Алексей Фомичев - Внешняя угроза. Второй шанс
Но тогда Сорокин выглядел лет на пятьдесят. А сейчас перед ним сидел молодой парень. И хмурил свои густые брови. А вид был недовольный. Полковник упорно смотрел на воду, словно не замечая собеседника.
– Посмотри на меня, Петя, – попросил Титов.
– Зачем? Чтобы увидеть генерала Титова в двадцать пять лет? Или ты похвастать хочешь?
– Я не баба, чтобы хвастать внешностью. Не для того искал тебя.
– Даже искал!..
Сарказм в голосе полковника Титову не понравился. Было в нем что-то надрывное, предельное. Еще немного и сорвется помолодевший ветеран. Что с ним?
– Ты в состоянии слушать и понимать?
– Ну?
– Угу, – покачал головой Титов. – Извини. У тебя, видимо, шок еще не прошел.
Он сделал несколько шагов, когда сзади раздался голос:
– Илья! Я в порядке. Что ты хотел?
– В порядке? Не сказал бы. Что тебя тревожит, Петр?
Сорокин неожиданно вскочил. Резко, одним движением, развернулся на носках и встал лицом к Титову. Роста они были приблизительно одного, генерал чуть шире в плечах.
– Меня тревожит, Илья, цена вопроса!
– Не понял?
– Не понял? – скривил губы Сорокин. – Ну да, эти слова не из нашего лексикона. Это сейчас так говорят. Так вот, нам сбросили лет по шестьдесят – шестьдесят пять. Вычистили внутренности, как винтовочный ствол, восстановили форму. Ты не думал, что все это стоит хороших денег? Вернее, это стоит таких денег, что даже представить страшно. Ни у тебя, ни у меня, ни у кого из наших молодых ветеранов таких средств нет. Чем мы будем расплачиваться за омоложение?
Титов озадачено хмыкнул. В своих прикидках и размышлениях он вообще не рассматривал финансовый вопрос. А Петя Сорокин об этом подумал. Вот что значит штабист, у них голова всегда работает в двух направлениях – и о военном аспекте думает, и о тыле не забывает!
– И что ты надумал? – спросил он.
– А ничего, – спокойно ответил Сорокин. – Вообще ничего. Я пока бродил по лесу, пока сидел здесь, все варианты рассмотрел. И ни одного толкового. Даже если нас разберут на запчасти и продадут органы, все равно не окупят затрат. Или прибыль будет минимальна, ради такой огород городить не стоит.
Генерал удивленно хмыкнул. Действительно, полковник рассмотрел самые невероятные версии.
– А что-то менее радикальное?
Сорокин пожал плечами.
– Самое разумное – подопытные кролики. Наглядный пример новых технологий. Только… В договоре, что мы заключали, ни слова не сказано об участии в экспериментах и опытах. И силком нас здесь держать нельзя. Просто нет смысла.
– Давай присядем, – предложил Титов и первым сел рядом с деревом.
Сорокин неохотно последовал его примеру, а потом и вовсе лег в траву, закинув руки за голову.
– Я тоже пытался осмыслить произошедшее, – задумчиво проговорил Титов. – И версии выдвигал всякие. Правда, до столь экзотических не доходил.
Сорокин фыркнул, но промолчал.
– Сегодня обработали восемь человек, включая нас…
– Откуда знаешь? – тотчас спросил полковник.
– Сейчас скажу. Так вот, кроме нас, еще шесть человек ломают голову, чтобы это все могло значить. Радуются, конечно, но сомнения никуда не деть. И больше чем уверен, все или почти все теребят докторов и медсестер.
– Да, медсестер теребят все! – Сорокин вложил в слова несколько иной смысл и покосился на генерала. – Ты-то как, потеребить успел?
– Щас как дам по шее! – буркнул Титов, чувствуя смущение. – Трепло!
Полковник засмеялся. Хлопнул ладонью по ноге генерала и сел.
– Не сердись. Ты-то уж должен догадаться, что этих девочек нам подвели не зря.
– Догадался.
– И я. Причем еще до сегодняшних чудес. И свою опекуншу опробовал вчера.
Титов покачал головой. Раньше не замечал за полковником склонности к язвительности и пошлости. Хотя после пережитого никакая пошлость не кажется таковой.
– Ладно, проехали, – оборвал смех Сорокин. – Конечно, наши соседи расспрашивают врачей. И голову ломают. Или, как мы, спорят.
– Мы не спорим, пока не о чем, – педантично уточнил генерал. – И вообще я не о том.
– А о чем?
– Я успел поговорить с главврачом. Час назад.
– Да ну? – вполне искренне удивился полковник. – И что сказал главный эскулап?
– Подтвердил, что нас изначально должны были превратить в молодых. Что курс пока не завершен.
– И все?
– Все. А остальное расскажут завтра. После того, как все пройдут процедуры пиковой нагрузки.
