Василий Головачев - Атлантарктида
В четыре часа дня в кабинете министра собрались четверо чиновников военных ведомств, отвечающих за стратегию поведения Штатов на море и на суше.
– Вот отчёт, – подал министру чёрно‑жёлтую папку бледнолицый Перетта.
Уилсон отложил папку в сторону, жестом пригласил всех к столу.
– Президент озабочен инцидентом на русской антарктической станции «Южный полюс». Москва уже отреагировала на… случайное падение дрона на станцию, хотя никто не взял на себя ответственность за случившееся. Реакция пока прошла по дипломатическим каналам, но скоро русские сопоставят появление эсминцев в морях Антарктиды с падением дрона и поймут, что там работает наша команда.
– Госдеп разработает прекрасное опровержение, – небрежно бросил Уйанбергер, прибывший минута в минуту. Сотрудники Агентства национальной безопасности не подчинялись министру обороны, тем более – такого уровня, как начальник отдела поиска неопознанных летающих объектов и аномальных явлений, но Лес Уайнбергер был вовлечён в операцию «АА» как один из разработчиков плана операции и не стремился подчёркивать свою независимость.
– Опровержение опровержением, однако мы должны быть над ситуацией. Что нашли русские на дне озера?
– Ростральную Колонну, – хмыкнул Перетта.
– Что?
– Я подробно расписал в отчёте…
– Коротко.
– По нашим данным – их робот «Скаут»[6] обнаружил настоящий артефакт – купол искусственного происхождения и четырёхгранную скалу, названную Ростральной Колонной.
– Что она собой представляет?
– Этого не знает никто. Ясно одно, найдены конкретные следы древней цивилизации. Мы опаздываем, нужно принимать меры.
– Наш робот спущен под воду?
– Так точно, но это озеро Белла, а не озеро Восток, наш парень пока ничего не нашёл.
– Мне докладывали об открытии тоннеля между озёрами Белла и Восток.
– Так точно, сэр.
– Пошлите туда, то есть в озеро Восток, нашего робота, пусть уничтожит русского «Скаута».
Присутствующие переглянулись.
– Боюсь, мы не сможем проделать этот маневр втайне от полярников, – пробормотал командующий южным ВМФ.
– Я пошлю на нашу станцию агента, – предложил Перетта. – Он перепрограммирует контур управления роботом. До последнего момента никто на станции не будет знать о цели посыла, для всех робот отправится в озеро Восток для поиска других артефактов.
– Хорошая идея, – одобрительно кивнул Уайнбергер.
– Есть ещё одна.
– Да, слушаю вас, Уильям, – сказал министр.
– Тоннель в озеро Восток обнаружен и со стороны моря Росса, он начинается из‑под шельфового ледника. Почему бы не попробовать проникнуть в него?
Уилсон с сомнением посмотрел на чернолицего командующего южным ВМФ.
– Адмирал, что скажете?
– Ни одна наша субмарина не опускалась на глубину ниже четверти мили, – мрачно сказал Фенхель. – К тому же размеры тоннеля не позволят лодке войти в него. Насколько мне известно, диаметр тоннеля не превышает восемнадцати‑двадцати футов, а ширина корпуса «Висконсина» – больше двадцати пяти футов. Нужен другой аппарат, мини‑субмарина, такой же как русский «Приз», либо батискаф.
Уилсон посмотрел на Перетту.
– У нас нет своих субмарин такого класса?
– Мини‑субмарин полно, – ответил за него Фенхель, – но они почти все НПА[7]: «Манта», «Блюфин 21», «Ремус», «Сихорс», – ни одна из них, на мой взгляд, не справится со столь сложным заданием. А из спасательных аппаратов у нас только DSRV‑1[8] «Мистик». Масса тридцать тонн, длина пятнадцать футов, ширина шесть футов, высота двух корпусов – тринадцать футов, экипаж три человека. Глубина погружения – до одной мили.
– Его можно установить на «Висконсине»?
– Можно.
Уилсон перевёл взгляд на заместителя.
– Элиот, сколько времени понадобится для доставки аппарата к Антарктиде?
Фиксдер встопорщил седоватые брови, пожевал губами в нерешительности.
– Если на эсминце – недели две…
– Самолётом?
– Мы никогда не транспортировали мини‑субмарины авиатранспортом и тем более не сбрасывали их в море с большой высоты.
– Всё когда‑нибудь делается в первый раз, а опередить русских – стратегическая задача. Разработайте операцию по доставке аппарата с экипажем в район моря Росса. Даю на это сутки. Ещё сутки – на переброску «Мистика». Одновременно с этим форсируйте разработку программы для нашего робота в озере Белла – пройти по тоннелю в озеро Восток и уничтожить русский «Скаут».
