Александр Афанасьев - Законы войны
А танков они нашли целых четыре штуки. Англичане утопили один в болоте, а дернуть остальными тремя не додумались. Видать, драпали дюже. Аккурат сотник Денисов и нашел. Если бы не он — и хрен был кто затевался с ними, сдали бы на металлолом, да и все. Танк… дело такое, он ухода требует. А сотник загорелся — он-то срочку в бронекавалерии ломал. Вытащили, притащили в расположение. Один на запчасти пришлось пустить, а три на ходу были. И транспортеры были. «Скамвеллы», здоровущие. На четыре оси.
Как раз в это время Денисов с кем-то лаялся по рации. Закончил сакраментальным: «да и е. твою мать!», отключил связь, обернулся, вызверился на Прошкина.
— Чего шляешься?! Фамилия, казак!
— Прошкин… Это… раненый я.
— В ж… раненый боец, он уже не молодец. Специальность?
— Пулеметчик я.
— О! Не было гроша, да вот алтын. Пойдешь на пулемет. Как раз дело по специальности…
На танке он ездил второй раз. Точнее — первый, один раз на броне. Так-то у них Выстрелы были.
А пулемет был знакомый. Почти такой же — пехотный «М2» [18] североамериканского производства. Только короба тоже пехотные, на пятьдесят. Но зато стоять можно.
Танк тяжелый, дюже здоровый, как черепаха. От земли за три метра. Они как раз сползли с платформы — пониже стало. Его место — слева, а Денисов справа сел. Петруху Огнева за рычаги посадили, он как раз с детства на тракторе — а тут никакой разницы.
— Как слышно?! — в шлемофоне бас Денисова.
— Хорошо.
— Мочи все, понял! Патронов не хватит, еще дам. Гы-гы…
— Господин сотник, — послышался голос Огнева, — я не вижу ни хрена! Куда ехать-то?!
— Давай налево.
— Ага.
Танк тронулся налево. Едва не перевернув платформу.
— Хорош! Теперь направо на месте. От-так! И газуй вперед!
— А сворачивать когда?!
— Зараз крикну! Газуй!
И танк тронулся. Семьдесят четыре тонны брони, с водилой, который прошел шестичасовой курс обучения, экипажем, собранным с бору по сосенке, и пятидюймовой нарезной пушкой производства Его Величества, Королевского завода в Энфильде, Великобритания, которая при своем появлении была признана самой мощной танковой пушкой в мире…
Они прокатились мимо разбитого в хлам первого бронетранспортера казаков, мимо отброшенного и покореженного второго. Дальше ничего не было, кроме попавших в переделку своих и тех, кто это сделал.
Он вспомнил. Смертник. Белый хэтч.
От очков ночного видения заболела голова. Он помотал ею, как искусанная слепнями лошадь, и увидел, как кто-то метнулся в темноту справа. А через пару секунд в темноте полыхнула вспышка — и стальное копье ракеты, прилетев из темноты, лопнуло на блоках дополнительной брони, прикрывающих танк. У этого танка была броня типа «чобхэм» — больше десяти лет она оставалась непревзойденной. А у этого был и комплект «городской» дополнительной защиты — вот почему под тягачом не выдержала дорога.
— Прошкин! Какого х… спишь?! Стреляй!
В темноте было видно, как на перекрестке впереди, на выезде на трассу остановилась машина, и из нее выскочили двое с трубами в руках.
Пулемет застучал… в отличие от солидного баса «Дегтярева» у североамериканского пулемета был совсем несолидный голос, как будто что-то глухо дребезжит. Но дело свое он сделал — вереница пятидюймовых пуль, перемешанных в ленте бронебойных и трассеров разбросала стрелков и подожгла машину. Пока вспыхнул моторный отсек — но скоро рванет вся…
— Стой! Ваня, давай на встречку. Х… за спиной отсиживаешься?
Второй танк, с легкостью проломив бетонную стенку, которая должна была держать груженую фуру, вывалился на пустую встречку. Впереди явно был ожесточенный бой.
— Пошли!
Танки тронулись. Дизели у них работали совсем тихо, Огнев двинул машину резко — Прошкин аж стукнулся. Опять башка напомнила о себе…
Прямо посреди дороги — брошенная машина. Старый, трехколесный мотороллер, каких здесь полно.
— Что спишь, бей!
Первый трассер — с футбольный мяч — попадает в мотак, и он взрывается. Грохот, вспышка… опять башка, черт…
Не стошнило бы…
— Слон-два, я Слон-один, считать все брошенные на дороге транспортные средства заминированными, уничтожать огнем. Как поняли.
— Понял. Господин сотник, а Слон-два — это кто?
— Это ты, идиот! Бей по всему, что движется!
