Андрей Белоусов - Мнимые люди
— Подожди, — остановил Костика Тимур. — Я Игоря выведу, а ты к своей Клариссе возвращайся, пусть подарок свой отрабатывает.
— А, ну ладно. Отлично. С тобой ему будет даже безопасней, — легко согласился Костик, не хотевший лишний раз заморачиваться и надолго покидать разгоряченную подругу.
Они вмести кое-как одели вялого Игоря и Тимур, придерживая плохо стоящего на ногах парня, вышел на улицу.
Внутренний двор дома, встретил молодых людей, непроглядной тьмой. Хоть двор и считался образцовым, он мало чем отличался от других, необразцовых. Дорожки обледенели, машины стояли где попадя, создав кольцо вокруг жалкой детской площадки и перекрывали не только проезд другим машинам, но даже проход пешеходам. А фонари освещения здесь вообще не были предусмотрены коммунальными службами. Или когда-то были, да потом всеми позабыты…
Тимур довёл Игоря до арки для проезда машин, оставив его рядом с мусорными баками, проблёвываться, а сам брезгливо отвернулся, переключив всё своё внимание на окна дома, высматривая, много ли людей ещё не спит в столь позднее время?
Из Игоря рвота выходила фонтаном и через рот, и через нос. Наконец судорожные позывы отпустили его и он ослаблено привалился к стене дома. Только продышался, как второй позыв снова перегнул его пополам. В конце концов, желудок его опустел и голова сразу немного просветлела. Вот только руки била мелкая дрожь, а ноги стали у него ватными, таким что аж не в силах было стоять, хотелось просто опуститься прямо в грязный снег. Вскоре холод ночи пронзил всё тело Игоря, приводя его окончательно в чувство. И немного оклемавшись, он, трясущимися пальцами, вставил в рот сигарету и прикурив, для успокоения, глубоко затянулся.
Тимур же дождавшись когда Игорь придёт в себя, подошёл к нему ближе с намерением решить их разногласие, прямо здесь и сейчас.
— Ну что, оклемался чуток? — не из сочувствия, а как констатация факта, спросил «боксёр». — Тогда продолжаем наш разговор.
— Мне не о чем с тобой разговаривать, я ещё в квартире всё тебе сказал. Могу только повторить, — Игорь сплюнул в снег и тягучая слюна протянулась от его рта почти до самой земли. Немного подождав, Игорь брезгливо смахнул её рукой.
— Нет бля! Ты меня не понял, — пригрозил Тимур, играя желваками. — Там нам помешали, зато сейчас мы с тобой одни. Ну что, решим наш спор по-мужски? — и после своих слов «боксёр» приготовился проучить наглого пацана, посмевшего встать у него на пути.
«И чего в нём нашла Наташка. Долговязый, худой, какой-то нескладный и эти длинные, уродские руки — жуть. А его идиотская привычка за столом, пить из горла общей бутылки или отпивать из посуды у других, и как Тимур заметил — этот урод пускал ещё туда и свои слюни. Когда же Игорь отпил и из его стакана сок, то Тимур еле сдержался, ещё чуть и врезал бы по тыкве, недоноска. Сок он тот, вылил и налил другой и после этого зорко следил, чтобы это чмо больше не притрагивалось к его стакану.
— Давай! Крутой, да? Если боксом занимаешься, значит всё можно? Ну бей сука… — полу крикнул, полу прохрипел Игорь и отлетел к стене, ударившись в падении головой о бетонную стенку, жилого дома.
— А, чёрт! — Тимур затряс ушибленной рукой. — «Этот парень, как будто из железа», — дивился «боксёр», глядя на распростертого на земле мальчишку. Удар он нанёс хороший, как учили, свой коронный. На ринге он не раз его выручал, посылая противника в нокаут, если конечно получалось его правильно провести.
Тимур шагнул в сторону Игоря с намерением привести того в чувства, но Игорь не мало удивил его. Мало того, что сам очнулся и довольно быстро, так ещё и встал на ноги без посторонней помощи, при этом ничуть не качаясь, как пьяный. Будто и не получал по башке.
Игорь поднялся с земли, постоял немного, после чего отлепился от стены и ступил к Тимуру. Тимур в темноте, только заметил издевательскую улыбку на лице молокососа. Он же издевался над ним, говоря своим видом:
«Ну чё, и это всё на что ты способен…»
Тимур просто взбесила эта издевательская улыбка, бросающая ему вызов. И как это обычно бывает на ринге, когда он стоит перед наглым и сильным соперником, в душу Тимура вселился чёрт, застилая разум. Весь мир для него, сразу сжался в одну точку. Время замедлилось, и Тимур потерял связь с реальностью. Перед его глазами стоял только этот недоносок Игорь и его хамская, издевательская улыбка, во весь рот. И тогда он приготовился не просто к драке, а к побоищу. Никто не смел издеваться над ним и вставать у него на дороге, а если и смел, то это была последняя ошибка, в его недолгой жизни.
