Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция (СИ) - Герберт Фрэнк Патрик

Подбородок Дэвида вздрогнул, лицо на мгновение разгладилось, но потом снова исказилось.

— Конечно. Просто вышвырнут кое-какие папины семена и несколько инструментов и приборов ради моего…

— Есть другой путь.

— Что за другой путь? — его голос выдавал борьбу с надеждой, что могла разбиться вдребезги.

Маргарет объяснила свой план.

— Клянчить? — спросил Дэвид. — Просить людей поступиться своими собственными…

— Дэвид, мир, который мы собираемся колонизировать, будет пустым и холодным — самый минимум удобств, однообразная одежда. Почти никакой утонченности или тех вещей, что служат для нас символом принадлежности к цивилизованному обществу. Тут и помогут настоящий земной высокого качества рояль и… человек, чтобы играть на нем. Это поможет нашему моральному духу и сдержит тоску по дому, которая обязательно возникнет.

Невидящие глаза Дэвида, казалось, пристально смотрели на нее, пока длилось молчание. Потом он сказал:

— Это будет для меня ужасная ответственность.

Маргарет почувствовала, что гордится своим сыном.

— Я рада, что ты так к этому относишься.

Маленькая брошюра с инструкциями и советами, розданная на первом сборе в Уайт Сэндз, содержала имена и адреса всех колонистов. Начав с верха списка, Маргарет позвонила Сельме Эткинс из Литл Рок, жене главного зоолога экспедиции.

Миссис Эткинс была смуглой миниатюрной женщиной с пламенными волосами и кипучей натурой. Она оказалась прирожденным конспиратором. Прежде, чем Маргарет закончила объяснять, в чем проблема, Сельма Эткинс уже вызвалась возглавить видеофонный комитет. Она набросала имена потенциальных участников и спросила:

— Даже если мы утрясем вес, как мы доставим эту штуку на борт?

Маргарет была озадачена.

— А что плохого в том, чтобы просто показать, что общий вес в пределах дозволенного, и передать рояль людям, упаковывающим вещи на корабле?

— Чарлсуорси никогда на это не пойдет, милочка. Он в ярости из-за того, что пришлось отказаться от большого количества оборудования. Он бросит один взгляд на тысячу четыреста восемь фунтов рояля и скажет: «Это будет резервный комплект атомного генератора!» Мой муж говорит, что ему пришлось просверлить дыры в упаковочных ящиках ради спасения нескольких унций веса!

— Но как же мы сможем тайком протащить…

Сельма щелкнула пальцами.

— Я знаю! Оззи Льюкен!

— Льюкен?

— Корабельный стюард. Вы его знаете: здоровый коняка с рыжими волосами. Он выступал на одной из встреч — ну, знаете — все о том, как сберегать вес при упаковке и как пользоваться специальными контейнерами.

— А, да. Так что там насчет него?

— Он женат на старшей дочери моей четвероюродной сестры Бетти. Ничего, кроме маленького семейного нажима. Это подействует.

— А он не предпочтет отправиться с этим прямиком к Чарлсуорси? спросила Маргарет.

— Ха! — бросила Сельма. — Вы не знаете нашу родню со стороны Бетти!

Утром появился доктор Линквист в сопровождении двух консультантов-психиатров. Они провели с Дэвидом час и спустились в кухню, где Маргарет и Рита заканчивали микрофильмовать папки с рецептами. Дэвид последовал за ними и встал в дверях.

— Очевидно, что мальчик выносливее, чем я думал, — сказал Линквист. Вы уверены, что ему никто не говорил, что он сможет взять с собой рояль? Надеюсь, вы не обманули его, чтобы он почувствовал себя получше.

Дэвид нахмурился.

— Доктор Чарлсуорси отказался взять рояль, когда я его попросила. Но он отправил двух специалистов на фабрику Стейнвея, чтобы они смогли сами его изготовить.

Линквист повернулся к мальчику.

— И теперь с тобой все в порядке, Дэвид?

Дэвид поколебался, потом ответил:

— Я же понимаю насчет веса.

— Что ж, я полагаю, ты взрослеешь, — сказал Линквист.

Когда психиатры ушли, Рита повернулась к Маргарет.

— Мама! Ты им солгала!

— Она не лгала, — произнес Дэвид. — Она говорила правду.

— Но не всю, — сказала Маргарет.

— Это то же самое, что и солгать, — заявила Рита.

