Роман Злотников - Виват император! Армагеддон
Он уже почти отчаялся поймать этот самый контакт, когда за его спиной послышался веселый голос:
— Эй, танкеры, Картавого никто не знает?
Тут проклятый блок наконец с легким щелчком встал на свое место, и Дэймонд со скрипом разогнулся. Около танка стоял парень с эмблемами горного стрелка и вопросительно смотрел на него. Из-за его плеча торчало какое-то необычное оружие. Дэймонд взглянул с любопытством на парня и особенно на плечо.
— Кого? — переспросил он.
— Картавого. Дружок мой. Он тоже из ваших. И его тоже призвали. Мы с ним вместе на сборный пункт приехали, а потом нас рассортировали по командам. Он должен был вчера приехать. Он мне из поезда звякнул по мобиле, что тоже едет в Оренбург.
Дэймонд вытер руки ветошью и присел на броню.
— Ну-у-у, милый, знаешь, сколько здесь полевых баз… Он тебе номер не говорил?
Парень замялся:
— Ну так… иносказательно. Я понял, что вроде как наша… — Он вздохнул. — А вообще черт его разберет. Он что, думает, я помню, какого числа Гробу ногу сломали? — Парень махнул рукой и уже повернулся, чтобы уходить.
— Эй! — окликнул его Дэймонд. — А что это у тебя?
Парень, покосившись, проследил за взглядом Дэймонда и усмехнулся.
— Это? «Дырокол».
— Что? — не понял Дэймонд.
— Ну, автомат это… КСА. Мы его «дыроколом» называем. Когда я служил, у нас еще «калаши» были. Хорошие машинки, надежные, но старенькие. Кучность у них… не ахти. А этот что твой дырокол. Где захочешь, там дырку и пробьет. — Парень перекинул оружие вперед. — В принципе тот же Калашников, только уж больно сильно усовершенствованный. — Он сноровисто открыл крышку ствольной коробки. — Вот, смотри, досюда все то же самое — затворная рама с поршнем, ударно-спусковой механизм, замедлитель курка… а вот тут уже отличия… Видишь, в приклад уходит полая трубка. Внутри нее противовес. Когда бьешь очередями, он ходит внутри трубки и нейтрализует момент инерции. Так что кучность — блеск. У нас парень со ста метров весь магазин в грудную мишень укладывал… одной очередью.
Дэймонд понимающе кивнул и вгляделся в шнековый магазин, сквозь прозрачные стенки которого просвечивали патроны.
— А сколько патронов в магазине?
Парень хмыкнул:
— Шестьдесят. Две пачки.
Тут только — до Дэймонда дошло, что сказал этот парень.
— То есть как это «калаши»? — удивленно воскликнул он. — Так у тебя какая очередь?
Парень вновь хмыкнул:
— Четвертая, но всех горных стрелков призывают в первую очередь. Уж не знаю почему.
Дэймонд медленно кивнул и задумался. Это где же они собираются воевать, если в первую очередь призывают горных стрелков?
Парень некоторое время, все так же усмехаясь, смотрел на него, наконец сказал:
— Вот и я о том же думаю.
Оба помолчали, мысленно представляя себе карту, потом понимающе переглянулись, придя, как видно, к схожим выводам.
— Так твой… Картавый этот тоже из четвертой очереди?
Парень кивнул:
— Ну! Мы все вместе служили… то есть не вместе, конечно, а в один год.
— Понятненько… Нет, у нас его нет. Тут все по первой очереди. — Он на мгновение задумался. — А почему это его призвали, он же из четвертой?
Парень пожал плечами:
— Да кто его знает. Вроде как командиров танков не хватает. Вообще-то он «башнер», но уже после «дембеля» прошел двухмесячные курсы командиров танков…
Дэймонд хотел было сказать, что у них в полку та же картина, вернее, даже хуже, поскольку его назначили командиром танка вообще без всяких курсов, но тут из люка высунулась голова механика-водителя.
— Эй, командир, тут какая-то фигня творится, погляди, может, я чего не так делаю?
Дэймонд повернулся к нему:
— А что случилось?
— Да индикатор заряда какую-то ерунду показывает.
— То есть?
— Ну что заряд у нас тысяча семьсот процентов.
— Сколько?
Механик-водитель дернул плечом:
— Вот и я говорю — фигня какая-то.
Неожиданно вмешался горный стрелок:
— Не, мужики, все нормально. У нас та же ерунда была. Ну, когда мы транспортеры расконсервировали. Это на НЗ аккумуляторы такие были заложены. У них заряд в семнадцать раз выше, чем у обычных. Просто откалибруйте индикатор по новой, и все…
Механик присвистнул:
— Ну дела-а-а, — и скрылся в люке…
К исходу недели полевая база начала пустеть. Первыми ее покинули горные стрелки, затем пошла пехота, а в воскресенье приказ на выдвижение пришел и им.
Когда они прибыли на станцию Акбулак, там их уже ждали платформы под погрузку. Пока механики загоняли машины на платформы, Дэймонд прошелся вдоль состава и спросил у высунувшегося из электровоза машиниста:
— Куда едем-то?
Тот пожал плечами:
— А кто его знает? Мое дело довезти вас до шестнадцатого магистрального, а уж куда вас дальше забросят…
Первый, Второй, Третий магистральный… и так далее и так далее — под этими названиями фигурировали перегрузочные узлы магнитодинамической хорды.
Погрузку завершили уже за полночь. Дэймонд только-только закончил проверять крепеж и уже собирался пойти в вагон спать, как вдруг его окликнул ротный:
— Эй, Урусов, ты ведь срочную служил «башнером»?
— Так точно.
Ротный кивнул:
— Вот и ладненько. Я у тебя «башнера» забираю. В третий экипаж…
Дэймонд замер, удивленно воззрившись на ротного. Конечно, в роте некомплект, конечно, современным танком при некоторой сноровке можно управлять и вдвоем и ротный разумно оставил по двое только там, где хотя бы один член экипажа был из постоянного состава, но у него-то экипаж из бывших срочников!
— … а тебе даю вот этого паренька. — Ротный махнул рукой и откуда-то из-за спины Дэймонда выдвинулся довольно щуплый молодой парнишка. — Нам подбросили пополнение из срочников, так что если чему недоучили — сам натаскаешь. У тебя квалификационные баллы — залюбуешься.
Когда ротный ушел, Дэймонд устало посмотрел на новичка:
— Как зовут-то?
— Виктор… Гершвиц.
Дэймонд уловил едва заметный акцент:
— Из Израиля давно?
Парень чуть замялся:
— Два года…
— Ну… добро пожаловать в экипаж…
На Шестнадцатый магистральный они прибыли через двое суток. В магнитодинамических поездах Дэймонд ездил не раз, что было очень удобно — до Питера из Москвы можно было добраться всего за два часа, а до Сочи — за четыре. Однако бывал он только в пассажирских вагонах, а вот в грузовой терминал попал впервые. Оказалось, что система погрузки отработана под стать скоростям. Если погрузку техники и имущества на обычные железнодорожные платформы полк завершил за два дня, то здесь перегрузка заняла всего полтора часа. Еще час карго-мастера проверяли крепеж (сорокапятитонный кусок железа, сорвавшийся с креплений на скорости за пять сотен километров в час, может натворить кучу дел), а затем литерный состав тронулся навстречу… войне?!
