"Фантастика 2025-24". Компиляция. Книги 1-28 (СИ) - Мухин Владимир

— А мы⁈

Развернулся лицом к берегу, увидел выражения лиц Майры, мелкой и Вэйль, и мысленно схватился за голову…

…Прыгали по очереди, правой рукой вцепившись в меня, а левой зажимая нос. Ногами вниз и с уступчика, который располагался где-то на трети полной высоты валуна. Оказавшись под водой, терпеливо ждали, пока я расправлю рубашки, задравшиеся вверх и закрывающие лица, а потом вытолкаю к поверхности, после чего пытались меня оглушить восторженными воплями. И при этом все, кроме Майры, освещали окрестности пунцовыми лицами из-за того, что под водой вынужденно демонстрировали не только плотные рубашки, но и нижнее белье.

Отогнать их от валуна после пятого и последнего обещанного прыжка оказалось почти невозможно: распробовав «безумное» удовольствие, девушки жаждали продолжения так же сильно, как утопающий — спасительного глотка воздуха. Пришлось применять «подлый финт» — сообщать, что особо непослушные особы в следующий раз на озеро не поедут. После этих слов троица страдалиц сразу перестала смотреть на меня с мольбой и канючить про «самый-самый последний разок», сорвалась с места и уже через пару мгновений попадала на покрывала рядом с Найтой и Тиной.

Задавив в себе желание посмотреть им вслед, я взобрался на вершину валуна, сел лицом к дальнему берегу, обхватил ногами колени и тяжело вздохнул, представив себе, с каким удовольствием с этого камня прыгали бы мама с Шеллой. И как весело было бы понырять и поплавать наперегонки с отцом.

— А почему вы тут, а не с нами? — голос Тины, раздавшийся практически над ухом, заставил меня вывалиться в настоящее. — Мы вас чем-то расстроили?

Я отрицательно помотал головой:

— Нет, просто не хочу вас смущать.

Тина непонимающе заглянула мне в глаза, а затем… рассмеялась. Искренне и от души. А когда закончила веселиться, процитировала мне мои же слова:

— Как вы нам сказали: «…те, кто не хочет, не верит или считает, что традиции — это закон, так и будут сидеть на берегу и бояться собственного чиха…»?

— Вроде, да.

— Так вот, после сегодняшнего дня ни одна из нас не захочет сидеть на берегу собственной жизни и чего-то там бояться! Поэтому мы уже наплевали на все те традиции, которые мешают жить так, как хочется, и готовы следовать за вами!

— Тина, я…

— Вы не понимаете! Сейчас девочки счастливы до безумия, потому что сегодняшний день был лучшим днем в их жизни. Но стоит им понять, что вы сидите тут не потому, что придумываете очередное развлечение, как у них оборвется сердце.

— Но ведь…

— Я понимаю все, что вы чувствуете и знаю, что хотите сказать… — снова перебила меня она. — Так вот, выбросьте из головы всю эту чушь: девочки вас ждут!

Как ни убедительно говорила Тина, но всю дорогу к покрывалам я вглядывался в глаза ожидающих меня дам и искал в них стеснение, недовольство, раздражение или любую другую эмоцию в том же духе. Да, стеснение было. Но не такое уж и сильное. Но его с легкостью забивало любопытство, нетерпение и предвкушение! Увы, ни одно из тех «очередных развлечений», которые пришли мне в голову, пока я укладывался рядом с Майрой, на результат раздумий на вершине валуна не тянули. Поэтому я озвучил то, которое могло бы меня заинтересовать лет эдак в двенадцать:

— В следующий раз, когда поедем сюда, прихватим с собой зелья кошачьего глаза, чтобы можно было поплавать в полной темноте…

Договорил, и потерял дар речи, ибо не представлял, что обычное, в общем-то, предложение может вызвать такую реакцию! У мелкой, лежавшей на животе напротив меня, глаза стали больше, чем медные щиты, а с губ сорвалось протяжное «О-о-о!!!» Вэйль в мгновение ока перекатилась на левый бок так, чтобы видеть и озеро, и меня, после чего мечтательно прикрыла глаза и, наверное, представила ночное купание. Тина и Найта слегка поежились, но тоже явно обрадовались. А Майра, повернувшись ко мне лицом, облизала враз пересохшие губы и сглотнула:

— А ночное ныряние будет?

