Наперекор старухе (СИ) - Калбазов Константин Георгиевич

— Слушаюсь, — козырнул боцман.

Вот и ладушки. Я, конечно, без понятия, кто там к нам спешит, но что-то сомневаюсь, чтобы наш единственный оставшийся в строю крейсер «Паллада» мог позволить себе подобную наглость. А значит, следует готовиться к бою.

— Галанцев, оба минных аппарата к бою, угол шестьдесят градусов по левому борту и жди команду. Казарцев, дымогенератор-то готов?

— Так точно, ваш бродь. Как перетащили его сюда, так я его на прогрев и поставил.

— Вот и ладушки. Ложкин, носовое орудие на всякий случай к бою.

— Есть носовое орудие к бою, — отозвался артиллерийский кондуктор.

«Асасио», конечно, не «ноль второй», но тридцать узлов тоже очень даже неплохо. А тут ещё и волнение всего лишь в один бал, не больше. Так что шли мы бодро, неся на носу заметный бурун. Вскоре нас не только заметили, но и рассмотрели. Опознав же, отстучали сообщение с помощью светового кода. Увы и ах, но в этот раз трофей нам не обломился, и ответить мне самураям было нечем. Поэтому мы хранили молчание и неслись по прямой взбесившимся мустангом.

— «Ёсино». Вот, значит, кого прислала по мою душу старуха. Ну-ну, поглядим, кто кого переможет, — задумчиво произнёс я.

В известной мне истории этот лёгкий крейсер погиб вместе с подавляющим большинством команды в результате столкновения с броненосным крейсером «Касуга». В этой он жив, бодр и, возможно, надерёт мне задницу. Но последнее это не точно.

Глава 8

Мал да удал

Мы стремительно сближались с «Ёсино» на встречных курсах. Самураи опять отстучали световой код. Вот только о чём они запрашивают, для меня по-прежнему оставалось тайной великой, уж не говоря о невозможности им ответить.

— Галанцев, аппараты наведены? — повысив голос, спросил я минного машиниста.

— Так точно, — отозвался тот.

— Строго на шестьдесят градусов? — уточнил я.

— Так точно, — подтвердил он.

Я вскинул бинокль. Опять чего-то семафорят. Похоже, командиру крейсера не понравилось наше молчание, и я заметил нездоровую суету у носовых орудий. А там, между прочим, три шестидюймовки, что более чем солидно. У малокалиберок также суета. Да на крейсере, пожалуй, вообще боевую тревогу сыграли. С чего это они так всполошились-то? О, опять что-то передают. Кажется, сейчас будет весело.

Грохнуло носовое орудие крейсера. Снаряд взбил фонтан воды со значительным недолётом. Явно предупредительный выстрел. Ничего так тут наши морячки дают прикурить самураям, если они уже и на воду дуют. Или это только командир «Ёсино» такой нервный? Плевать. Продолжаем переть буром. Разве только я оттеснил в сторону Снегирёва и сам встал к штурвалу. Неплохо бы сейчас к пушечке пристроиться и врезать по японцам гранатой. Что ни говори, а все орудия на крейсере стоят открыто, пусть и за щитами.

Грохнул очередной выстрел, который я не услышал, а увидел. Порох-то бездымный, но это не значит, что того вообще нет. Я крутанул руль, уводя миноносец влево, и справа вздыбился султан воды. Вновь вращаю штурвал, как бешеный, теперь уже вправо, и опять выстрел. Вот только на этот раз в воздухе вспухло молочно-белое облачко порохового дыма, и воду взбили десятки сегментов. Весело, нечего сказать. Руль круто вправо.

— Казарцев, дымы! — выкрикнул я, понимая, что пробиться к японцу не получится.

За кормой начал разрастаться густой молочно-белый дымный шлейф, который вскоре прикрыл нас от противника. А по нам уже бьют из всех стволов. Разрывы доносятся один за другим, воздух гудит от проносящихся или подлетающих снарядов.

«Асасио» кренится на левый борт в крутом развороте, и на палубе удержаться совсем непросто. Но, несмотря на это, Харьковский спустил японский флаг с грот-мачты, вздев вместо него Андреевский. Вот молодец. Главное, чтобы не вывалился за борт, спасать нам его некогда, а в январской водице он долго не продержится.

