"№Фантастика 2024-162". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Варава Алевтина Ивановна

Тогда, понимая, что всё делалось ей, Гермионе, назло, понимая всю глупость своей удушающей ревности, – она всё равно неистовствовала. Потому что только она могла правильно заботиться о Роне. Потому что она слишком многое уже вложила в него. Потому что она прекрасно знала, что без неё он пропадёт. И тут эта выскочка… Браун ведь только шуточки да поцелуйчики, – Гермиону передёрнуло, – а на деле никто, кроме неё самой, не сможет выдержать вздорный характер Рона.

Да, Гермиона ревновала. Значит, она действительно любит? Не просто по-приятельски? Ведь не ревнует же она Гарри к Джинни? А с Роном было так хорошо в последние месяцы… Он даже умеет быть милым, ласковым… Или пытается – и тогда ему нужно просто помочь, только так, чтобы он не злился, чтобы не ранить его самолюбие – но чтобы всё получилось хорошо.

Рон замечательный, несмотря на то, что ни разу не написал ей с тех пор, как они расстались на станции Кингс-Кросс в конце июня (приглашение на свадьбу – не в счёт). Можно понять. Лето, война, перспектива расставания с близкими, суета из-за надвигающейся свадьбы брата, жизнь в кругу стольких орденовцев… Мало ли что. Можно понять.

Ведь Гермиона почти решила не обижаться на Рона за это.

И ещё решила первой не писать ему. Но и дуться она не будет! Почти. В сущности ведь от Рона этого можно было ожидать – ничего странного. Да и сколько они там не виделись?..

Гермиона всё равно очень любит Рона. Любит заботиться о нём. Гермиона вообще любит заботиться. О тех, кому это нужно, о тех, кто по-другому не сможет, о тех, о ком больше некому позаботиться…

Ей было приятно ухаживать за мистером Малфоем в эти дни, видеть результаты своих трудов. Ему стало намного лучше – и в этом далеко не маленькая заслуга Гермионы…

Снова обрывки невообразимого, абсолютно немыслимого сна встали перед глазами. С упорной навязчивостью.

Рон очень далеко… Намного дальше, чем был когда-либо – теперь. И кто знает, что вообще будет с ней… И ещё Рон, кажется, больше не нуждается в Гермионе, раз уж не удосужился написать даже пары коротких писем…

«Но я ведь всё равно его люблю», – упрямо заметило смущённое сознание.

«Да ладно… Люблю… Но о чём хочу, о том и мечтаю. Это же просто мысли. Несбыточные. Игра воображения – не более того», – обиженно отпарировала Гермиона себе же, ложась на бок и обнимая подушку с невольной нежностью. Она закрыла глаза и попыталась вернуть развеявшийся запретный сон, но ничего не выходило. Вместо этого странные, совершенно несвойственные ей фантазии самовластно оккупировали голову, до самого утра беззастенчиво поддразнивая неискушённое воображение. И Рону Уизли в них места не было.

Только к рассвету Гермиона забылась вожделенным сном под сенью мерцающей изумрудами диадемы Кандиды Когтевран.

* * *

На следующий день завтракали всей семьёй, исключая Тёмного Лорда и Драко Малфоя, в просторной столовой поместья. Хозяин дома выглядел вполне здоровым, хотя излишне бледным – но, как отметила Гермиона, это ему несказанно шло. Отметила и тут же разозлилась, уткнувшись в тарелку и усердно приступив к разрезанию отбивной.

«О чём это вы до сих пор думаете, мисс Грэйнджер? – укоризненно пронеслось в её голове. – Совсем крыша поехала?! Завязывай, это уже несмешно!»

Гермиона подняла на дядю взгляд, и по коже пробежала дрожь. Она снова уставилась в тарелку.

«Всё. Финиш. Ты сошла с ума и ничто тебе не поможет».

Ведьма опять вздрогнула, поймав на себе посторонний взгляд. Подняла глаза и встретилась с его глазами. Что это он так на неё смотрит? Хм…

«Спокойно, Кадмина, спокойно…»

Гермиона усмехнулась. Уже не первый раз она ловила себя на том, что порою мысленно обращается к себе по этому имени.

Не сдержалась и снова быстро глянула на мистера Малфоя.

