След Анубиса (СИ) - Сарафанов Валентин

— Ух, ты! — восхищенно выдохнул Вовка. — Здоровенный какой!

— Да, уж. Мяса много, — заметил Степан. — Стрелять надо было.

— Еще чего! Сразу стрелять. Природу беречь надо. Пошли! Хватит стоять, — Вовка призывно махнул рукой и начал забираться на береговой обрыв в обход скалы. Василий и Степан послушно последовали за ним.

* * *

Полуденное солнце нещадно било в затылок. Гнилые стволы поваленных деревьев лежали вповалку, щетинясь острыми толстыми остатками ветвей, словно противотанковые ежи.

— А мы танки, — подумал Василий и неосмотрительно наступил на объемный, покрытый древним мхом ствол. Гнилое дерево провалилось под ногой, и ступня погрузилась в податливую труху. Вот ведь черт! Переступать, уже сил нет через это гнилье, а наступишь, так ещё хуже. Он выдернул ногу из сырой трухи и остановился, оглянувшись. Позади в десятке метров упорно сопел носом Вовка. За ним чертыхался Степан.

— Отдохнем? — спросил Василий.

— Дай попить, — Вовка протянул руку и жадно припал к фляжке.

— Много не пей, — предостерег Василий. — Сил только убавится.

— Сам знаю, — буркнул Вовка, возвращая фляжку.

— Василий сам отхлебнул пару глотков, протянул фляжку Степану, а сам начал обзор окрестностей. Склон-то вроде пологий, но длинный. До половины добрались, а высоту приличную набрали. С этой высоты далеко земли открылись. В полуденном, знойном мареве, отражая небо, среди покрытых лесом однообразных холмов извивалась река, теряясь где-то за этими холмами. Василий прищурил глаза, присматриваясь. Вне всякого сомнения, отсюда виднелся океан. В полуденной дымке его поверхность казалась серой и, уходя за горизонт, сливалась с небесами.

— Не верили мне, — произнёс Василий и указал рукой в сторону бескрайней водной поверхности. Вовка и Степан оглянулись.

— А ведь точняк, что океан, — удивленно произнёс Степан. — Откуда? Слышь, а может, мы по этому океану отсюда выберемся?

— На чем? — невесело усмехнулся Василий. — На плоту?

— Не выплывем мы через океан, — уверенно заявил Вовка. — Пространственная иллюзия это. Можно по нему плыть, но вскоре назад вернёшься. И вообще, весь этот мир, словно кусок из реального гиперпространства выдран. А чем выдран — вот вопрос?

— Умный ты, я смотрю, — усмехнулся Василий. — Пространственная иллюзия. Реальное гиперпространство. Где ты такого поднабрался? Сам придумал?

— А хотя бы, — Вовка важно оттопырил нижнюю губу. — Дети должны быть умнее родителей. Иначе прогресса не будет. Всё, отдохнули? Тогда пошли. Половину склона пройти осталось. А там будет что-то. Я чувствую.

— Пошли, — обречено выдохнул Василий и побрел вслед за сыном, перешагивая через валежник.

— Реальное гиперпространство. Иллюзия. Выдран, — отдавались в мозгу фразы сына. А собственно, почему бы и нет? Что мы знаем о строении пространства? И что есть само пространство? Одни гипотезы и предположения. А что, если предположить, что вся эта земля вырвана из обычного пространства. Вырвана энергией неземного происхождения. Вырвана, как кусок из арбуза. И сверх того, этот кусок сам оказался раздробленным на множество осколков. Более того, здесь изменились законы построения пространства. Вода может течь через камень, предметы проникают через скалу. Бред полный, но очевидный. Но если этот кусок пространства вырван с земли, то почему на земле-то следа не осталось? Хорошо, а если предположить что эта энергия попросту продублировала пространство, сняла отпечаток и создала на его основе новый мир. Типа, как клона создала. Но уродливого клона. А почему уродливого-то? Чем этот мир тебе не нравится? Горы, реки, небо. Красиво. Ну и что же, что непривычно? Что с того-то? Вопрос теперь в том, где этот мир находится? На земле, или же в другом, каком месте? А что есть земля? Стоп, Вася! Так можно далеко зайти и совсем извилины мозговые заплести. Ты же физик, хотя и в прошлом. Должен реально мыслить. А как же тут реально можно мыслить, если здесь вода течет через камень. Всё, хватит думать! Хватит! Голову сломаешь!

Он попытался отогнать навязчивые мысли. Но они возвращались, назойливо крутились в голове, словно, кто-то иной задавал ему вопросы, а он вынужден был отвечать.