Мы описали полный круг, пуская за собой завесу, и когда уже замыкали кольцо, в начале дым изрядно так подрассеялся. Однако рассмотреть миноносец было достаточно проблематично, а потому и приметили нас с опозданием.

Малокалиберки самураи навели довольно резво, и я расслышал даже тупой лязг от попаданий стальных болванок. Сорок семь миллиметров, что тут ещё сказать. Так что особого вреда от этих шустриков ждать не приходится. А вот стодвадцатимиллиметровые и шестидюймовые орудия так быстро развернуть не получится, и я воспользовался этой форой.

Пока мы описывали круг, японец успел приблизиться к нам на дистанцию в шесть кабельтовых. Не совсем то, чего мне хотелось бы, но за неимением гербовой пишут на простой.

— Галанцев! — выкрикнул я.

— Готовы! — тут же отозвался он.

— Первый! Пуск!

Хлопок! Шуршание металла! Всплеск!

— Первая пошла! — выкрикнул в ответ минёр.

— Вторая пуск!

И всё повторилось.

Ещё немного и мы, отвернув, начали быстро отдаляться от противника, продолжая укрываться за пеленой завесы. По нам стреляли, и пару раз снаряды даже прилетали довольно близко. Но попаданий больше не случилось ни от малокалиберок, ни от сегментов, которые время от времени взбивали воду с боков и спереди. Возможно, и позади, но там вообще ничего не видно.

Я вёл «Асасио», выписывая зигзаги и постоянно отдаляясь от японцев. Есть, конечно, возможность перезарядить минные аппараты, благо запасные мины находятся в контейнерах прямо на палубе, но ты поди проделай это, когда корабль мечется из стороны в сторону.

Наконец стрельба прекратилась, и я понёсся вперёд по прямой. Затем уступил место Снегирёву и перебрался на площадку носового орудия. Увы и ах, но хронометр в моей голове безошибочно выдал, что мы безбожно промазали. Ну или крейсер сумел отвернуть. При нынешних скоростях торпед для таких кораблей в этом нет ничего невозможного. Я-то рассчитывал подобраться вплотную и атаковать в упор. Вышло же так, как вышло.

— Значит так, Иван Капитонович, пускать «Ёсино» к «Катарине» никак нельзя. Её груз ожидают в крепости, и с внутреннего рейда навстречу уже выдвигается отряд. Наша задача на пупе извернуться, но не позволить самураям преградить путь транспорту. А потому делай что хочешь, но чтобы пушку мне заряжали так быстро, как это вообще только возможно. Вопросы?

— Может, мне к бортовой пушке, ваше благородие? Я хотя и похуже вас стреляю, но всё подспорье будет, — предложил Ложкин.

— Лишнее это от слова совсем. Вот если ты сможешь обеспечить те самые пятнадцать выстрелов в минуту, что заявил мистер Армстронг, тогда у нас будут все шансы отвадить самураев от нашего транспорта.

— Сделаем, ваше благородие. Как есть, сделаем, — заверил Ложкин.

— Тогда за работу. Казарцев, вырубай генератор!

Вскоре завеса за кормой начала рассеиваться, и в просветах стал виден «Ёсино», который вновь вернулся на прежний курс, намереваясь догнать «Катарину». Ну что же, значит, он сам себе злой буратино. Ага. Вновь приметили нас, и опять ударили снаряды. И как выяснилось несколькими секундами спустя, это были сегменты. Стреляли поочерёдно, всякий раз внося поправки в замедлителях взрывателей. Но и мы не собирались изображать из себя мишень.

— Снегирёв, лево сорок пять, держать самый полный. Братцы, гранаты.

— В стволе, — тут же доложил Ложкин.

Я прицелился в крейсер и, отвалившись в сторону, скомандовал:

— Огонь!

Матрос дёрнул за шнур. Пушка рявкнула, оправляя в полёт гранату. Будко открыл замок, не дожидаясь результата. Что там и как неважно. Его задача как можно быстрее перезарядить орудие, остальным есть кому заняться.

Прицел у самураев был выставлен хорошо, и вкупе с моим глазомером орудие добилось попадания с первого же выстрела. Ну а дальше пошло по накатанной. Орудие рявкало с завидным постоянством, отправляя в полёт гранаты каждые четыре-пять секунд. Всё же тупо перезаряжать орудие не получалось, так как Снегирёв время от времени маневрировал, чтобы избегнуть попаданий.