Никита Аверин - Метро 2033. Крым. Последняя надежда (сборник)
– Ну-ка стой, где стоишь. Знаем мы таких.
– Ма-альчики, – заныла Марика очень натурально, – я же с каждой секундой дозу ловлю! У меня же во-олосы выпадут! Ну помогите, вы такие сильные, такие ловкие! Неужели не поможете?! Посмотрите, – она провела по бедрам, по груди ладонями, – я же безоружна, так что же вы, мальчики?!
В Марике, безусловно, пропадал актерский талант. Бандеролька захихикала – бесшумно, потому что все это ей всего лишь снилось.
«Ма-альчики», конечно же, отреагировали. Посовещались. Посмеялись. И поманили Марику: давай, мол, подходи.
– Проверку устроим, – пообещал один из них сальным голосом, – что у тебя там под одеждой спрятано…
Марика зарделась и принялась шаркать ножкой. По мнению Бандерольки, она переигрывала, но дежурные видели перед собой готовую отдаться молодую привлекательную девушку, и мозги у них уже перестали работать, передав управление телу другим, обычно в этом незадействованным, органам. Виляя задом, как шлюха из Симферополя, Марика приблизилась к посту. Бандеролька с удовольствием и интересом следила за развитием событий.
– Ма-альчики, – с восхищением выдохнула подруга, – какие вы гру-убые, какие брутальные!
На это повестись мог только полный идиот, но патрульные сейчас интеллектом не блистали. И повелись.
Стоило Марике оказаться рядом – они утратили бдительность, и принялись обихаживать бедняжку. Бандеролька сделала вывод, что диверсии на базе Последнего Легиона до сих пор не случались…
Марика ныла, излагала подробности «нападения», брала слово, что «мальчики разберутся», ежилась, требовала сухого вина от радиации, укрытия, любви и ласки. Патрульные развесили слюни и потеряли силу воли.
И вот тогда Марика начала действовать.
Бандеролька не ожидала от подруги такого даже во сне. В Марике, конечно, угадывался несгибаемый стержень, но вообще она выглядела вполне нежным цветочком, и никак нельзя было представить, на что рыжая способна.
А меж тем, она оказалась превосходным бойцом. Беспощадным и быстрым.
Еще в Цитадели тренер наставлял Бандерольку: женщина всегда слабее мужчины. Так уж устроен мир и организм. Зато женщина быстрее. Поэтому удары у нее должны быть хлесткими, «как кошка – лапой», неожиданными и злыми. Пах, горло, глаза. Глаза, горло, пах. Самые уязвимые зоны… Любой человек, независимо от подготовки, зажмурится, получив пальцами в глаза. Согнется, если колено или крепкий кулачок угодят в пах. А горло – это же прелесть, а не зона поражения! Достаточно «вилочкой» ладони как следует ткнуть в кадык…
Именно так Марика и поступила. Она была не просто шустра – практически неуловима.
«Мальчика», стоявшего к ней лицом, Марика обезопасила, ударив с размаху рукой промеж ног. В левого засадила локтем – точно в горло, правому сначала плеснула в глаза уракеном, а когда он отшатнулся, присела и схватила за яйца, кажется, дернув на себя. Он упал.
Еще один легионер стоял поодаль и успел даже поднять автомат… Марика кинулась на оружие. Бандеролька знала, что этот навык отрабатывается особенно долго: кидаться вперед, на угрозу, не отступать и не убегать – от огнестрельного оружия все равно не убежишь.
Девушка буквально выломала автомат, повредив противнику указательный палец, лежащий на спусковом крючке, ткнула растерянному мужику в висок дулом, выхватила у него из ножен нож, отбросила автомат, развернулась и кинулась на остальных.
Бандерольку замутило. Она видела многое, но не такое хладнокровное убийство.
Охранники даже не успели закричать. Удар ножом в пах убивает мгновенно – не потеря крови, но болевой шок.
Так погиб первый.
Второго Марика полоснула по горлу – обратным хватом, наискось, успев уклониться от брызнувшей крови.
Третий принялся отползать, подняв ладони:
– Не… Н-нее…
Судя по голосу, он был совсем молоденький. Марика остановилась. Примерилась. И в один прыжок оказалась на поверженном противнике, прижимая нож к горлу:
– Проведешь, сученыш.
Она даже не запыхалась – вся схватка заняла около минуты. «Сученыш» осторожно кивнул:
– Проведу. Не убивай. Не убивай!
– Ну-ка тихо. Где тревожная кнопка?
– Внутри. В туннеле.
– Какая там охрана?
– Никого!
– Убью.
– Никого, клянусь, не убивай! Я тебя узнал! Ты – валькирия, ты приходишь за нерадивыми воинами![6] Я не хочу умирать!
– Там моя подруга, я пришла за ней.
– Чернявая? Мелкая? И с ней еще старик и очкарик? Я знаю, в каких они камерах, но, богиня, тебе одной не пройти, там охрана, богиня, даже ты…
– Заткнись и молчи, пока не прикажу говорить. А не то – заберу в ледяные пустыни навечно. Живьем. Осознал? Ты будешь жив в глыбе льда, жив и неподвижен, даже моргнуть не сможешь. Сотни лет. Тысячи. А вокруг будут пировать и любить женщин. Или нет… вокруг будет только ледяная пустыня. Ты свихнешься. Ты будешь молить о смерти – но никто тебя не услышит. Хочешь? Хочешь обмануть меня?!
– Нет, о богиня, о валькирия!
– Ну и добре. Заткнись и не шевелись. Камеры наблюдения?
– Нет, фон мешает…
– Хорошо. Пока – живи.
Марика неожиданно поцеловала мальчишку в противогаз и улыбнулась:
– Будешь хорошо себя вести – пойдешь со мной на пир воинов. Как тебя зовут?
– Заноза…
– Хорошее имя.
Марика свистнула, привлекая внимание Верховцева, Игоря и Влада.
Они выбежали из укрытия и потрусили к входу. Верховцев, даром, что пожилой, бежал впереди всех, а Влад замыкал, тревожно озираясь. Пленник принялся икать от испуга.
– А теперь, мой милый, – наклонилась к нему Марика, раскрасневшаяся и прекрасная, – скажи, есть ли у вас система самоуничтожения?
* * *Командор даже предположить не мог, что бункер Последнего Легиона будут штурмовать столь незначительными силами. Он вообще не мог предположить, что их станут штурмовать – врагов Командор предпочитал уничтожать, пока те были далеко. Конечно, база охранялась, но от нахрапистых местных банд, которым хватало охраны на блокпосту. К тому же, минчане были заняты разборками между станциями, инициированными, конечно, Последним Легионом.
Командор был доволен собой. Он нисколько не сомневался, что профессор согласится на него работать. А что до листонош… ну, патронов не жалко. Пусть подыхают. Крым отныне был безопасен. Правда, Человек в Серебряной Маске настолько увлекся ролью вершителя судеб, что вышел из-под контроля, но это и к лучшему: больше хаоса, больше разрухи, больше насилия. Занятые выживанием, жители Крыма даже думать не будут о материке.
Власть. Глупая девка-листоноша просто не понимала, что это такое – настоящая, абсолютная власть, что такое – быть не пастухом неразумных, а начальником мясобойни…
В общем, Командор пребывал в облаке сладких грез.
Камер внешнего наблюдения у базы попросту не было и не могло быть – фон мешал передаче сигнала. А патрулям своим Командор полностью доверял. Точнее, так доверял, как хозяин аквариумных рыбок доверяет гуппи и меченосцам. Не взбунтуются же, правда.
Он был самым сильным, он был избранным, и никто не мог помешать ему править миром.
Именно так Командор размышлял, лежа в гидромассажной ванне – допросы всегда его утомляли. Две здоровые женщины, годные для воспроизводства генетически безупречного потомства, массировали ему плечи. Одна была бывшая гимнастка с белокурыми волосами и кукольным капризным личиком. Вторая – поплотнее и постарше, закаленная опытом боевая подруга. Ранние морщины легли впадинами от уголков губ к подбородку… Командор не любил ни одну из них – как можно любить существо, на порядок ниже тебя стоящее на эволюционной лестнице?
Собственно, женщины интересовали его скорее как атрибут, а мужчины не интересовали вовсе. Вопреки мнению Бандерольки, Командор не получал удовольствия от пыток. Удовольствие – схватка с равным тебе по уровню. У невысокого, белобрысо-лысыватого Командора равных не было. И не будет никогда.
– Какие у тебя кубики пресса, – прошептала блондинка, – мой Командор прекрасен! Не зря подростки подражают тебе! Твоим скачкам на слепом псевдомедведе, твоей страсти к подводному лову…
– Заткнись-ка, – велел Командор.
– Твои дочери… – начала та, что старше, но Командор оборвал и ее.
– Молчите обе. Дочери подождут. Я устал.
Как бы он хотел стать диктатором прошлого! Как он жаждал править миллионами, и чтобы в рот заглядывали, и чтобы повиновались, и ловили каждое слово, смерды! Чтобы верили в свою великую цель и в свое великое предназначение! А неугодных он бы позорил и сажал в застенки. Все должны служить ему – потому что не родилось еще лучше человека.
Но кто служит сейчас? Сколько их осталось?
Ничего, великая цель намечена, и цель будет достигнута.
Взрыв был такой силы, что тряхнуло всю базу, включая гидромассажную ванну Командора. Женщины брызнули в стороны с испуганными воплями. Командор поднялся, полюбовался своими кубиками пресса – всем бы так выглядеть в его годы! – обтерся вафельным полотенцем, прикрикнул на баб – они замолчали.