— Прекрати! — отрезала Маргарет. — Дэвид, ты уверен, что хочешь оставить свои брайлевские тексты?

— Да. Это шестнадцать фунтов. Мы приобрели брайлевский комплект для выдавливания текстов и печатную машинку. Я могу отпечатать новые копии всего, что мне понадобится, если Рита будет мне диктовать.

К трем часам они добились от главного стюарда Освальда Льюкена согласия протащить рояль на борт, если они сумеют подогнать вес с точностью до унции. Но на прощание Льюкен им сказал:

— Но чтобы старик об этом не пронюхал. Он и так в ярости из-за того снаряжения, которое нам пришлось урезать.

К семи тридцати Маргарет суммировала весомые пожертвования первого дня: шестьдесят одно обязательство на общую сумму двести семь фунтов и семь унций. «Слишком мало, — подумала она. — Но я не могу их винить. Мы все привязаны к нашему имуществу. Разлучаться со всеми теми мелочами, что связывают нас с прошлым и Землей, это так трудно. Придется еще изыскивать возможности». Она порылась в памяти в поисках тех вещей, что можно изъять, осознавая бесполезность тех немногих фунтов, что были в ее распоряжении.

К десяти часам утра третьего дня у них было пятьсот пятьдесят четыре фунта и восемь унций от ста шестидесяти их приятелей-колонистов. Были также ровно двадцать бурных отказов. Маргарет очень боялась, что один из этих двадцати может выдать их заговор.

И Дэвид опять погружался во мрак. Он сидел на скамеечке у рояля в музыкальной комнате. Одна рука Дэвида отсутствующе гладила клавиши, которых касались пальцы деда.

— У нас получается меньше четырех фунтов на человека, так? — спросил Дэвид.

— Да. — Маргарет потерла щеку.

Рояль издал мягкий аккорд.

— Мы не сможем этого сделать, — сказал Дэвид.

В комнате вздымались вибрирующие флюиды музыки.

— В любом случае, я не уверен, что мы вправе просить об этом людей. Они уже столь много отдали, а тут мы…

— Успокойся, Дэви.

Он пропустил мимо ушей детское имя, добиваясь от клавиш плавного пассажа Дебюсси.

Маргарет закрыла руками глаза и беззвучно заплакала от усталости и разочарования. Но слезы, исходившие из пальцев Дэвида на рояле, были еще горше.

Немного погодя он встал, медленно вышел из комнаты и поднялся по лестнице. Маргарет слышала, как закрылась дверь его спальни. Утрата неистовства его поступков резала ее, словно ножом.

Звонок фона прервал голубые мечтания Маргарет. Она приняла вызов на переносной аппарат в холле. На экране появилось лицо Сельмы Эткинс. Она была подавлена.

— Мне только что позвонил Оззи, — выпалила она. — Кто-то обо всем донес Чарлсуорси.

Маргарет прикрыла рот рукой.

— Ты рассказывала мужу о том, что мы делаем? — спросила Сельма.

— Нет. — Маргарет покачала головой. — Я собиралась, но потом испугалась того, что он скажет. Ты же знаешь, как они дружат с Чарлсуорси.

— Ты хочешь сказать, что он наябедничал бы на свою собственную жену?

— Нет, но он мог бы…

— Что ж, сейчас ему дают нагоняй, — вздохнула Сельма. — Оззи говорит, что вся база трясется. Он кричал на Уолтера и стучал кулаками по столу и…

— Чарлсуорси?

— А кто же еще? Я позвонила, чтобы предупредить тебя. Он…

— Но что нам делать? — спросила Маргарет.

— Мы прибегнем к маскировке, милочка. Отступим и перегруппируемся. Позвони, как только переговоришь с ним. Может, мы сумеем разработать новый план.

— У нас есть пожертвования от большей половины колонистов, — сказала Маргарет. — Это означает, что они на нашей стороне. Мы можем начать…

— В данный момент организация в колонии представляет собой диктатуру, а не демократию. Но я подумаю об этом. А теперь, пока.

Дэвид подошел к ней сзади, когда связь прервалась.

— Я слышал. С нами покончено, так?

Фон зазвонил прежде, чем она ему ответила. Маргарет щелкнула переключателем. На экране появилось лицо Уолтера. Он выглядел измученным.

— Маргарет, — сказал он. — Я звоню из офиса доктора Чарлсуорси. Уолтер глубоко вздохнул. — Почему ты со мной не посоветовалась? Я мог разъяснить тебе глупость подобного поведения.