"Фантастика 2025-24". Компиляция. Книги 1-28 (СИ) - Мухин Владимир

За то время, которое потребовалось дамам для того, чтобы спешиться, стреножить лошадей и оставить их пастись на поросшем густой травой берегу, я успел определиться с местом, где можно будет расстелить прихваченные с собой покрывала, и на пару с Майрой отволок туда переметные сумки. А потом с интересом оглядел здоровенный камень, вросший в землю на границе берега и воды, и вздымающийся в воздух на два с лишним моих роста.

Когда я вытащил из сумки старые тренировочные штаны, предусмотрительно обрезанные по колено еще в «крепости», и снова посмотрел на своих спутниц, не без труда решившихся подойти к воде, присесть и смочить водой разгоряченные лица, то понял, что без моей помощи им не обойтись:

— Встаем, поворачиваемся налево и находим взглядами кусты ежевики. За ними есть небольшая полянка, скрытая от посторонних взглядов. Забираем с собой сумки с вещами, переодеваемся, а затем возвращаемся сюда. Вопросы?

Вопросов не оказалось ни у одной, поэтому четыре дамы обреченно потянулись в предписанном направлении. Как только они обошли кусты и скрылись из виду, я быстренько скинул с себя всю одежду, натянул обрезанные штаны и повернулся к Майре:

— Ты мне веришь?

Та кивнула.

— Тогда запомни: никакого Преддверия Бездны на дне озера нет! Поэтому переодевайся в то, в чем собиралась учиться плавать, и следом за мной заходи в воду.

Она не колебалась ни мгновения — разделась прямо там, где стояла, натянула на себя нижнюю рубашку с подолом, обрезанным до середины бедра, и подошла ко мне:

— Я готова!

— Ты у меня умничка! — похвалил ее я, взял за руку и неторопливо завел в воду по плечи.

— Помнишь, как тогда, ночью, ты задерживала дыхание и цеплялась за камень на дне? — спросил ее я, убедившись, что ее не трясет.

— Ага!

— Так вот, сейчас тебе надо сделать то же самое, только повиснуть в воде, расслабиться и попытаться понять, что с тобой происходит в этот момент.

Она послушно вдохнула, резко поджала ноги, ударов тридцать сердца поизображала деревяшку, а затем встала, убрала с лица мокрые волосы и удивленно сообщила:

— Я всплываю и повисаю у самой поверхности!

— Вот! — подняв вверх указательный палец, предельно серьезно сказал я. — Запомни, если твои легкие наполнены воздухом, то ты не утонешь! Поняла?

— Да.

В это время из-за кустов ежевичника показалась Тина, облаченная в плотную нижнюю рубашку до середины голени и пунцовая, как спелое яблоко. Быстрым шагом подошла к кромке воды, поймала мой взгляд и виновато вздохнула:

— Вы бы не могли отвернуться от берега? А то девочки стесняются!

Я тут же сделал два шага вперед, развернулся на месте и поманил к себе Майру:

— Подойди поближе и повтори еще несколько раз. Задача — привыкнуть к тому, что вода тебя держит.

Через некоторое время сзади раздался приближающийся топоток трех пар женских ножек, потом плеск — и я понял, что мои спутницы решились войти в воду. Наверное, аж по щиколотку…

— Знаете, — начал я, выждав эдак с сотню ударов сердца и дав спутницам возможность немного привыкнуть к тому, что видят — … мы живем в странном мире, в котором глупые страхи из детских сказок могут быть весомее голоса разума. Все вы привыкли считать, что на дне озер и морей находится Преддверие Бездны. Поэтому, увидев лужу шире пары локтей, начинаете трястись, как листва на ветру. Знаете, лет в двенадцать, узнав, что десять из десяти взрослых не умеют плавать, я не поверил, так как в нашем роду плавать умели все — и папа, и мама, и папина меньшица, и даже старый вояка Генор. Да, я знал, что жизнь благородного определяется огромным количеством условностей и запретов. Скажем, вся жизнь арессы должна проходить в помещениях — спальнях, гостиных и танцевальных залах, а редкие выезды на охоту или переезды между манором и столицей должны совершаться исключительно в присутствии отцов, мужей и солидной свиты. Но отказывался понимать, почему какие-то правила, записанные потускневшими от времени чернилами в полусгнивших фолиантах, должны запрещать людям получать удовольствие от свежего воздуха, теплой воды и ласковых лучей Ати. И я не понимаю этого до сих пор. Хотя из рассказов отца знаю, что боязнь воды считается нормой для всех, кроме нас, Эвисов…