— Вас понял…
Снова вспышка в темноте. В-вух! Серый след — гранатометчик промахивается…
— Огонь, огонь!
Башня начинает разворачиваться — ажник страшно, как земля из-под ног уходит. Начинает стучать спаренный с орудием пулемет.
— Противник по фронту!
Так и есть. Грузовая машина, в кузове стрелки. Они, скорее всего, не ожидали увидеть настоящий танк.
Пулемет бормочет и бормочет — и тут ахает пушка. Там, где только что была машина, только облако…
— Бей по одиночным, казак! По машинам я сам!
Еще один взрыв на броне. Справа перебегает боевик, еще один — перезаряжается. Готовится стрелять с колена.
— Справа! Они справа!
Оба пулемета начинают работать одновременно, сметая стрелков.
— Чуть дальше — стройка, там их полно!
На противоположной стороне улицы появляется машина. Но до танка доехать не успевает — пулемет, взрыв! Звон в ушах.
— Внимание, дальше стройка и эстакада! Внимание всем!
И со стройки и с эстакады срываются ракеты. Бухает пушка, облако взрыва повисает в самом углу новостройки, внизу. Господи… какой идиот здесь придумал что-то строить, это же Содом и Гоморра.
Пулемет выплевывает остатки пуль в сторону эстакады, вышибая искры и бетонную пыль из ограждения. Снова бьет РПГ, снаряд приходится в лобовую, самую защищенную часть бронированной машины. Сжимается сердце… на бронетранспортере, наверное, было бы пробитие, пришлось аккурат напротив него — но это танк. Ничего не видно из-за дыма.
С эстакады открывает огонь пулемет, дребезжит, но пока выдерживает попадания щит. Чертова дрянь… надо перезарядить. Руки трясутся, лента упорно не желает становиться куда следует. И темно…
— На пулемете, заснул, что ли?
— Перезаряжаюсь!
— Твою мать, бей уже!
Ага, есть. Сталь пулемета обжигает пальцы, но новая лента уже заправлена. С лязгом передергивается затвор… вот так.
Пушка бьет не переставая, громыхает, дрожит пулемет. И вдруг здание, точнее — недостроенный его остов, занятый боевиками, начинает медленно рушиться.
На них.
— Твою же мать!
Здание оседает одновременно и вниз, и влево, на дорогу. Снарядами выбито основание, больше оно держаться не может. На эстакаде прекратили огонь, ничего не видно из-за пыли.
— Господин сотник… теперь куда?
— Вперед! Жми!
Танк начинает двигаться вперед, очухавшиеся на эстакаде боевики снова открывают огонь. В темноте видна вспышка, по ней отлично можно стрелять. Пулеметная очередь бьет точно по месту — и взрыв гремит уже на эстакаде. Похоже, бак рванул…
Танк шатает. Ничего не видно. Перестрелка где-то впереди, но не факт, что они до нее вообще доберутся…
Истребители-бомбардировщики появились внезапно, как ночные демоны.
Еще над морем, развернувшись на город, они перешли на сверхзвук и ушли со снижением к многомиллионному мегаполису. Над полем боя они появились подобно теням, призракам, скользнули на небольшой высоте так, что не все даже поняли, что это. На сверхзвуке самолет летит бесшумно, звук догоняет потом, когда самолета уже не видно. И звук пришел — оглушительный громовой раскат расколол небо, словно напоминая о том, что все это — бой, плечом к плечу, спина к спине, трассы пулеметных очередей и стальные стрелы ракет — все это ничто в современной войне. В современной войне применяются средства уничтожения, не уступающие по эффективности стародавним грому и молнии и потопу — библейскому Гневу Господнему. А они… так, кто умрет, а кто останется жив — совершенно неважно. Потому что у русских есть стальной остров и есть громовые птицы, взлетающие с него. А у мусульман — ничего этого нет. И никакой Аллах это не изменит…
Громовой раскат накатил волной, заставив даже нескольких моджахедов в панике бросить оружие — все-таки среди «соблюдающих» здесь было немало гражданских. Потом все утихло так же внезапно, и только через несколько секунд на парашюте, прямо на нейтральной территории что-то шлепнулось, что-то напоминающее мины или сброшенные топливные баки — только в приборах ночного видения они ярко светились…
— Твою мать, — выразил общее мнение один из спецов, — не взорвалась, что ли?
Командир группы вдруг понял, что это такое.
— Это же контейнеры! Транспортные контейнеры! Ставьте дым и вперед, тащите их сюда! Живей!
В сторону контейнеров полетели последние дымовые шашки.
Транспортный контейнер с трудом тащили два взрослых мужика, а их было два — один утащили те, кто оборонялся у вертолета, второй они забрали себе.
