Кирилл Партыка - Эпицентр
Я толкнул стеклянную дверь, над которой нависли поднятые сейчас металлические жалюзи, и вошел в ресторан. Здесь оглушительно орала музыка. Кто-то пел караоке. Обширный, довольно обветшалый зал был наполовину пуст. За столиками сидела пара-тройка компашек, в основном братва, а в дальнем конце зала, у окна — Ездоки.
У стойки стрекотала группа размалеванных и не слишком одетых девиц. Женщинам после Чумы пришлось особенно туго. Выжившие волей-неволей прибились к возникшим кланам. Эти существовали под крылом братвы. Они не были профессиональными проститутками, скорее «боевыми подругами» Урок. Но первая древнейшая профессия им тоже была не чужда. Бармен Макс, торчавший на своем месте в белой когда-то рубахе с галстуком-бабочкой, неприязненно поглядывал на девичью стайку. Девки порой вели себя из рук вон, но усмирять их было себе дороже из-за их покровителей.
Я подошел к стойке, кивнул Максу. Он криво улыбнулся в ответ, спросил коротко:
— Налить?
— Как всегда.
— Мало ты пьешь, — неодобрительно заметил Макс. — Пить надо больше, тогда с ума не сойдешь.
В чем-то он был прав. С ума посходили многие. Не в переносном, а в прямом смысле. В лабиринтах опустевшего города можно было нередко встретить оборванцев с рыбьими глазами. Они бесцельно — даже не в поисках пиши — бродили по улицам, что-то бормоча себе под нос или громко выкрикивая какие-то дикие, бессвязные фразы. Такие быстро погибали, но появлялись новые, и их становилось заметно больше. Иногда мне попадались висельники. Их тела болтались под нижними ветвями деревьев. Однажды на моих глазах какой-то обросший диким волосом тип суетливо подтащил под дерево фанерный ящик, взгромоздился на него, перебросил через сук петлю… Я не стал его останавливать. Для него наверняка так было лучше.
Психов хватало и в кланах. Некоторые вписались в атмосферу общего безумия, а с другими, буйными и агрессивными, опасными для своих же, везде разделывались по-своему. Братва таких просто мочила. Менты вышвыривали вон или тоже препровождали на тот свет, чтоб не вернулись и не надумали сводить счеты. Святоши запирали свихнувшихся в подвалах храма. Думаю, они пичкали их всякой дрянью, так что долго возиться с «пациентами» тоже не приходилось. Только у Работяг имелось что-то вроде психлечебницы. Но у них и психов было меньше всего.
Я отхлебнул из бокала.
— Как бизнес? — спросил я у Макса.
— Процветает, — буркнул Макс. — Вот думаю открыть филиалы в Москве и Сан-Франциско.
— Ну-ну. Разбогатеешь — швейцаром меня возьмешь?
Макс зыркнул исподлобья и ничего не ответил.
Мне нужно было скоротать время до темноты. Я и раньше очень осмотрительно ездил на развалины завода, к тайнику, где прятал рацию. Но сегодня хотел максимально сократить риск быть замеченным. Потом, когда все закончится, начнут выяснять, откуда что пошло. Они и так могут меня заподозрить. Но если узнают, что у меня есть рация, тогда — сливай воду.
Из дальнего конца зала кто-то вдруг заорал грубым голосом:
— Се-ерый! Твою мать! Чего там торчишь? Иди сюда.
Я оглянулся. Ездоки наконец заметили меня. Здоровенный чернявый детина в выцветшей ковбойке, привстав со стула, призывно махал мне рукой. Верзилу я знал хорошо. Он имел прозвище Конь и в прошлом работал водителем-дальнобойщиком. У Коня была репутация не лучше моей. В прежние времена он успел пару раз отсидеть за какие-то дела и, наверно, поэтому после Чумы постоянно якшался с братвой, хоть и не вступал в их сообщество. Думаю, ему было поперек горла всякое подчинение. Он предпочитал мотаться по территории периметра как бы сам по себе, но под «крышей» бандюков.
Я неторопливо подошел, пожал протянутые руки и уселся на подставленный стул.
— Макс! — наперебой заорали сразу несколько человек. — Гони сюда своих с пойлом. И пожрать еще давай!
Конь, рядом с которым я оказался, обнял меня и потянулся чокаться.
— Давно тебя не видел, — сказал он, выпив и закусив маринованным огурцом. — Все в порядке?
— Порядок, — подтвердил я.
В разговор встрял молодой белобрысый Ездок. Я раньше видел его только мельком.
— Серый, а правда, что ты двух комодовцев завалил?
— Это ты про которых? — осведомился я. — Не люблю, когда пристают. А которые комодовцы, которые нет — черт их знает!
Белобрысый прикусил язык. Панибратства я соплякам не дозволял.
