"Виктор Глухов-агент Ада". Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Сухинин Владимир Александрович "Владимир Черный-Седой"

– М-м-м… можно посмотреть в блокноте, – подумав, ответил я. – Тут остался репертуар прежних исполнителей, – я поманил Мишу и стал листать записи. – Есть, – ответил я. – Миша, сыграешь мелодию «Две звезды», я аккомпанирую на гитаре.

Миша кивнул.

Я вышел к гостям ресторана и объявил, что сегодня для них споет гостья нашего уютного заведения – Зоя. Зал разразился аплодисментами, а я добавил, что помогу ей. Это вызвало смех и оживление. Зоя вышла на сцену, а я начал настраивать гитару. Звуки музыки наполнили помещение, создавая атмосферу волшебства.

Зоя запела первой, ее голос был мягким и нежным, словно шелковый. Я подхватил ее мелодию, и мы слились в едином ритме. Наши голоса звучали гармонично, как две ноты, сплетающиеся в прекрасную мелодию. Песня, которую мы исполнили, вызвала бурю эмоций у гостей. Гости просили спеть ее еще раз, и мы с радостью согласились.

Заказывали песню три раза подряд, и каждый раз я передавал деньги Зое. Она улыбалась и принимала их с благодарностью. В тот вечер мы подарили нашим гостям незабываемые моменты.

Под конец вечера к нашему столику подошел подвыпивший мужик в красном пиджаке.

– Разрешите пригласить на танец, – пьяно произнес он. Зоя глянула на него и ответила:

– Отвали, ягодка-малинка, я не танцую.

– Что-о? – оторопел «ягодка-малинка». – Что ты сказала, лахудра?

– Не вижу тут такой, – ответила Зоя.

Он потянулся к ней жирной ладонью, но тут уже сработал рефлекс Ирридара. Я перехватил его руку и вывернул. Зоя каблуком ударила его по ноге, и он завизжал, как свинья, которую режут. Быстро подошли вышибалы и вывели дебошира.

Зоя, оправдываясь, пояснила:

– Всякое бывало, вот и научилась защищаться. Вот так же подвалил ко мне отец Миши, урод, – она отвернулась. – Потом с друзьями изнасиловали… – Ее глаза оставались сухими, лишь взгляд, который она бросила на сына, много мне рассказал о ее чувствах к нему. В них переплелись нежность и отвращение. Два чувства уживались в ней и мучили ее непрестанно. Она оставила ребенка, а память, когда она смотрела на сына, возвращала ее в тот страшный вечер… – Потом я ударилась во все тяжкие… спала с мужиками за деньги, пила в ресторанах. Ездила на курорты…

– А ты не хочешь подработать? – спросил я, чтобы сменить тему разговора.

– В каком смысле? – насторожилась Зоя. – Ты считаешь, что я бл…

– Нет, не в этом смысле, ты могла бы петь с нами по вечерам, Миша говорил, ты работаешь до трех дня.

– А я могла бы подумать, – ответила Зоя. – С тобой не страшно, – и она одарила меня улыбкой. Вечер прошел красиво, и мы оба остались довольны.

У выхода из ресторана нас ждали «ягодка-малинка» и трое парней.

– Вот он! – указал толстым как сарделька пальцем на меня мужик. – Его в канаву, бабу ко мне в машину, – он противно тонко засмеялся.

Дальнейшее произошло очень быстро. Трое парней лежали мордами вниз и не шевелились, «ягодка-малинка» вытащил дрожащими руками пистолет и с усилием ощупал его рукоять. Он не понял, как дуло пистолета оказалось у него во рту, причем оружие лежало в его руке. «Макаров» был на предохранителе, и я боялся случайного выстрела.

– Вот так люди совершают самоубийства, – произнес я. – Хочешь увидеть свои мозги на асфальте?

– Ну-у-у-у, – гундосо промычал он и отрицательно замотал головой.

– По-хорошему уйдешь?

Тот закивал.

– Ну, иди, и если я увижу тебя или твой косой взгляд рядом, или ко мне придут такие же дурняки, как эти, – я глазами указал на лежащих, – я приду за тобой, и ты захочешь покончить жизнь самоубийством. – Я говорил почти нежно, как с ребенком, но он обмочился. – Иди, – отпустил его я и повернулся к Зое. Рядом с ней стояли парни, которые обычно сидели рядом со сценой.

– Цыган, – удивленно спросил самый молодой, – ты где так научился драться?

– На зоне, – ответил я.

– Понятно.

– А вы чего остались? – спросил я.

– Хотели, если что, тебе помочь, – ответил второй.

– Спасибо, парни, – сказал я. – Сам справился.

