Алексей Ефимов - Война в потемках
Анмай, пытавшийся их образумить, получил резкий отпор. Он настаивал, хотя знал, что достаточно 2/3 голосов против него — и ему придется искать другую работу. Такой была истинная цена его власти, абсолютной лишь в глазах народа. Но они просто игнорировали его.
Наконец, отчаянно зевавшая Олта Лайту завершила собрание. Анмай пошел к выходу. Он знал, что принятое решение означало вполне возможную войну и гибель миллиардов людей. Пытаться переубедить Совет было бессмысленно — даже в случае самого неблагоприятного исхода его членам лично ничего не грозило. И кроме того, надо быть готовыми ко всему, даже к войне, разве не так?
Он задержался в дверях. Обсуждение продолжалось, ученые собрались в кучки, яростно препираясь. Кто-то нес надувные подушки для удобства ночного бдения, кто-то разносил бутерброды. Ему самому хотелось только спать. Можно свернуться где-нибудь под креслом и ему будет даже уютно…
Поразившись глупости этой мысли, Анмай яростно помотал головой и перевел взгляд на карту Уарка, висевшую над президиумом. Она состояла из двух полушарий — Светлой и Темной сторон. Остановка суточного вращения планеты произошла недавно — но еще до его рождения, и он не помнил вызванных этим волнений, приведших к Второй Революции. К счастью, на Светлой стороне оказались все массивное, материковое полушарие.
Он смотрел на распластанный в умеренных широтах Арк, похожий на крыло летучей крысы, массивную глыбу Фамайа на северном полюсе и подобный однокрылой бабочке Суфэйн[16] на экваторе, почти у края Темной Стороны. Вдоль края постоянно бушевали ураганы, на самой Темной Стороне температура была много ниже нуля. Множество архипелагов островов, оставшихся там, некогда принадлежали Суфейну, а Нихонго — государство, размещавшееся на одноименном не то огромном острове, не то крохотном материке, было его самым верным союзником. Теперь и его, и крупнейшие океаны Уарка сковали вечные льды…
Впрочем, были и более существенные плюсы — прекратились землетрясения и опустошительные приливы, достигавшие высоты сотен метров, а главное — многосуточные холодные ночи, сопровождавшиеся страшными ураганами. Последняя Ночь, продолжавшаяся больше года, поставила Фамайа на край гибели. Казалось, тогда повторилась история гибели файа после Катастрофы. Сейчас на их родном материке остались лишь рудники, военные базы и развалины древних городов; весь он был залит ярко-синим цветом, отмечавшим территорию Фамайа. Три четверти Арка — тоже. За золотой линией границы лепилось множество разноцветных лоскутьев — тридцать семь стран ССГ.
Анмай посмотрел на Суфэйн, выкрашенный в ядовито-желтый цвет. Двенадцать миллионов квадратных миль, больше миллиарда населения, высокоразвитая промышленность, избежавшая разрушения во Второй Великой Войне, родина человека, лишь тысячу лет назад заселившего Арк и прочая, и прочая, и прочая…
Тридцать лет назад Фамайа избежала разгрома лишь потому, что до нее Последняя Ночь прошла там.
Анмай отвернулся. Он забыл часы в товийской Цитадели и совершенно не представлял, сколько прошло времени. От изобилия полученной информации в голове шумело, глаза слипались от усталости. Он пошел домой. Там его ожидала Хьютай с возбужденно горящими глазами.
— Ох, и спорили же вы! Я все слышала, — она показала на телевизор.
Анмай понял, что заседание Совета транслировалось по внутренней сети Хаоса. Сохранить в тайне? Ха!
— Это новая эпоха, не меньше! И нам суждено определить ее начало! Я слышала, что…
— Еще одно такое совещание, и я сойду с ума, клянусь! Они готовы начать ядерную войну!
Глаза Хьютай с вызовом сверкнули.
— Ну и пусть! Меня это не пугает! Мы победим, и никто не помешает нам построить Эвергет!
Анмай невесело усмехнулся.
— У нас над головами полмили монолитной скалы. Здесь лучшая в мире противоракетная оборона, системы жизнеобеспечения плато полностью автономны и могут работать неограниченное время — конечно, тебе тут не страшно! А вот если за пределами этого места вовсе не останется жизни — что тогда? И это никого всерьез не волнует!
Хьютай вдруг смутилась.
— Это все еще не случилось. Пройдет много времени, прежде чем возникнет угроза войны — мы успеем ее предотвратить!
— Хватит! Я уже наслушался подобного. Давай обсудим все завтра, а? Я, между прочим, спать хочу!
— Спать? Не думаю, что ты вообще сможешь заснуть, если я… не помогу тебе, — Хьютай потянулась — томно, с вызывающей грацией. — Тебе не хочется помучить девушку? Немножко…
— Пускай погибнет мир, но у тебя всего одно средство от всех проблем!
— Разве плохое?
Анмай смутился.
— Нет… Но я не хочу провести остаток жизни в этом месте!
Хьютай рассмеялась.