Конь расхохотался.
— Ты, Серый, новичков не пугай. А про тех двоих забудь. Комод зла не держит. Дело есть. Комод мне намекал, что скоро дальняя поездка намечается.
— Флаг ему в руки.
— Не, он сам не поедет. Он прощупывал, может, я возьмусь.
— И как, возьмешься?
— Если реально покатит, возьмусь. Хорошо обещают вознаградить.
— Ну-ну…
Конь склонился к моему уху.
— Мне напарник потребуется. Дельный и надежный. А? Ты как? Может, тряхнем стариной? В обиде не останешься.
— Куда ехать-то и зачем?
— Конкретно пока ничего неизвестно. Сказали только, что куда-то в глухомань. А в глухомани, сам знаешь, без надежного напарника нельзя.
— Пусть Комод тебе своих «торпед» даст. Они в случае чего всех перешмаляют. — Я слегка отстранился от Коня, чтоб не доходило зловоние из его рта.
— Чего ты дуркуешь?! В таких поездках «торпеды» без пользы. Это не в городе крысятничать. Там опытные и знающие люди нужны, как ты. Соглашайся, мы ведь ездили вместе. И красиво ездили.
Я раздумывал: куда это Комод намыливает Коня? В какие такие дальние экспедиции? Хорошо бы это выяснить. Пусть я больше не агент, боссы мои завяли и осыпались. Но ухо востро держать все равно придется. Чтоб самому оставаться на плаву. Вслух я сказал:
— Я втемную согласий не даю. Комод — тот еще парниша. С ним либо карты на стол, либо — до свидания. Когда что-то прояснится, можно будет и поговорить.
— Ты прав, — сказал Конь. — По-своему прав. Меня-то Комод не подставит, а тебе гарантии нужны. Понимаю. Потом побазарим. А помнишь, как мы на мосту с теми уродами сцепились?…
Я, конечно, помнил. Муштай тогда предложил съездить к фермерам за мясом и свежими овощами для «Арго». Это была работа для двоих. Вторым оказался Конь. Он был отличный водила и знал все дорожные сюрпризы. Мы почти без приключений объехали пяток хуторов и загрузили полный кузов. На обратном пути нам пару раз попадались Байкеры. Драки не случилось, но мясом пришлось слегка поделиться.
На ночь мы решили не останавливаться, потому что на открытом месте оставаться было небезопасно, а постоялый двор, на который мы рассчитывали, оказался покинут и наглухо заколочен досками. Это было очень странно. Еще двое суток назад мы останавливались здесь на ночлег. Хозяин-кавказец и двое его помощников ни с того ни с сего не удрали бы.
Мы постояли у кривобокого строения. Конь оглядывался по сторонам и матерился. Но не со страха, трусом он не был, а по привычке.
— Жмем прямо до города, — предложил он. Я кивнул. Уже совсем стемнело.
Мост через реку был длиной больше километра. Мы проехали половину, когда в свете фар впереди показалась преграда из железобетонных блоков. Она перегораживала все дорожное полотно. Ее было не объехать, а таранить — бессмысленно.
За рулем сидел Конь. Он сразу все понял и ударил по тормозам. Над преградой мелькнули какие-то кривобокие фигуры. Они походили на человеческие. И в то же время не походили. Рассмотреть их было трудно, но я не сомневался, что таких раньше не встречал. Оружия у них в руках я не заметил.
Потом вся стая человекоподобных существ с поразительной скоростью понеслась к нам. Они перемещались как-то боком, прыжками, иногда припадая на передние конечности. Только тут я вспомнил рассказы братьев-Ездоков про «кенгуру». Говорили, что в ближнем райцентре Чума застигла заезжий цирк. Артисты и их зверье превратились в желтую пыль. Кроме нескольких обезьян. Обезьяны сперва сновали по опустевшему райцентру, а потом исчезли. Через год в лесу появились «кенгуру» — человекоподобные, обросшие шерстью уродцы, передвигающиеся прыжками. Они не взбирались на деревья и питали явное отвращение к растительному корму. «Кенгуру» принялись воровать скот у фермеров. В лесу пропало несколько человек. Те, кто отправился на поиски, нашли обглоданные и разбросанные на десятки метров кости. На «кенгуру» пытались охотиться, но они мгновенно исчезали в чаще, а упорным преследователям могли устроить в дебрях засаду с роковым исходом.
В последнее время Ездоки рассказывали, что «кенгуру», которых отогнали от ферм, стали перегораживать дороги и нападать на проезжих. Ездок по кличке Нахал и его напарник пропали бесследно. Позже Байкеры видели машину Нахала в кювете, километрах в тридцати от городской черты. Кабина была вся выпотрошена и залита кровью.
Но я ни разу не слышал, чтобы «кенгуру» действовали так хитроумно, как сейчас.
