Сергей Сацук - Спецподразделение Чистки
– Только один, лейтенант, – несмело произнес сержант Волат. – Это правда, будто вы в самом начале учебы откусили пальцы инструктору, который вас бил?
– Было такое, – ответил я, не совсем понимая, для чего был задан этот вопрос.
Сержант Волат и все солдаты расплылись в довольных улыбках. А Лок толкнул кого-то в бок и что-то быстро прошептал.
– Что-нибудь еще? – поинтересовался я у сержанта.
– Никак нет, лейтенант, – по-армейски гаркнул он. – Подразделение готово к выполнению любой поставленной задачи.
Я удовлетворенно кивнул и улыбнулся в ответ своим ребятам. Они мне нравились. Я чувствовал странное единение с ними, будто они были моей семьей, моими кровными братьями. В определенном смысле так оно и было, ведь мы разродились из одной утробы – из учебного центра Чистки. Да, мы были братьями, но братьями по духу, а не крови. Это связывало нас в тысячу раз крепче кровных уз. И, отпустив взвод, я с ужасом понял, что с этого момента больше всего боюсь в жизни потерять кого-нибудь из этих ребят на чистке.
Глава 3
Результатами высадок в псевдореальности я был очень доволен. И без сомнений, мой первый взвод мог дать большую фору в этом вопросе и второму, и третьему. Но то все же были лишь учения, к которым мы давно привыкли. Неизбежно, где-то глубоко в подсознании возникала мысль, что происходящее лишь плод чьей-то необузданной фантазии. И как следствие этого, почти полностью исчезал страх. Так бывает иногда в кошмарах, когда вдруг осознаешь, что только спишь. Ты еще вроде продолжаешь бояться, но уже совсем по-другому. Так же дело обстояло и с нашими имитаторами. И к концу занятий в псевдореальности с ужасом для себя я начал понимать, что явь будет куда ужаснее. И гибель даже одного солдата станет большим потрясением для других. Ведь они уже никогда не вернутся.
У нас еще оставалось два дня. Я решил пренебречь рекомендациями шефа и за это время просто познакомиться с солдатами поближе. Я дал им свободное время, правда, в пределах территории казармы. И пока два дня ребята занимались своими делами, я успел переговорить с каждым из них по душам. Тогда еще мне не было известно, кого из этих молодых парней мы скоро потеряем. Я не сентиментален, нет – просто… я люблю своих ребят! Мне никогда не приходилось испытывать жалость к тем, кого мы подвергали чистке, даже если операция проводилась ошибочно. В такие моменты я и в самом деле становился бездушным. Так меня учили, по-другому на чистке просто не выжить. Но мое отношение к смерти менялось, когда она своими костлявыми пальцами касалась моих ребят. Каждого потерянного в операции солдата я оплакивал, как последнего своего родственника, пусть даже иногда это никак не выражалось внешне.
В оперативном зале шеф собрал все три взвода, а также нашего общего психолога – без имени. За спиной полковника горел большой (во всю стену) экран монитора, подключенного к главному компьютеру Центрального Управления Чистки. Мне и всем остальным были хорошо видны звезды на нем и серая планета с редкими зелеными пятнами. Именно ее нам предстояло чистить.
– Планета класса "2А", – начал полковник, – системы К.Т.01.4. Параметры планеты схожи с земными, только наблюдается повышенное содержание в некоторых местах серных выделений, и к тому же на планете почти нет воды. Животный и растительный мир развит слабо. Имеются несколько лесных массивов, которые оживают лишь в краткий период дождя. В остальное время там все в самом прямом смысле умирает. Дожди кратки, но проходят периодически, каждые сто одиннадцать – сто двенадцать местных суток и, естественно, соответствующий у планеты период обращения вокруг своей звезды…
Полковник говорил, и картинка на мониторе по необходимости менялась. Мы видели и дымящиеся серными парами скалы, и высохший лес, и все остальное – в основном серые пески.