«Катастрофа», – подвела гриффиндорка печальный итог и чуть не подавилась жареным горошком

Глава VIII: Поручение

«Не думать о Люциусе Малфое, не думать о Люциусе Малфое, не думать о Люциусе Малфое, не думать, не думать, не думать…»

Гермиона вся извелась за этот день. О, чего её воображение только не вытворяло, вгоняя свою обладательницу в краску! Подлинное помешательство. Разве может она допускать такие мысли о Пожирателе Смерти, о человеке немалых лет, об отце Драко Малфоя, о муже Нарциссы, о своём, пусть и не кровном, родственнике! Она, Гермиона Грэйнджер! Но стоило обозначенные мысли допустить только немножечко, едва ли не в шутку, и они устроили подлинную вакханалию! Бесстыжее сознание перешло всякие границы… Гермиона злилась на себя, искала «научные объяснения» собственных эмоций – даже находила их, но от этого вовсе не становилось легче.

Переходный возраст, здешняя атмосфера, гормоны... Женщины неосознанно ищут партнёров, похожих на их отцов. В подростковый период многие засматриваются на старших, Гермионе свойственно привязываться к тем, о ком она заботится... Это просто казус её психологии.

Абсурдное недоразумение! Шуточки подсознания.

Это быстро пройдёт.

Позабыть о своей неожиданной паранойе удалось только вечером, беседуя у камина с отцом.

Они немного поговорили о вечных истинах, а потом Волдеморт затронул тему, которой Гермиона опасалась с самого начала.

– Ведь ты же едешь через несколько недель на эту свадьбу, верно, Кадмина? – задумчиво начал он.

Гермиона вздрогнула и смешалась. На фоне всех последних событий мысли о возвращении в былую реальность, о предстоящей встрече с друзьями перестали посещать её, сколь бы странным это ни казалось. Всё происходящее напоминало сон – со своими правилами и законами, со своей другой, отличной вселенной. Даже принимать решение никто не требовал – и Гермиона каждый раз обещала себе «осмотреться» ещё немного.

А потом была Амбридж. А теперь – мистер Малфой.

Перед «возвращением назад» выбор нужно будет сделать окончательно. Но ведь это значит… Рассказать не только о том, что Орден Феникса и Гарри не видят подлинной изнанки, не понимают и не пытаются понять своего противника. Не только постараться открыть Лорда Волдеморта с другой стороны тем, кто, возможно, внемлет её словам и поймёт, кто сможет помочь переменить эту неправильную, безумную ситуацию; сможет, как теперь она, узреть смутную и призрачную тень компромисса. Нужно только хорошо, очень хорошо подумать над этим, чтобы было что предложить и умеющим слушать членам Ордена Феникса, и своему грозному родителю.

Но не только об этом придётся поведать возвратившейся Гермионе. Ещё рассказать об Амбридж. Всю страшную правду о самой себе.

Тёмный Лорд отпускает её. По большому счёту, она могла бы и не вернуться к нему потом. Но он отпускает её всё равно.

А отпустят ли её так же Орден Феникса и Гарри, расскажи она им всё? Станут ли слушать, пытаться понять? А если она не сможет их убедить, дадут ли ей такой же выбор? Возможность определить свою судьбу самостоятельно?

Потому что Гермиона не хотела, совсем не хотела уходить навсегда. Ещё столько всего нужно понять, узнать… разобраться. И в самой себе – тоже.

Но нельзя же бродить неприкаянной от лагеря к лагерю… Нужно всё обдумать, остаться наедине с собой и наконец-то всё для себя решить. Сегодня же.

Просто слишком много перемен. Слишком сразу.

– Если ты против, – неуверенно сказала Гермиона вслух, поднимая глаза на Тёмного Лорда.

– Нисколько, – странно усмехнулся её отец. – Когда?

– Семнадцатого августа, – отрапортовала ведьма, уже понимая, что этот разговор не столь безобиден и прост.

– Замечательно, – качнул головой Волдеморт. – Твой юный друг Поттер тоже будет там, верно?

– Вероятнее всего, это так, – осторожно кивнула Гермиона. Она внезапно и резко ощутила себя стоящей на лезвии ножа, причём в балетных пуантах, которых никогда раньше не надевала. Без страховки, без тренировок – а внизу, далеко-далеко внизу, – зловещие клыки битых стёкол в пучине бездны. Дыхание пропало, сердце перестало стучать. Только «не смотреть вниз» – не думать о возможных последствиях. Только не оступиться.