэтому, когда ночное небо раскатилось и лопнуло набатным громом и губы Кая прошептали: «Налет», в голове мальчика запрыгало одно слово — «матушка».
Не думая больше ни о чем, он рванул по улице обратно к дому, а следом за ним покатилась раздувшаяся ватным шаром пугающая тишина. Только выли, шмыгая тут и там, ошалелые собаки, небо стонало городским набатом, да изредка где-нибудь близко вспыхивал чей-то обезумевший вопль, и железным горохом по мостовой то тише, то громче стучали копыта коней налетчиков. Деревянный меч колотил Кая по ногам, но некогда было отцепить и выбросить бесполезное теперь оружие.
Вот вылетели из-за угла и пронеслись мимо трое всадников с развевающимися черными плащами за спинами, пронеслись, едва не затоптав Кая, — и затоптали бы, как мышонка, если б он не прижался к стене случайного дома. У одного из всадников в руках был факел. Пламя развевалось, словно флаг, и длинным шлейфом летели искры вслед за лохматыми языками.
Только тогда мальчишка догадался нырнуть в проулок.
Он несся, ломая кусты, оскальзываясь на мокрой от ночной росы траве, то и дело теряя из-под ног ту самую тропинку, на которой так недавно солнечным ярким утром они с Бином устраивали засаду на вредоносного Аскола.
Еще немного осталось, еще совсем чуть-чуть. Сейчас выбежать на улицу, там будет двухэтажный домина Харла-рыбника, а оттуда уже рукой подать… Кабы Корнелий догадался удержать матушку дома! Все-таки Кай же не один, с ним огр Ххар, нечего ей на улицу выбегать.
Мальчик оглянулся и чуть не упал. Он на мгновение даже остановился. А где же Ххар?! Когда и где он потерял огра? «Неважно, — тут же мотнул головой Кай. — Домой, скорее домой…»
Кровь стучала в ушах, сливаясь с ударами городского набата, поэтому он и не услышал шума впереди.
Дом рыбника, грузно возвышавшийся над прочими зданиями улицы, брали приступом.
Массивная дверь, у которой возились два воина в темных одеждах без доспехов, трещала под тяжелыми ударами топоров. Рядом с этой парой танцевал, нелепо перебирая длинными ногами, долговязый детина, одетый только в короткие холщовые штаны да короткий черный плащ, скомканный вокруг шеи. Детина удерживал обеими руками большой башенный щит над нападавшими. Шесть длинных арбалетных стрел торчали из щита, а седьмая — из затылка воина, неподвижно лежавшего поодаль. В чердачном окошке маячило чье-то совершенно белое лицо над тупым рылом арбалета. В одном из окон первого этажа дома Харла мерцали красные отблески — наверное, туда бросили факел, изо всех других окон летели протяжные перепуганные стоны. Троица всадников, чуть не затоптавшая Кая, гарцевала в стороне. Видимо, всадники колебались — присоединиться к штурму или поискать более легкую добычу.
«Не останавливаться, — сказал сам себе Кай, чей кратчайший путь домой лежал мимо осажденного дома, — и не смотреть на них…»
