Рейдеры - Алексеев Михаил Егорович

Десятник добавил, уже обращаясь к Леонтию:

– Значит так, Леон! С тобой хотят поговорить по связи. Понимаю, что со связью ты, мягко говоря, не очень. Поэтому я буду тебе знаками показывать, когда говорить, а когда слушать. Понял?

Откровенно говоря, Леонтий вообще ничего не понял. Все его знания по этому вопросу исчерпывались пониманием, что в княжестве начальники, вожди и командиры общались друг с другом на расстоянии, иногда на очень большом расстоянии, с помощью непонятных предметов и еще более непонятной магии. Поэтому неопределенно пожал плечами, как бы говоря: «Вам видней!»

В это время капитан бубнил что-то в непонятную штуку. Неожиданно на все помещение раскатился голос: «На приеме Вязьма!»

Десятник принял ту непонятную штуку из рук капитана и, поднеся ее ко рту, заговорил:

– Все выполнено. Он – здесь!

Голос с потолка раздался снова:

– Здравствуйте! Вас зовут Леон?

– Леонтий.

Десятник отрицательно качнул головой.

– Подожди! Говори вот сюда и тогда, когда я покажу, что можно. – И поднес ту штуковину ко рту Леонтия. – Говори!

– Леонтий меня звать!

– Ага! Понятно. Очень приятно, а меня Сергей Владимирович!

Леонтий вопросительно скосил глаз на десятника. Тот утвердительно качнул головой и губами прошептал: «Князь!»

– Здрав будь, княже! – гаркнул Леонтий. Десятник одобрительно хмыкнул.

– Леонтий, вот мой товарищ – Валерий Николаевич, утверждает, что ты можешь нам помочь. Ты, наверное, уже в курсе, что в наши пределы вторглось чужое войско. И при попытке штурма одной из наших речных крепостей нам удалось взять пленного. Наши ученые, послушав речь его, полагают, что он разговаривает на одном из диалектов древнегреческого языка. Но проблема в том, что они его не знают. У них другая специализация. К тому же они не военные и вообще не знают специфики военного языка и терминов. Не мог бы ты по связи поговорить с пленным, и если сможешь понять его язык, то нас интересуют несколько вопросов. Кто они? Сколько их? И какая задача стоит перед ними?

Леонтий, выслушав все это, снова неопределенно пожал плечами. Он не понял, как и с кем он будет разговаривать.

За него ответил десятник:

– Сможет, Сергей Владимирович! Он готов!

– Отлично! Тогда так – крепость на Жижале уже слышит нас и там готовы провести опрос пленного. Леонтий! Вы просто поговорите с ним, ориентируясь на вопросы, которые нам интересны, а потом просто перескажите, что он вам ответил. Хорошо?

– Мы готовы, Сергей Владимирович! – Десятник вплотную подошел к Леонтию, натянув провод, на котором крепилась эта штука, с помощью которой они разговаривали с князем.

– Тогда начинаем! Жижала – вам слово!

– На приеме крепость Жижала! Говорите!

Десятник глазами указал на штуковину, что держал возле лица Леонтия.

– Спрашивай!

– Здравствуй! Как тебя зовут? – Фраза, произнесенная Леонтием на родном языке, которым он сам уже не пользовался больше года, здесь прозвучала странно. И тем удивительнее было, что ему ответили.

Через четверть часа он пересказал князю все, что смог узнать у пленного соотечественника.

– Его зовут Архипп из Антиохии. Он – псилой. Легкая пехота, метатель дротиков. Он солдат ромейской армениакской фемы. Служит не так давно. Это его первый поход. В походе участвуют две турмы – это половина фемы. Численность – пять тысяч плюс-минус. Это только воинов. Командует походом один из турмархов. Конкретную задачу Архипп не знает. Он ведь простой солдат. Им всем сказали, что они идут в поход на богатых северных варваров.

– Это все?

– Да, князь! Разреши, я скажу от себя.

– Говори!