– Мы не бандиты, – усмехнулся первый парень. – Мы из розыска, – и показал удостоверение. – Считай, мы ничего не видели, – они растворились в темноте. А мы остались втроем. Я, Зоя и Миша. Зоя помахала рукой таксисту, и к нам подъехала одна из машин, что всегда дежурили у ресторана.

– Миша, ты поезжай домой, – мягко произнесла Зоя, – мне надо с Виктором кое о чем поговорить.

– Ты будешь поздно? – спросил сын.

– Не жди меня, ложись спать, – подтолкнула она его к машине.

В этот вечер Зоя ночевала у меня. Она, не стыдясь, показала все свои умения – и начала еще по дороге. Залезла в штаны и нагнулась. Так мы и доехали…

Утром, когда туман похмелья рассеялся, Зоя избегала моего взгляда. Я не тревожил ее, давая время прийти в себя. Когда она собралась уходить, ее голос дрожал от неуверенности:

– Ты меня презираешь?

Я шагнул к ней, обнял и поцеловал, стараясь передать все, что чувствовал.

– Приходи устраиваться на работу, – сказал я мягко. – Будем петь вместе.

Она кивнула, ее губы тронула слабая улыбка, и, прижимаясь ко мне, прошептала:

– Хорошо, приду. – И, не задавая лишних вопросов, растворилась в утреннем свете, оставив меня с ощущением недосказанности. Но я был благодарен, потому что она не завела обычный бабий разговор о том, что теперь между нами. А между нами было то, что бывает между взрослой и уверенной в себе женщиной и мужчиной… Близость, дружба без всякой привязанности. И пусть только с моей стороны.

Петь в ресторане Зоя отказалась, не в силах была переступить через память. Я пригласил ее на роль своей помощницы, предложив щедрое вознаграждение. Ее задача была проста: отвечать на звонки клиентов и следить за моим расписанием. Она без колебаний оставила Михаила одного в их квартире и переехала ко мне, а я встретил ее с распростертыми объятиями.

Прошлое постепенно растворялось в тумане времени, и образы Тамары и Светланы начали тускнеть. Мы иногда перезванивались, а они еще писали письма, но в их словах уже ощущалась дистанция. «С глаз долой, из сердца вон», – так говорят люди, и это правда.

Тамара писала, что Светлана увлеклась молодым оперуполномоченным из колонии. О себе она не сообщала ничего, но Светлана, в свою очередь, делилась новостями о новой любви, прощалась и сообщала, что Тамара нашла достойного мужчину. В их больницу пришел новый главврач, присланный из самой Москвы.

Так закончилась история, длившаяся двенадцать долгих лет, и началась новая глава моей жизни, полная перемен и надежд.

А новое направление моей деятельности стремительно развивалось. Все началось с наезда остатков банды Митяя на бар, в котором я обычно завтракал. Я ел яичницу, посыпанную зеленью, и читал газету. Уже заканчивал свой завтрак и допивал кофе, как дверь с шумом распахнулась, и в нее вошли трое крепких молодых парней. Они стремительно прошли к бармену, и один из них, рыжеволосый веснушчатый парень, ударил бармена под подбородок. Тот отлетел к стене. Бутылки на барной стойке посыпались на него сверху.

– Хозяина зови, – решительно потребовал рыжий, и бармен на четвереньках уполз за дверь.

Оттуда вышел бледный мужчина лет сорока, и он старался удержать трясущиеся руки, прижимая их к себе.

– Ты хозяин? – спросил рыжий, мужчина только покивал и стал моргать. – Мы из бригады Митяя. Он умер, но дело его живет, понял? Как ты платил десять процентов с оборота, так будешь продолжать платить… – Мужчина снова быстро закивал. А я понял, что пришел мой час.

Я встал и направился к рыжему. Со спины легкими ударами пальцев уложил двоих наповал, лишив их сил двигаться. Минут пять поваляются на полу. Рыжего схватил за нос и вытащил из бара, усадил в свою машину и отпустил его нос.

– Ты кто? – изумленно и обиженно спросил он, а я в ответ протянул ему визитку. Он ее повертел, потрогал нос, который кровоточил, и спросил: – Это что?

– Это охранная фирма, рыжий, называется «Шериф». Я начальник охраны, а ты попер на мою территорию. Вот послушай меня, дурень, Митяй и его друзья уже зарыты, на их место попробуют прийти другие бригады из Промышленного района. Там самый крутой – Моряк. Он беспредельщик. Вас примет к себе после того, как вы докажете свою верность, и он заставит вас убивать людей, а это вышка, пожизненный срок. Ты это понимаешь? Вас, что осталось от бригады Митяя, восемь человек. Вам не удержать район, а я смогу. У меня милиция прикормленная…