Эрик Рассел - Невидимый партнер
Еще через день, к вечеру, он достиг южной границы леса и вышел на широкую дорогу. За ней лежали возделанные поля с редкими постройками, очень похожие на фермы. Милях в четырех над долиной вздымалось нагромождение каменных зданий, окруженных высокой стеной. С такого расстояния он не смог определить, что это такое: крепость, тюрьма, больница, сумасшедший дом, засекреченный завод или нечто невообразимое, что занги предпочитают скрывать от посторонних глаз.
Чем бы это ни было, выглядело оно довольно зловеще.
Интуиция подсказывала: держись отсюда подальше.
Забравшись обратно в лес ярдов на двести, Лайминг нашел густо заросшую лощину и присел на бревно, поразмышлять о ближайшем будущем. Перед ним до самого горизонта, а может быть и дальше, простиралась равнина, по которой, наверное, раскиданы города и поселки. Тащиться по ней средь бела дня нечего было и думать. На планете, населенной приземистыми квадратными гуманоидами с чешуйчатой шкурой, худощавому и гладкокожему землянину так же легко затеряться в толпе, как медведю в церковном хоре. Его опознают с первого взгляда, особенно если по радио и телевидению уже передали его приметы вместе с сообщением о розыске.
Правда, в Сообщество входило около двадцати народов, половину из которых занги и в глаза не видели. Но они наверняка, хотя бы приблизительно представляют себе, как выглядят их собратья по оружию, и беглого землянина опознают сразу. Шанс надуть врага, выдав себя за неопытного союзника, ничтожно мал; даже если ему и удалось бы запудрить мозги горстке крестьян, его тут же, даже из лучших побуждений, доставили бы к начальству.
Надо сказать, что к этому времени лес ему уже порядком надоел. Сплошные деревья, глушь, и никакой живности. Но когда он сидел и придумывал, как миновать равнину, его настроение резко переменилось, и лес уже казался надежным прибежищем, защиты которого предстоит лишиться. Дальше придется идти ночами, а спать днем, если, конечно, удастся найти подходящее укрытие для сна. Перспектива не из приятных.
Ничего не поделаешь! Если он хочет добраться до космопорта и угнать корабль, придется шагать, невзирая ни на опасность, ни на рельеф. Иначе остается только сидеть в лесу, вечно настороже, рыскать по окраинам в поисках пищи и жить отшельником, пока не околеешь.
До наступления темноты оставалось еще несколько часов.
Пока не село солнце, он решил перекусить и слегка вздремнуть. Сказано – сделано. Лайминг достал линзу, разжег небольшой костерок и приготовил себе банку горячего супа с парой бутербродов. Потом свернулся калачиком в куче гигантских листьев и смежил веки. Солнце ласково пригревало, и он уже почти задремал, когда по находившейся рядом дороге прогрохотало с полдюжины машин.
Проснувшись, он яростно выругался в их адрес, закрыл глаза и снова попытался уснуть. Однако вскоре его вновь разбудили звуки проезжавших мимо грузовиков.
Оживленное движение по дороге продолжалось до наступления ночи, пока в небе не зажглись звезды и две из пяти маленьких лун не бросили призрачный свет на равнину. Лайминг стоял в тени дерева и наблюдал за дорогой, дожидаясь, пока местные жители улягутся спать, если, конечно, они и вправду ложатся, а не свисают со стропил, как летучие мыши.
Мимо, освещая путь оранжевыми фарами, проехали еще несколько грузовиков. Они были небольшими, пускали клубы белого дыма и пыхтели, как игрушечные паровозики. Лайминг прикинул, что, скорее всего, на них поставлены паровые двигатели, работающие от котлов на дровяном топливе. Но проверить догадку он пока не мог.
В другое время он бы никогда не заинтересовался устройством зангастских грузовиков, но сейчас это имело первостепенное значение: ему могла представиться возможность угнать машину и серьезно облегчить себе путь через равнину.
Вот только он, первоклассный космический пилот, не имел ни малейшего представления, как управлять машиной на паровом ходу. Хоть на части режьте – ему это не дано: он не умеет ездить даже на велосипеде.
Задумчиво глядя в темноту, он сожалел о пробелах своего образования. А потом в голову пришла мысль, что надо быть последним идиотом, чтобы сидеть сложа руки и просто мечтать о возможности угнать машину. Человек действия сам идет навстречу шансу, а не ждет, когда его доставят заказной бандеролью на дом.