Но вот парадокс. Если бы Тимур, вместо того чтобы погружаться в омут бешенства, в тот момент, повнимательней присмотрелся к Игорю, то увидел бы он, что несмотря на улыбку, лицо самого Игоря оставалось абсолютно равнодушным. Оно напоминало этакую серую, обезличенную маску с нелепо приклеенной, дурацкой улыбкой, что никак не вписывалась в общую создаваемую картину. А особенно его внимание привлекли бы нечеловеческие, чёрные глаза Игоря. Покинутые душой и разумом, они вселяли ужас и одновременно гипнотизировали, подавляя волю. Увидь он всё это и Игорь различил бы в темноте только спину и сверкание пяток удирающего от него Тимура. Но тот как дурак продолжал оставаться на месте, накачивая себя силой «берсеркера», а потом сделал резкий выпад.
То что минуту назад было обычным юношей по имени Игорь не стало подставляться под удар. Как не быстр был Тимур, оно было намного быстрее его. Оно увернулось перехватывая руку Тимура, и с силой дёрнуло на себя, вырвав руку из сустава. Потом подхватило, теряющего равновесие горе «боксёра», заключило шею в свои объятия и с нечеловеческой силой, всем корпусом, рвануло захваченную голову назад, так что затылок Тимура встретился аж со спиной. Вырвавшейся было крик боли резко оборвался, так и не успев войти в полную силу…
То что некогда было Игорем, отпустило мертвого Тимура и не глядя на него, не терзаясь человеческими чувствами, по типу — что же оно наделало и как же будет жить дальше с грехом на душе — стремительно выбежало через арку, слившись с большим городом. И гнало это существо, на тёмные улицы огромного города, только одно желание — отыскать среди всех этих чудовищ, своих — человеков.
И кто знает сколько уже, таких же перерождённых, поглотил огромный город, став их новым домом…
Перерождённые
Январь. 201..г.
Зима, дожив до середины царствия своего, разыгралась не на шутку, принеся с собой стужу и холод. Москву постоянно накрывали снежные бураны, занося метровым слоем снега улицы города, дома, машины и людей.
Погода как будто отыгрывалась на людях, ставя над ними, понятный ей одной и ещё наверно Богу, эксперимент.
Вначале — это сводящее с ума жаркое лето, от духоты которого хотелось просто лезть на стенку и избавляться от одежды, или снять кожу в конце концов, в слабой надежде хоть так избавиться от мучений, терзающих бренное тело.
Потом же наступила кардинальная противоположность всему этому. Это и пронизывающий ветер, норовящий проникнуть под одежду, чтобы погреться, и частые снегопады, коммунальные службы аж сбились с ног выгребая город из-под снега и вывозя его каждый день тоннами с улиц. Плюс шкала градусника на протяжении двух недель норовила соскользнуть ниже тридцатиградусной отметки. Просто чума…
И если горожане летом рвались на улицы, в поисках прохлады, то сейчас среди зимы они наоборот прятались дома и прежде чем выходить из наружу, в лютую стужу, лишний раз взвешивали все за и против такого необдуманного поступка.
Но холод холодом, а вот Новый год горожане справили славно. Благо алкоголь во многих магазинах появился в избытке, а главное легально. Проверенный вдоль и поперек. И отравлений, после бурного возлияния, власти города зафиксировали почти мизер, а смертельные случаи вообще почти не замечены среди благополучных слоёв населения. Славно…
Что не скажешь о смертности от переохлаждения, там статистика обстояло намного хуже. Но в общем город во всей своей массе не заметил этих досадных случаев с оттенком негатива и продолжал веселиться, ведь впереди ещё Рождество и а там предстояли и проводы старого Нового года.
Одна беда. Праздники сулили не запланированный отдых одним, а для других же — это были обычные рабочие будни, слабо подкрашенные только одним осознанием праздника. И если хмельной угар встречал людей после новогодней ночи, то это хотя бы означало, что успел таки встретить праздник в кругу семьи или друзей, а не за баранкой машины и не за столом, как операционном, так и стоящим в офисе или просто кабинете. Слабое конечно утешение. Всё равно же в итоге надо переться на работу тогда, когда все нормальные люди отдыхают положенный срок.
Эх — хе-хе. Вот житуха, так житуха…