— Посмотрите на Майру! — продолжил я через пару мгновений, когда моя «правая рука» очередной раз встала на ноги, чтобы перевести дух, и счастливо улыбнулась. — Она хочет научиться плавать, верит в то, что я говорю, и плевать хотела на правила, которые мешают ей жить так, как считает правильным она сама. Поэтому эта Эвис скоро поплывет. А те, кто не хочет, не верит или считает, что традиции — это закон, так и будут сидеть на берегу и бояться собственного чиха…

— Я тоже хочу, тоже верю и тоже готова попробовать! — подала голос мелкая. И, судя по громкости плеска, раздавшегося за моей спиной, решительно двинулась вперед.

Я вытянул в сторону левую руку, дождался, пока девушка в нее вцепится, и повернул голову так, чтобы увидеть ее лицо:

— Я тобой горжусь.

Она засияла, развернула плечики и, ревниво посмотрев на Майру, поинтересовалась:

— Что я должна сделать?

Через половину кольца надували щеки и изображали сухие деревяшки все женщины до единой. Через два кольца с небольшим научились сводить и разводить перед собой ладони, сложенные «лодочкой» и более-менее держаться на воде, не касаясь ногами дна. А через половину стражи, когда Майра, бесстрашно оттолкнувшись от дна, проплыла расстояние шагов в пять-шесть, вцепилась в мою руку и издала счастливый вопль, вдруг осознали, что их страх перед Преддверием Бездны куда-то пропал. И поверили в свои силы.

Сразу после Майры «поплыли» Тина и Вэйль. Чуть позже — Алиенна. Впрочем, и Найта, неожиданно оказавшаяся весьма самолюбивой особой, справилась с задачей ненамного позже мелкой. Еще через половину стражи, когда каждая из дам научилась проплывать вдоль берега шагов десять-пятнадцать, я отплыл на восемь, но в сторону центра озера, и ехидно поинтересовался, кто тут самый храбрый.

«Самыми храбрыми» оказались все. Но старшие, переглянувшись, уступили честь плыть первой самой мелкой. И та, счастливая донельзя, замолотила руками в моем направлении.

Проплыла. Не восемь, а все двадцать — я, держа голову над водой и работая ногами, постепенно отплывал от берега. А когда схватила меня за руку, гордо оглянулась назад и оценила расстояние, которое одолела, не испугалась, а нахально потребовала награду!

— Награду? — ехидно глядя ей в глаза, переспросил я. — А не испугаешься?

— Неа! — расплывшись в предвкушающей улыбке, замотала она головой. — Честно-пречестно!

— Хорошо. Сейчас я повернусь к тебе спиной и подставлю плечи. А когда ты вцепишься в них, вдохнешь, задержишь дыхание и вытянешься в струнку, я нырну и поплыву в сторону берега. Плыть буду неглубоко — под самой поверхностью. Но если ты откроешь глаза, то сможешь увидеть мир, который почти никто не видел! И еще: если тебе покажется, что воздуха осталось мало и пора всплывать, просто сожми пальчики, и я тут же рвану наверх…

— Я готова, сейчас вдохну, можете нырять! — раздалось над моим ухом через пару мгновений, и я ушел на глубину «отдавать заслуженную награду»…

…Еще кольца через три, когда наплававшиеся и насмотревшиеся на чудеса подводного мира дамы начали слегка подмерзать, я отправил их на берег. Греться под лучами Ати. А когда Майра с мелкой начали возражать, сказал, что разрешу им зайти в воду только тогда, когда они высохнут. Все пятеро тут же вышли на берег, а я, невесть который раз за день покосившись на ближний ко мне край громадного валуна, подплыл к его краю и нырнул. А когда вынырнул, услышал полный любопытства голос Майры:

— А там, под камнем, красиво⁈

— Ага! А еще достаточно глубоко…

— И-и-и? — почувствовав в моем голосе предвкушение, нетерпеливо спросила она.

— И-и-и… я тоже хочу позабавиться!

Камень я обошел слева, чтобы не смущать дам, лежащих на покрывалах. Забрался на вершину, подошел к самому краю, толкнулся изо всех сил и, раскинув руки в стороны, полетел вниз. Несмотря на желание проплыть под водой как можно дальше, сразу рванулся к поверхности и… услышал трехголосый вопль: