Александр Афанасьев - Время нашей беды
– Да.
– Тогда вам должно быть известно, что соотношение Р/Е[2] в России лучшее среди всех стран БРИКС, а со странами Западной Европы и США – оно часто отличается на порядки. В США считается нормальным вкладывать деньги в компанию с Р/Е, равным двадцати‑тридцати, а в случае с интернет‑бизнесом это число доходит до ста. В то же время у нас гранды рынка, ликвидные фишки порой торгуются с коэффициентом 2–3. Но еще важнее то, что в России есть огромное количество прибыльных, приносящих доход бизнесов, которые не имеют публичной оценки и не выставлены на биржу. Это Эльдорадо двадцать первого века. Дестабилизировать ситуацию в стране, поставить прозападное и готовое открыть страну для ее скупки иностранными инвесторами, потом прийти с долларами и евро, напечатанными вчера на Монетном дворе, и скупить все реально приносящие прибыль активы. Кто не будет продавать – у тех отобрать. Такое уже было однажды – в начале девяностых, но тогда был детский сад по сравнению с тем, что будет теперь. Тогда не было Интернета и ушедшей в Интернет биржевой торговли, не было перевода денег за доли секунды в любую страну мира, наконец, не было таких активов, какие есть сейчас в России. Мы не так мало сделали за последние четверть века, мы немало вложили в себя, и сейчас у нас есть активы как на сырьевке, так и в потребе, за которые любой иностранный инвестор продаст родную мать. Есть развитая банковская система, которая кредитует реальный сектор, а не спекуляции, и у которой уровень просрочки все еще много ниже, чем на Западе. Отобрать это все – мечта как минимум последних десяти лет. У кого отберут подобру, кто не будет отдавать – отберут по закону. Вам известно, что произошло в Польше?
– Нет.
– После того как они вступили в ЕС, у них оказался десяток долларовых миллиардеров, которые могли не только закрыть польскую экономику, но и посостязаться за активы в более развитых странах. С каждым из них поговорили. Пан такой‑то, вот распечатки с суммами денег, которые вы год от года выводили за рубеж, вот номера счетов, вот списки вашей недвижимости. Одно из двух – либо вы отдаете свои активы и большую часть денег, соглашаетесь на реприватизацию. Тогда мы вам оставим сколько‑то, чтобы и вы, и ваши дети, и ваши внуки не испытывали нужды. Либо пойдете под суд, и тогда мы отберем все и вас посадят в тюрьму. Кстати, а вы в курсе, что по такого рода делам презумпции невиновности не существует? Как? Ну, у нас такие правила в ЕС. Вот то же самое будет у нас. Если мы это не остановим и не позволим разграбить страну. Перефразируя одного известного политика, суверенная демократия – это не самая лучшая система власти, но это лучшее, что у нас есть.
Небольшой вам совет. Не стройте далеко идущих планов. Сначала попробуйте пройти в районные советы в каких‑нибудь районах – это нужно сделать всем, хоть какая‑то депутатская корочка должна быть у каждого из вас. Лишней не будет, да и посмотрите, как делаются дела. Дальше выставьте кого‑то из вас, кто пофотогеничнее и язык хорошо подвешен, в этот ваш Госсовет – тоже в сельской местности. Потом организуйте своих – друзья, друзья друзей, работники – все берут открепы[3], и всех везете в тот район, голосовать. Если вы проведете на выборах в Госсовет хотя бы одного своего человека – вам плюс. Нет – значит, мы, ребята, в вас сильно разочаруемся. Ясно?
– Ясно, – я усмехнулся, – познания у вас.
– Без знаний сейчас никуда. Вот вам моя визитка. Если будут проблемы – ко мне, по текущим вопросам – Сергей Леонидович, он ваш блок регионов курирует. Сейчас – идете к нему, договариваетесь по текучке, потом он вас отвезет… в другое место, договоритесь о силовой поддержке. Силовая поддержка у нас есть, причем своя, так что ничего не бойтесь. Кроме ЧОПов, есть связи и среди действующих силовиков. Если давить будут – вам надо просто сообщить нам, и как можно скорее. Не скрывать – потом только хуже будет.
– Понял.
– Присматривайтесь к тем, кто покинул «Единую Россию». Договаривайтесь. Берите под свое крыло. Если нужны деньги – сообщайте. Надо кого‑то в Москву вывезти поговорить – тоже не проблема. Это тоже показатель вашей работы.
– Ясно.
– Тогда все… И да… еще к безопасникам зайдите, отметьтесь. Этажом ниже, с ними тоже надо контакт поддерживать. Они расскажут, что да как. Своих на произвол судьбы мы не бросаем.
Мы пожали друг другу руки.
На выходе я небрежно и незаметно бросил на стол девушки в мини‑юбке свою визитную карточку…
– Я в душ…
– Давай…
Полина расчетливо‑грациозно встала с кровати, виляя бедрами, пошла в душ, даже не накинув ничего на себя…
Я дотянулся до штанов, достал бумажник, а из него – пятьсот долларов. Положил на столик, услышал шум воды…
Если вы мне сейчас что‑то будете говорить про мораль – я вас просто пошлю. Вопрос не в морали – всякий труд должен был оплачен, а Полина потрудилась на славу, даже я поверил. Искренне и с фантазией. К тому же жизнь в Москве дорогая, особенно для одинокой девушки, и никакую возможность упускать нельзя.
Да и мне человек внутри структуры будет не лишним…
Полина вернулась – так же, в неглиже, даже полотенце на себя не накинула. Бросила быстрый взгляд на столик.
– Нормально?
– Ммм…
– Подожди, не убегай.
Она села на кровать, начала шалить своими острыми коготками.
– Знаешь… – задумчиво сказала она, – мне понравилось. Я бы и просто так с тобой пошла…
– Москва – город дорогой. Это просто подарок – тебе.
– Спасибо…
– Подожди. Подожди. Ты учишься?
– Да…
– И на кого?
– На юриста.
– Не хотел бы я в таком случае быть судьей. О каких законах можно думать…
– Спасибо…
– Расскажи мне кое о чем. Расскажешь?
– Смотря о чем…
– Ты Баринова видела?
– Пару раз. Издалека. Он почти не приезжает к нам. Когда приезжал – нас всех загоняли в кабинеты, даже двери запирали на этажах.
Москва, Москва… как много в этом слове для сердца русского слилось. Что‑то я начал забывать тебя… какая ты есть и какие тут повадки. У нас в провинции все‑таки еще все намного проще, патриархальнее… по‑домашнему.
– Мы уральское отделение партии создаем.
– Здорово…
– Знаешь Уральск?
– Ну… это на Волге где‑то.
– На Каме. Неважно. А твой шеф – он чем занимается?
– Про шефа я говорить не буду…
Я погладил ее… все‑таки супердевчонка. Интересно, откуда она.
– Не хочешь – не говори. Я для чего спрашиваю: хочу понять, не прогадали ли мы. Партий сейчас много, сама понимаешь.
Полина задумалась… потом обошла кровать, легла рядом.
– Нет. Думаю, не прогадали.
– Почему?
Маленький совет: если вы раскручиваете человека, не задавайте вопросы в лоб. Помогите ему поделиться с вами своим опытом – он есть у каждого. Мир равнодушен и жесток. И всем на всех наплевать. Прояви к человеку капельку интереса, особенно в таком городе, как Москва, и ты удивишься, как он к тебе потянется.
Конечно, варианты разные бывают. Но…
– В партии люди серьезные, – уже серьезным, неигривым тоном сказала она, – ментов много у нас бывает, эфэсбэшников. Иногда мне кажется, что мы и есть «Единая Россия», только какой‑то запасной аэродром. Из мэрии много бывает людей. Я знаю девочку, у нее проблемы были… с черными. Она пожаловалась – один из них пропал, а остальные десятой дорогой обходят. У нас силовая крыша серьезная. Знаешь?
Еще бы не знать. У меня теперь даже личный номер есть – сто восемнадцатый. А еще – мне продемонстрировали выписку из моего личного дела с данными, носящими секретный характер. Серьезно работают.
– Да. Даже бывал там.
Полина вдруг серьезным тоном сказала:
– Ты меня шлюхой считаешь, да?
– Нет.
– Просто у меня никого нет в этом городе. А с моей внешностью… сам понимаешь. В нормальном районе квартиру не снимешь…
Понимаю. К сожалению, понимаю. Беспредела в Москве хватает. Причем с лихвой. Начиная от таджикских гастеров, которые сильны только стаей и жестоки – беспредельно, и заканчивая отморозками с юга. И прибавить к этому общую обстановку беспредела в столице, когда, почуяв слабость власти, на поверхность поднялась всякая мразь. Такую девушку, как Полина, могут просто затащить в машину, и окажется она где‑нибудь в турецком борделе. К сожалению, это так. И это возможно только потому, что всем и на все плевать. Если кого‑то будут затаскивать в машину – девять из десяти пройдут мимо, связываться не будут.
– Откуда ты?
– Из Харькова…
Ясно…
– А этот район – нормальный?
– Ну… всяко лучше, чем мой. Метро рядом…
– Сколько платишь за квартиру?
– Сорок, – непонимающе сказала Полина, – мы с подругами снимаем. Если на шестерых разделить – то нормально будет.