Очередной раз обругав себя, он нашел в темноте замечательный, гладкий булыжник с кулак величиной и стал ждать приближения подходящей жертвы. Однако первая машина проехала по противоположной стороне дороги в направлении, обратном тому, куда он стремился. Прошло больше часа, пока не показались еще два грузовика, но и они шли по дальней стороне шоссе, одним за другим. Захваченную машину, конечно, можно развернуть, но с той стороны шоссе не было ни деревьев, ни кустов, короче, никакого укрытия для засады. Лаймингу оставалось только терпеливо сидеть там, где он сидел, и надеяться на удачу.
Он провел целую вечность у края дороги. Тело затекло, а ночная прохлада вызвала легкий озноб, но он боялся активно двигаться, чтобы не выдать себя случайному наблюдателю, или не привлечь внимание какого-нибудь местного ночного охотника из леса. Наконец появилась долгожданная пара оранжевых огней. Свет фар приближался и становился все ярче. Лайминг застыл наготове.
Рассчитав момент, он вынырнул из-за дерева, метнул камень, целясь в голову водителя, и быстро отступил назад в темноту. Но задеревеневшее тело подвело: в спешке он промахнулся. Камень пролетел всего в дюйме от ветрового стекла и грохнулся на дорогу. Водитель, если что и заметил, так только промелькнувшую неясную тень, на которую не обратил внимания. Он беспечно поехал дальше, не подозревая о том, что его только что чуть не прихлопнули.
Разразившись монологом, скорее эмоциональным, чем содержательным, Лайминг спустился на дорогу, подобрал камень и опять засел в засаду.
В следующий раз фары показались с двух сторон дороги почти одновременно. Лайминг сильнее прижался к стволу дерева. Машины разъехались как раз напротив его укрытия.
Злобно проводив взглядом их удаляющиеся огни продвинулся поближе к дороге.
Время шло, и движение по дороге почти прекратилось.
Лайминг почти потерял надежду, когда наконец показался свет фар на его стороне дороги.
На этот раз он действовал тщательнее и прицелился точнее. Метнув камень, он отпрыгнул в сторону. Глухо треснул прозрачный пластик, и в том месте ветрового стекла, куда врезался булыжник, появилась дыра. Гортанный голос заорал что-то по поводу индюшачьей ноги. Наверное, на местном языке это было страшным ругательством. Проехав еще ярдов двадцать, грузовик остановился. Из кабины вылез приземистый крепыш и направился к задней части грузовика, очевидно, полагая, что кого-то сбил. Тут-то его и встретил Лайминг с гаечным ключом наперевес.
Все произошло так быстро, что водитель даже не успел заметить, кто его оприходовал. Завернув за машину, он получил ключом по макушке и, даже не пискнув, повалился наземь. На какой-то миг Лайминг даже испугался, что прикончил беднягу.
Дело было не в занге: одним противником больше, одним меньше – невелика разница. Он тревожился о собственной шкуре: даже гуманистичные земляне не слишком церемонились с пленниками, совершившими убийство при побеге.
Но, к великому облегчению, Лайминг услышал, что его жертва испускает булькающие и хрюкающие звуки, и умирать она явно не собирается. Оттащив тело подальше от обочины в лес, Лайминг обыскал водителя. Его ждало разочарование: брать было нечего. Пачка бумажных денег землянину ни к чему: все равно потратить их он не сможет.
Снова появился свет фар, и на дороге появилась приземистая цистерна с топливом. Ожидая ее приближения, Лайминг крепко сжал в руке ключ, готовый, в зависимости от обстоятельств, драться или дать деру. Однако машина спокойно протарахтела мимо, не проявив никакого интереса к стоящему на обочине грузовику.
Лайминг забрался в кабину и осмотрелся. Он обнаружил, что машина приводилась в движение вовсе не паром, как он сначала подумал.
Двигатель продолжал работать, но в нем не было ничего, хотя бы отдаленно напоминающего топку. Единственным намеком на источник энергии был сильный запах спирта, смешанного с ароматом парфюмерных масел.
Лайминг начал экспериментировать с кнопками, находящимися на щитке перед сиденьем водителя. Он ткнул в первую попавшуюся кнопку, и фары погасли. Надавил снова – они зажглись. Нажав на вторую кнопку, он чуть не оглох от раздавшегося пронзительного воя. Следующая кнопка не произвела никакого эффекта, и Лайминг решил, что она приводит в действие стартер. Немного повозившись с управлением, он обнаружил, что единственная педаль – это тормоз, а рычаг на рулевом колесе заставляет машину двигаться назад и вперед со скоростью, пропорциональной углу его отклонения.
Не было ничего похожего ни на рукоятку передач, ни на переключатель фар, ни на ручной тормоз. Словом, смесь ультрасовременного и допотопного.