– Пиковой! – вновь ухмыльнулся Сорокин. – Если не секрет, ты что делал?
Титов хлопнул ладонью по траве, спугнув бабочку.
– Дрался.
– Ага! Я тоже. А еще бегал на дорожке. Я до войны легкой атлетикой занимался, первый разряд по бегу имел.
Он рассмеялся, видимо, вспомнив подробности сегодняшних процедур, весело взглянул на Титова.
– Сегодня я, кажется, побил собственный результат семидесятилетней давности.
– А я раскидал манекены по всему залу. И вроде сломал один.
– Молодец! Слушай, может, они нас хотят чемпионами сделать?
Титов покачал головой.
– Затраты! Как ты говорил, не рентабельно. Проще молодых пацанов натаскать, чем стариков сперва омолаживать, а потом доводить до кондиции.
– Тоже верно, – вздохнул Сорокин. – Да, а что там главврач? Что он завтра расскажет?
– Все.
– Ну да? – недоверчиво протянул Сорокин.
– Думаю, он не обманул. Видишь ли, тут есть кое-что, что тревожит меня гораздо сильнее нашей внезапной молодости.
Сорокин повернулся к нему и нахмурил брови. Взгляд стал серьезным, сосредоточенным. И в нем проступило то прежнее, знающее. Как и говорил главврач, мозг бывших ветеранов оценивал ситуации с точки зрения богатого опыта. Молодой Петька Сорокин смотрел на Титова глазами умудренного жизнью Петра Семеновича.
«Наверное, и у меня такой же вид, – подумал генерал. – Не очень-то он привлекательный. Молодые не должны так смотреть. А старики – выглядеть молодыми…»
– Сам понимаешь, в первую неделю я не особо приглядывался к пансионату и вообще к обстановке. Не до того было.
– Как и мы все…
– А вот потом… словом, есть кое-какие наметки. И у тебя, и у других. Вот я и хочу собрать все наблюдения воедино. И попробовать восстановить картину, вернее, составить ее. Чтобы к завтрашнему разговору подойти не с пустыми руками.
– Ясно, – уловил идею Сорокин. – А начать ты решил с меня. Почему?
– Потому что, как сказал главврач, только ты и Пашка Оноженко задавали вопросы после процедур. Остальные или еще не пришли в себя, или пока думают.
– Или заняты беседами с медсестрами, – съерничал Петр.
На этот раз Титов не смутился, а захохотал. В самом деле, ситуация не лишена юмора – внезапно помолодевшие ветераны проверяют свои восстановленные способности самым простым и приятным способом!
– Давай, – отсмеявшись, произнес Титов, – выкладывай. Все, что заметил, все, что показалось странным, непонятным, нелогичным. Все, что успел узнать…
– А потом?
– А потом мы найдем Оноженко и расспросим его. А потом других. Кто уже опробовал… свои силы.
9
На ночь Тоня, как и обещала, пришла к нему. Это вышло как-то просто, естественно. Впрочем, с ее стороны проблем не было. Женский медперсонал, работавший непосредственно с пациентами, изначально был ориентирован на близкий контакт.
Медсестры – еще один, дополнительный и довольно важный «курс» процедур, предписанных ветеранам. Своего рода лакмусовая бумажка, определяющая степень и качество работы курса омоложения. Ибо возможность выработки тестостерона – одна из самых сложных составляющих всего курса. И его достаточное количество и качество – показатель успешности лечения.
И хотя анализы дают полную картину происходящих в организме пациентов изменений, прямой контакт с женщиной – лучшее свидетельство успеха. Да и с психологической точки зрения это крайне важно.
Словом, медперсонал был готов. А вот пациенты… С ними несколько сложнее. Это как после многолетнего перерыва входить в воду или вставать на коньки. Вроде и умение есть, и прошлый опыт богат, но вот так сразу…
Кто терялся, кто немного пасовал. Но, в конце концов, все прошло как нельзя лучше. Так что уверенный и довольный вид бывших ветеранов утром – заслуга прелестниц в медицинской форме.
Титов, увлеченный собором «разведданных», как-то проскочил этап застенчивости и неуверенности. Все происходило легко, непринужденно.
Силы в молодом организме было столько, что можно хоть всю ночь не спать. Но Титов не собирался тратить время на одни только утехи. Он хотел расспросить Тоню. Конечно, ничего особого она не скажет, но ему было важно услышать и увидеть не столько то, что она отвечает, сколько как отвечает.
Но его хитрые планы разбились в самом начале.
* * *– Милый, – довольно потягиваясь, промурлыкала Тоня. – У меня свой круг задач. А в подробности я не посвящена. Что и как делают во время процедур, кто заправляет в фонде, в чем состоит процедура омоложения не знаю. Зато свои обязанности знаю отлично и исполняю их.