– Слушаюсь, сэр, – пробормотал Фиксдер.
– Уильям, Бенджамин, присоединитесь к разработке. Секретность – «пять звёзд».
– Есть, – вытянулись Перетта и Фенхель.
– Теперь давайте поговорим о том, на что наткнулись русские полярники. Что, по‑вашему, скрывается на дне Востока? Что это за Купол… с Ростральной Колонной? Лес, ваше мнение?
– Купол может скрывать всё, что угодно, – пожал плечами Уайнбергер, – от обычного административного центра до ядерного реактора.
– Радиации в этом районе не зафиксировано, – меланхолично заметил Перетта.
– Я образно. Но конфигурация комплекса весьма необычна: гигантская медуза со щупальцами‑валами. Наши яйцеголовые зашевелили мозгами, получив фотографии, однако их фантазии хватает лишь на «энергоцентры» и «компьютерные комплексы». Данных для анализа мало.
– Данные будут, – пообещал руководитель РУМО.
Уилсон с весёлым прищуром посмотрел на него.
– Признайтесь, Уильям, кто из русских полярников работает на нас?
Перетта тонко улыбнулся.
– Умный парень, замечательный Ай‑Ти‑специалист, жаждет признания, славы и… достойной финансовой оценки своего труда.
– Имя не назовёте?
– После окончания операции, – рассмеялся Перетта. – Прошу прощения, ваше превосходительство, я человек недоверчивый, подозрительный, суеверный, лучше не спрашивайте.
– Хорошо, я вас понял, – сказал Уилсон, пряча в душе досаду. – Перейдём к другим важным делам.
Борт атомохода «Грозный». 18–21 декабря.
Жизнь на борту новейшего ракетоносца, не зря прозванного «зверем из глубин», протекала совершенно буднично, отличаясь от жизни на суше лишь величиной доступного свободного пространства. Не ощущалась ни его скорость, ни глубина, на которой он двигался, не доступный никаким спутниковым системам слежения вместе с самолётами ПРЛО[9].
Баренцево и Норвежское моря пересекли за двое суток со средней скоростью в тридцать узлов. Впервые всплыли на поверхность океана в ста километрах к югу от Исландии – для минутного доклада на базу – через военный спутник – о положении лодки и получения дополнительных инструкций. Снова нырнули под воду и увеличили скорость до сорока пяти узлов.
Вербов даром времени не терял. Заставил всю группу, независимо от званий, компетенций и заслуг, изучить матчасть «Краба», принципы управления батиплавом, рассмотрел возможные аварийные случаи, а Лобанов прочитал для пассажиров пару лекций, описав опыт глубоководных погружений на родственниках «Краба» аппаратах класса «Приз».
В перерывах между теоретическими и практическими занятиями заседали в кают‑компании, слушали рассказы Пальковского о находках в морях объектов, получивших название НПО, спорили о местонахождении пресловутой Атлантиды, о причинах войны древних рас между собой и, естественно, о принадлежности антарктической цивилизации к одной из них. Хотя даже находка с помощью спутникового мониторинга следов каких‑то строений подо льдами южного материка не являлась доказательством существования «антарктической» цивилизации. Как заметил Дрёмов, вполне могло быть, что «подлёдные города» являлись всего лишь курьёзом природы либо в крайнем случае пограничными форпостами древних землян, наподобие нынешних полярных станций.
Впрочем, эту идею археолога никто не поддержал. Пальковский, нередко участвующий в спорах, экспрессивно напомнил уважаемому собранию о существовании сети тоннелей, и дискуссия приняла другой поворот: зачем вообще кто‑то строил тоннели и когда – до обледенения Антарктиды или после?
Ответов, конечно, не последовало. Зато участники экспедиции получили заряд таинственности и настроились на встречу с неведомым, в каком бы виде это неведомое ни проявилось.
Второй раз «Грозный» всплыл на поверхность ночью двадцать первого декабря почти в центре Атлантики, в ста пятидесяти километрах от островов Зелёного Мыса[10].
Капитан Брайдер дал пассажирам добро на короткую прогулку «на свежем воздухе», и Вербов сотоварищи вылезли на палубу ракетоносца, под крупные сверкающие звёзды южного неба.
С минуту молчали, вслушиваясь в плеск волн о корпус подлодки, вдыхая солёный запах океана, всматриваясь в бездонную черносинь небосвода с россыпями созвездий.