Я перевернулся на спину и расхохотался. До слез и колик в животе. В первый раз со дня гибели Генора и Рыка. И не мог успокоиться, наверное, с четверть кольца. А когда понял, что больше смеяться не в состоянии, снова перевернулся на живот, обвел глазами слегка растерявшихся спутниц и «задумчиво» потер переносицу:

— Не знаю, как вы, а я уже согрелся. И настроение у меня бесподобное! Короче говоря, кто идет со мной купаться и прыгать с валуна⁈

[1] Жалящий Аспид — комплекс связок, рассчитанный на ведение боя против нескольких противников там, где они не могут образовать строй, скажем, в узких коридорах дворцов и замков, а также на лестницах и в боевых ходах их стен.

Глава 13

Глава 13.

Десятый день третьей десятины первого месяца лета.

…Скользнув в мою спальню, мелкая, как обычно, плотно прикрыла за собой дверь и забралась в кресло с ногами. Чуть-чуть поерзала, устраиваясь поудобнее, затем недовольно засопела и решительно улеглась поперек, оперевшись спиной на один подлокотник, а ноги перекинув через второй. Устроившись поудобнее, поболтала голенью правой ноги, запрокинула голову назад и некоторое время смотрела в потолок. А потом все-таки вцепилась в протянутую руку и умиротворенно вздохнула:

— Знаете, вчера всю первую половину дня я старалась выполнить ваше новое задание: боролась с собой, пытаясь хоть иногда держать спину и голову, разворачивать плечи и не прятать взгляды. Получалось нечасто и как-то не по-настоящему. С вами, мамой и Майрой было еще ничего, а с Найтой и Вэйлью совсем никак. Зато там, на озере, когда вы говорили про веру, устои и желание бороться с тем, что пугает, я вдруг поняла, что человек, постоянно перешагивающий через собственные страхи, все время движется вперед. А тот, кто боится — стоит. Или сидит на берегу. Представила вас с Майрой, постепенно уходящих к горизонту. Потом Найту с Вэйлью, идущих за вами следом, и поняла, что больше всего на свете боюсь остаться на месте. Одной. Перед страхами, через которые с легкостью перешагивают другие! Тогда я не шагнула, а сломя голову бросилась вперед, за вами, и… перестала бояться! А через миг почувствовала, что воспринимать мир без страха в душе намного проще и приятнее…

— Умничка…

— Когда у меня получилось проплыть, не касаясь дна, первые несколько шагов, я окончательно убедилась в том, что тот, кто действительно хочет, действительно верит и действительно готов наплевать те традиции, которые мешают жить, действительно может добиться любой цели! — посмотрев мне в лицо и удостоверившись, что я внимательно слушаю, продолжила она. — Захотела проплыть в два раза дальше — немного устала, но проплыла! Захотела в три — смогла и в три. Потом подумала, что если человек умеет плавать, то ему должно быть все равно, можно коснуться ногами дна или нет, и тут вы спросили, кто из нас самый храбрый. Я захотела проверить свои выводы. И поплыла. А когда поняла, что плыву уж очень долго, представила, что иду за вами. По той дороге, со страхами. И почувствовала себя счастливой…

— И потребовала награду за счастье? — улыбнулся я.

— Ага! — развеселилась она. — А потом держалась руками за ваши плечи, смотрела по сторонам под водой и наслаждалась тем, что идти рядом безумно приятно.

— А я гордился тем, что у тебя все получается!

— Не у меня — у всех! — без тени ревности в голосе уточнила девушка. — И это правильно: вы вкладывали душу в каждую, значит, и гордиться должны были всеми.

Она была права. Но ее уверенность в себе была еще слишком хрупкой, поэтому я решил добавить капельку прочности:

— Им было проще. Тебе сложнее. Значит, и гордость была разной, согласна?

Она склонила голову к плечу, немного подумала и кивнула:

— С этим — да. И мне безумно приятно это слышать!

Для человека, которому «безумно приятно это слышать», она выглядела уж слишком серьезной. Поэтому я перевернулся на живот и извинился:

— Прости, я отвлек тебя от какой-то мысли…