– Это фема, в которой служил я. Могу сказать, что это армия, умеющая вести правильный бой в строю. Обычный состав: на каждую тысячу воинов – 650 скутатов, – это тяжелая пехота и 350 токсотов и псилосов. Это лучники и метатели дротиков. И еще – я даже не представляю, сколько заплатили золота стратегу, чтобы половину фемы отправить в поход против врага, с которым Империя фактически не воюет. Скажу больше – в Империи даже не разделяют народы севернее Хазарии, называя всех северными варварами. Видимо, прошлогодний поход в Хамлидж нанес существенный урон престижу Каганата, и каган не мог не отомстить. Но сила хазарского войска в коннице. Мощь ромейской армии так же опирается на кавалерию. Однако в Империи не забывают и о пехоте. И она, ромейская пехота, лучшая в Малой Азии. Поэтому именно ее и «купил» каган у стратега Армениака. Сражаться с ними будет непросто – и по численности, и по качеству.

– Спасибо за информацию. Если нужно, я могу освободить тебя от необходимости сражаться, возможно, против своих товарищей.

– Я благодарен тебе, князь, за эти слова. Но! Твои воины дали мне свободу. Ты дал мне возможность за год стать тем, кем я не стал и не мог бы стать за пятнадцать лет службы в имперской армии. И главное – моя сегодняшняя жизнь отрезала прошлую. Не скажу, что я пойду на эту битву с легким сердцем и что я ненавижу ромеев, но я честно исполню свой долг.

– Ну что ж, еще раз благодарю. И в качестве утешения скажу тебе, что, как и всегда, мы постараемся обойтись минимумом жертв. С обеих сторон. Ты сам видишь – как мало здесь людей и как велика ценность человеческой жизни. Не для всех, но для нас точно.

– Все слышали? – Князь положил трубку радиостанции на место. – Какие мысли?

– Надо брать! – убежденно произнес Федор Иванович. – Отличный материал! Это не рабы, которых всему нужно учить с нуля. И даже не викинги. Они, конечно, хороши, но переучивать иногда сложнее, чем учить заново. А здесь то, что доктор прописал.

– А лояльность? – скептически переспросил у Федора Васильев. – Это вон у ополченцев, которых вы разбили под Смоленском, – как только страшно стало, так каждый сам за себя. А тут… Когда твоих товарищей порубят на твоих же глазах, мысли о мести возникнут обязательно. Пусть не у всех, но возникнут точно.

– А для этого у нас есть ты! – вставил фразу Фомичев. – Полиграф и все такое. Согласен с тобой – наверняка будут затаившиеся враги, но основная масса захочет жить и должна нами быть использована. Грех такой случай упускать. И ходить далеко не нужно – сами пришли! Валерий Николаевич, что думаешь?

– Сам сказал – это вопрос Александра Викторовича. Ему разгребать. Но мое мнение – эти смелые парни сэкономят нам пару лет точно! Нужно рисковать. И напомню – хотя Византийская империя и является на сегодня ведущей державой мира, и вопрос моральной подготовки ее солдат поставлен на серьезном уровне для этих лет – решать вопрос «жить или умереть» придется каждому из пришедших. И я уверен в положительном для нас результате. Вопрос лишь в том, как и чем мы уничтожим у солдата чувство верности Империи, оставив взамен ему жизнь, и чем далее заместим. Сергей Владимирович! Мне кажется, становится востребованной профессия политработника. Как говорил товарищ Ленин: «Массы должны знать, за что проливают кровь!» До этого мы имели дело с бывшими рабами, для которых вопрос, кому быть верным, вообще не стоял, с наемниками – варягами и викингами, – для которых гарантией верности были клятва Богам и жалованье. А вот для имперских солдат, кроме всего прочего, нужна идея! И настал момент, мне кажется, эту идею сформулировать для масс. Нам-то она понятна – в относительном комфорте прожить тридцать лет тут, но для местного населения она не годится.

– Предлагаешь строить империю и это сделать целью для масс?

– А куда деваться? Это же очевидно! Размах – от берегов Балтики до Черного и Каспийского морей. Контроль основных торговых путей, выход в моря – это потребует численности населения даже не сотен тысяч человек, а уже миллионов. И этих людей нужно объединить общей идеей. Вот у ромеев – это христианство и борьба против варваров, еретиков и мусульман. А у нас?

– Ладно, оставим это нашим светилам от науки. Пусть напрягают мозги, – сказал Фомичев: – Вернемся к насущным проблемам: что будем делать с ромейским войском? У нас ведь, как в известной поговорке – хочется всего и побольше. Понятно, все не получится, но попытаться хотя бы уменьшить издержки нужно.