"Фантастика 2024-104". Компиляция. Книги 1-24 (СИ) - Седой Василий

Главной проблемой стало то, что новые дауры по-русски не знали ни единого слова. И Санька понял, что к «цифирному классу» нужно срочно прибавить «класс русского языка, как иностранного»… Да и класс письма пора заводить — чего два раза бегать. Русский даурам стала «преподавать» Чакилган, уж она за время плена выучила его хорошо… Дауров поделили на две группы и те стали приходить на «уроки» в новую башню, где хватало места.

С одного такого урока княжна и явилась, ведя за руку «несносного бесенка».

— Это Муртыги, — сообщила она мужу. — Он будет жить у нас.

Вот так. Без обсуждений. Санька, конечно, согласился. Потому что, с одной стороны, он и не был против. Все-таки Чакилган сильно страдала от того, что не могла родить мужу ребенка… И такой… «воспитанник» сможет помочь в нереализованном материнстве. А с другой стороны, послышалась Саньке в словах жены (вроде бы обычных) какая-то гневная нотка. И он не ошибся.

— Как ты мог не взять мальчика к нам сразу! — вцепилась княжна в атамана, едва они оказались наедине. — Он ведь столько раз тебя спасал!

Оказывается, великий и могучий Муртыги срывал чуть ли не каждый урок красочными рассказами о том, как благодаря ему и дауры смогли сбежать, и покалеченный атаман до Амура добрался. Мальчишка хвастался без задней мысли, просто внутренний бесенок не позволял ему молчать. А в итоге — попал в новую семью. К тому же, выяснилось, что по отцу и деду происходит Орел-Муртыги из рода Дагур. Да-да, рода матери Чакилган! Рода великого князя Бомбогора, который маньчжуры истребили под корень. И только у хорчинов в плену обитали его последние потомки.

Жизнь в обновленной семье Саньке, в принципе, понравилась. Муртыги был работящим парнишкой, умел многое. Опять же, с ним не соскучишься: влипать в истории бесенок был мастером. Он быстро понял, что проживание в доме атамана и княжны дает ему дополнительную защиту и перед суровыми лоча, и перед даурами. Так что нахальство его переросло все рубежи. После очередной жалобы Санька устало вздохнул и потянулся за ремнем. Чакилган, заметив это, тяжко вздохнула, но лишь развела руками — порке быть!

Увы, экзекуция не достигла должного эффекта: за годы рабской жизни Муртыги и не такое переживал. А потому спокойно принял наказание, после чего подтянул шаровары и принялся с удвоенным усилием искать приключения на покрасневшую пятую точку. Отчаявшийся «отец» прибег к последнему средству — позвал Старика. Юный Муртыги слушал ругань Тимофея, открыв рот от изумления! После чего проникся искренним уважением к «старому лоча» и слегка сбавил темп своей деструктивной деятельности.

— Подъем, Орел! — рявкнул Санька по-русски и шлепнул полотенцем детское тельце, которое всем своим видом говорило «как же сладко спать допоздна».

Мальчишка вмиг подскочил и навострился дать дёру. Только через пару мгновений Муртыги понял, где он и с кем, успокоился и сразу надулся: он не любил звучание своего имени на русском языке.

— Где вчера шлялся?

Гордое молчание.

— Значит, сегодня воду будешь носить!

— Весь день?

— Весь день! — Дурной скорчил максимально злобную гримасу.

— Ха! Тетя Ча, я сегодня учиться не буду! — радостно завопил бесенок и кинулся в объятья уже проснувшейся княжны.

С Чакилган он сблизился на удивление быстро. Легко пускался во всякие нежности, чего категорически не позволял Саньке. Мол, для тебя я мужчина и воин, лоча.

— Еще как пойдешь! — усмехнулся атаман, подпоясал «драконий» меч, снял с рогульки волчью шубу и вышел из избы.

На дворе стоял март. Но природа в упор не желала видеть эти ваши человечьи календари. Метель уже затихала. Посеревший было с прошлых оттепелей Темноводный снова сиял свежей белизной.

«Сегодня, видать, опять большая толпа рванет на охоту, на свежие следы, — вздохнул Дурной. — Никакой тебе воинской учебы».

Все пришлые дауры (кроме самых мелких) в воинском смысле были прикомандированык конному отряду Тюти и составили вторую неполную полусотню. Митька усилил ее несколькими своими опытными бойцами, но всё равно вскоре стало ясно, что командовать отрядом будет один из беглых, а именно Хабил. У этого даура несомненно имелись лидерские задатки.