— Ты что, не слышал — теперь можно продлять жизнь до бесконечности! А когда мы построим Эвергет, мы сможем лететь, куда захотим! Мы сможем увидеть всю Вселенную! А ты еще боишься!
Анмай застыл — такая мысль просто не приходила ему в голову. К его великому удивлению.
— Это уже слишком! А впрочем… Я уже ничего не соображаю. Это было бы здорово, конечно — но кто построит звездолеты, если Фамайа погибнет?
— Те, кто улетят на них, я думаю, — ровно ответила она. — Неужели ты думаешь, что те, кого нам придется оставить, позволят нам улететь?
Анмай поежился.
— А ты хоть раз представляла себе, как это может выглядеть? На самом деле?
Она задумалась.
— Нет. Будущее неведомо, а мы пока займемся всякими приятными вещами…
Она чинно взяла его за руку и увлекла в спальню.
* * *— Знаешь, мне нравится, когда ты такой сонный… — тихо сказала Хьютай спустя, примерно, полчаса. Она закинула руки за голову, задумчиво глядя в потолок.
Вэру не стал ей отвечать. Этот бесконечно длинный, невероятный день выпил все его силы до капли и он едва смог перекатиться на живот, устраиваясь поудобнее. Еще через несколько секунд измученный Анмай уже спал, подтянув руки под голову и ровно дыша. Хьютай, приподнявшись на локте, еще несколько минут с нежностью смотрела на него. Все беззащитно расслабленное тело любимого было открыто ее взгляду, лишь на глаза сползли растрепавшиеся волосы. Ей нравилось, как уютно он лежал в ее постели — вытянувшись во весь рост и аккуратно сложив босые ноги. Они были пыльными, но Хьютай это ничуть не возмущало. Потом и она уснула, прижавшись к его прохладному боку и улыбаясь во сне.
Глава 5
Талу в полумирье
— Я все пела бодро, смело: гражданин, вперед иди!
— Ты все пела? Это дело. Так поди же посиди!
«Стрекоза», 1906, N 18.База восьмого истребительного отряда, размещавшаяся в древней Цете, встретила товийцев тяжелой свинцовой темнотой, почти мраком, и дождем — дыханием близкого Гоатского океана. Талу, проехавший за трое суток больше двух тысяч миль, решил немедленно отправиться в Кен-Каро. Наполовину вырубленные в скалах массивные ободранные здания базы, построенные еще до Революции и некогда окрашенные в темно-зеленый цвет с широкими золотыми фризами, грязь, слонявшиеся без дела угрюмые бойцы — все это раздражало его. Еще больше Талу раздражало общение с командиром базы.
Черми Эрно, вызвавший его неприязнь еще при заочном знакомстве в Товии, теперь активно ему не понравился. Узкое костистое лицо с яростно горящими, большими, необычно близко для файа посаженными глазами делало его похожим на какую-то злобную глубоководную рыбу. Талу затруднялся определить возраст Черми — старым он не был, его можно было назвать молодым, хотя и это слово к нему не шло. Его костлявая фигура, затянутая в обтрепанный черный мундир, обильно украшенный шитьем мастера-истребителя 2-го ранга, мелькала по всей базе. На поясе Черми возле кобуры красовался длинный нож. Его всюду сопровождали шесть здоровенных мрачных парней с автоматами.
Несмотря на то, что с момента их знакомства прошло всего несколько часов, Талу тоже стал носить на поясе пистолет, а на улице его сопровождала Имо — огромная гекса, которую он вырастил сам. Сейчас, когда он направлялся к взлетной площадке, она невозмутимо следовала за ним, оставляя в грязи огромные круглые следы. Вокруг не было ни души и обутый в сандалии на босу ногу Талу громко проклинал нерях, то и дело проваливаясь по щиколотки в вязкую глину. Его серая рабочая одежда потемнела от дождя. Выбравшись на бетон летного поля, он с неудовольствием заметил среди вертолетов несколько темных силуэтов — Черми с подручными явился проводить Наблюдателя, хотя тот его об этом не просил. Сейчас он безмолвно провожал глазами Талу, даже не приветствуя его.
Еще при первом знакомстве Талу неприятно поразил необычайно цепкий, тяжелый взгляд Эрно — взгляд опытного палача. И сейчас он и его мрачные подручные смотрели на него так же. Он невольно оглянулся на Имо, идущую сразу за ним. Со стороны это было странное зрелище — худой гибкий юноша, ведущий за собой монстра, которому не достает головой даже до холки. Огромная голова Имо покачивалась на высоте второго этажа. Чтобы позлить Черми, он остановился и, достав маленький пульт дистанционного управления, выдал пару несложных команд — повернувшись к «провожающим» огромное животное зашипело от ярости. Талу с удовольствием увидел, как скривилось лицо Черми — даже тому было неприятно видеть разинутую на него пасть, способную одним движением превратить его в кровавое месиво. Имо чуть двинулась вперед и издала жуткий гудящий рев, растопырив окружающие пасть крючья. Черми и его компания не вынесли этого зрелища и убрались прочь. Усмехнувшись, Маоней подошел к ожидавшему его вертолету.