— Отстань! — Василий невольно отмахнулся рукой от этого иного и посмотрел вперед. Изнурительный подъем заканчивался. Вовка успел уйти далеко вперед. Метров на сто ушел. Степан пыхтел и чертыхался за спиной. Еще несколько десятков метров и Вовка остановился. Он дошел до высшей точки. Дальше должен быть спуск. Вовка стоял неподвижно. Что-то увидел. Что увидел? Стоит столбом, будто, к месту прирос.

— Эй, Вовка! — позвал Василий. Сын словно не слышал. Он не двигался. Василий невольно ускорил шаг. Ноги сами понесли. Перепрыгнул аж через пару стволов валежника.

— Вовка! — снова окликнул сына Василий. Тот обернулся. Взгляд какой-то странный, дикий какой-то. Глаза широко открыты. Скользнул взором в сторону Василия, словно не видя ничего, и снова шею вперед вытянул. Да что же там такое?

Василий вдруг шаг замедлил. Та мысль, которую он отгонял как нереальную, бредовую, вдруг пронзила его словно удар молнии. Его рациональная сущность ещё сопротивлялась, но реальность брала свое. Он ещё не видел того, на что смотрел его сын. Но он знал уже, что там.

Он поравнялся с сыном. Впереди простиралась широкая каменистая котловина, в обрамлении скалистых утёсов. Над утесами рваные облака зависли. В котловине редкие чахлые деревья растут, да кустарник за камни цепляется. В лицо порыв ветра ударил, заставил глаза закрыть. Но в глазах картина отпечаталась. Василий открыл глаза. Гигантский жук, черный, словно, крыло ворона лежал на дне котловины, бессильно распластав в стороны шесть своих лап. Василий, мысленно, размеры прикинул. Метров пятьдесят длиной, а может больше. Хотя с расстояния не определишь. Как назвать-то тебя? Звездолет? Корабль космический? На тарелку ты не похож летающую. Пусть будет звездолет. Так оно привычнее. А почему ты черный такой? Что за материал? Ясно, что не наш, не земной. И время не властно над тобой. Только лапы твои редким кустарником заросли. Выходит, что не одни мы во вселенной. Так что ли? Но что же случилось здесь? Что произошло?

— Подбил его кто-то, — послышалось за спиной. Василий оглянулся. Степан стоял, разинув рот.

— Пошли, — Вовка мотнул головой в сторону звездолета.

— Ещё чего. А вдруг там инопланетяне эти? Вдруг там эта тварь притаилась? — возразил Степан.

— Из гипердолоида гиперданёт, — усмехнулся Вовка.

— Из него самого. А вдруг там радиация какая? Видишь, ни деревца тебе тут не растёт. Само собой не случайно. Не иначе, как радиация. Что потом делать будешь? Мне-то уже особо нечего волноваться. А вот у тебя ещё всё впереди, — начал стращать Степан.

— Пошли, — Вовка решительно махнул рукой. — Не его этот корабль. Наш он.

В тот миг Василий не придал значения этой короткой и весьма странной фразе сына. Он вспомнил её позднее.

— Пошли, — Вовка ещё раз махнул рукой, призывая идти за собой. — Нам выбирать не приходится.

— Это уж точно, — согласился Степан, перехватил ладонью обух топора и последовал заВовкой. Василий снял автомат с предохранителя, прекрасно понимая, что это не более чем психологическая поддержка.

— Вовка! — позвал он сына. Тот оглянулся.

— Подожди. Я впереди пойду. А ты отстань чуть-чуть. Прыть придержи.

— А чего? — сын недовольно скривился.

— Ты отца-то слушай, — поддержал Василия Степан. Отстань слегка. Но ружье на взводе держи. Нас прикроешь если что не так. Стреляешь-то убойно.

Вовка купился на похвалу и согласился с поручением прикрывать первопроходцев. Взгляд его стал цепким и пронзительным. Он чуть отстал, взял ружье на изготовку и внимательно следил за тем, как Василий и Степан приближаются к звездолету

Глава 6

Инопланетянин

Вблизи прояснялись детали. Естественно, что Василий не имел ни малейшего представления о конструкции инопланетных космических кораблей. Но в силу своего разумения он предположил, что лапы жука это не что иное, как посадочные опоры. Туловище жука, это двигательная установка, а сама голова, скорее всего командный отсек с обзорными экранами. На непомерно огромные глаза стрекозы похожи те экраны. И выполнены они из иного материала, нежели сам корпус. Более светлые они и блестят в отличие от материала самого корпуса — черного и матового. Нет сомнения, что посадка звездолета была весьма не мягкой. Все шесть посадочных опор согнулись и вывернулись назад при ударе. Жук лежит брюхом на земле. Несомненно, что он пробороздил этим брюхом не одну сотню метров по жестким камням, прежде чем застыть здесь навсегда. Об этом свидетельствует длинный, не залеченный временем, след оплавленного гладкого камня, тянувшийся от звездолета к самому краю котловины.