«Ты все-таки сильно на них не рассчитывай, — однажды заметил Дурной дончаку. — Возможно, вскоре они опять уйдут в хорчинские степи — забирать родичей».

«Ить тогда, мож, я и сам с ими пойду!» — подмигнул Тютя в ответ.

Санька тогда опешил, но затем подумал: а что? Неплохая может выйти спасательная экспедиция! А. если к этому еще и союзных дауров привлечь? Дорогу знаем, контакты налажены. Главное, побольше лошадей с собой взять.

…У ворот, что в северной части Темноводного, собралась небольшая толпа, и стоял непривычный для утра шум. Приметив Старика, Санька выкрикнул:

— Стряслось там чего?

— Так ревизцы бесовы приперлись!

— Кто?

— Да, нехристи твои, коих ты с Науна притащил, вша их еди! Опять вернулись…

— А! Ревизоры!

«Ревизорами» тугудаевских дауров Дурной сам прозвал. В отличие от беглых рабов, эти интегрироваться в жизнь Темноводья совершенно не спешили. Всё время держались особняком, даже встали отельным лагерем южнее Бурханки (конечно, спросив разрешения у казаков). Гостили в Темноводном они часто, изучали, как всё устроено, однако, ни к каким работам не присоединялись. Чаще всего их видели в даурской слободке: видимо, расспрашивали про лоча, про то, как здесь даурам живется. Что именно, Дурной так и не мог допытаться у «своих» дауров.

А через пару недель «ревизоры» все вместе оседлали коней и ушли прочь. Попрощались, конечно. Чакилган даже провожатого им выделила из своих людей. Ушли тугудаевцы на зимнее стойбище рода Чохар. Беседовали со старым Галингой, а после и до Молдыкидича добрались, где их с почтением принял князь Бараган. Остаток зимы «ревизоры» провели за Зеей, гостили у мэрдэнов, осматривали пустые земли.

Санька, как мог, пытался отследить их скрытную деятельность. Всё гадал: что они увидели, что услышали? К какому решению пришли?

И вот — «ревизоры» вернулись. Конечно, теперь все прочие дела — на потом! Дурной быстро нашел гостей.

— Поздорову! — окликнул он первого попавшегося, ибо не знал, кто у тугудаевцев старший… да и есть ли таковой вообще. — Рад, что вернулись! Что теперь делать собираетесь?

— Многое мы видели, лоча-князь, — сухо улыбнулся даур. — Вот теперь вверх по Черной Реке пойдем.

«Ох, не стоит вам туда идти!» — с тоской подумал Санька, но вслух сказал иное.

Глава 47

— Надо ли? Через месяц уже лед пойдет, тогда вы с конями до следующей зимы на тот берег не переправитесь.

— Ничего. В верховьях река не так широка. Надо будет, там и переправимся.

«Нет, ты смотри на него!» — внутренне зарычал Известь… а вслух сказал иное.

— И что вам там интересно?

— Надо нам осмотреть городки княжеские, — прямо ответил даур. — Банбулаев, Емардин, Гуйгударов.

— Банбулаев пуст, — быстро ответил Санька. — На месте городка Емарды наш Дархан-Кузнец свой острог ставил… но тот теперь тоже пуст. Гуйгударов вроде бы кто-то заселил, но я всегда мимо проплывал, так что точно не знаю.

— Мы и посмотрим, — улыбнулся «ревизор».

— Да не там вам надо места присматривать, — не выдержал Дурной. — Ниже по Амуру все земли опустели — а там такие поля! Такие пастбища! Зимы теплые!

Как об стену горох. Через три дня отдыха 26 всадников спустились к Амуру пошли по льду в верховья реки.

«Если найдут тамошних дауров — такого наслушаются! — мысленно охал Санька. — А если еще на кузнецовых казаков наткнутся…».

А с другой стороны — ну, не всем же мечтам сбываться.

…В противовес суровой зиме, ледоход на Амуре случился очень рано. И до конца апреля весь ясак с Зеи и нижнего Амура уже привезли. С низов доставил рухлядь «директор» Хехцирской ярмарки Сорокин. И доставил крайне мало.

— Не утаили? — грозно насупил брови атаман (правда, его оставшейся шепелявости грозность совсем не шла). — Ведь выясню, Яшка! Тогда несдобровать…