– …Температура на поверхности в период засухи до шестидесяти пяти по Цельсию. В период дождя – тридцать. Теперь непосредственно о вашей задаче, – произнес полковник и отошел немного в сторону. На экране монитора появилось изображение станции. – Автоматическая горнодобывающая установка. Необходимый обслуживающий персонал – шесть человек. Пять лет назад на планете началась разработка очень редкого, уже не существующего у нас на Земле минерала. Само его название секретно, так как минерал используется в качестве катализатора для освобождения энергии. Создание его искусственным путем невозможно. Для сведения могу сказать, что килограмм этого вещества способен поддержать жизнеспособность среднего класса звездолета в течение двадцати лет. И конечно, соответствующая у минерала стоимость. – Шеф обвел всех присутствующих пристальным взглядом, словно убеждаясь, что его слова достигли цели. – Станция не добыла еще ни одного грамма, хотя открыла пласт примерно на пятнадцать тонн. Похоже, на планете существует какая-то неизвестная нам форма жизни, которую разведка не смогла сразу обнаружить. А возможно, какая-нибудь тварь вылезла из леса. Хотя это маловероятно, потому как трагедия произошла в период засухи. Да и не выходят лесные твари на пески, и в этом отношении их можно считать почти безопасными. Но как я уже говорил, мы ничего не можем знать наверняка. На горнодобывающей установке не была предусмотрена следящая аппаратура, поэтому нам точно неизвестно, что произошло. Имеются, правда, кое-какие догадки, и только на них мы можем пока опираться. Посланное пять лет назад подразделение было оснащено следящей аппаратурой, но с момента гибели обслуживающего персонала станции, связь с СТМ-спутником на орбите, с той точки поверхности планеты, где находится горнодобывающая установка, невозможна – в радиусе около ста километров. Наблюдения с орбиты также невозможны, потому что станция защищена искусственным маскировочным полем. Как я уже говорил, она строго засекречена. Вполне вероятно, посланному спецподразделению что-то и удалось заснять, но мы этого не знаем… Я поднял руку:
– А почему было решено, что обслуживающий персонал и спецподразделение погибли, если связи с ними не было?
– Потому, что не все из обслуживающего персонала погибли на станции. Одному горному инженеру удалось бежать на спасательной капсуле вместе со своей собакой. Вероятно, он был последним.
– Инженер жив? – спросил я.
– Нет, – ответил полковник. – Он умер во время полета, хотя собака жива и очень хорошо себя чувствует по сей день. Вся капсула и тело инженера были буквально разобраны на атомы в нашей лаборатории, но присутствия никакого инородного организма – мертвого или живого – там обнаружить не удалось.
– Но что-то же там было, раз вы сделали соответствующие выводы, – не выдержал я.
– Да, – стерпев мою выходку, ответил полковник. – Там было предсмертное послание инженера, записанное на пленку. – Полковник повернулся к монитору, где на экране появилось лицо смуглого, немного полноватого человека с лихорадочно блестящими, запавшими от бессонницы глазами.
– Я уже лечу в капсуле второй день, – произнесло лицо, – и больше не могу этого терпеть. Что это, я не знаю, но оно повсюду… И во мне… Что-то мы не так сделали… – Человек на экране склонил голову. – И сказал мне Ангел: что ты дивишься? Я скажу тебе тайну жены сей и зверя, носящего ее, имеющего семь голов и десять рогов…
– Читает Библию, – пояснил полковник. – Мы нашли экземпляр в капсуле.
– …Зверь, которого ты видел, был, и нет его, и выйдет из бездны и пойдет в погибель; и удивятся те из живущих на земле, имена которых не вписаны в книгу жизни от начала мира, видя, что зверь был, и нет его, и явится.
Здесь ум, имеющий мудрость. Семь голов суть семь гор, на которых сидит жена, и семь царей, из которых пять пали, один есть, а другой еще не пришел, и когда придет, не долго ему быть.
И зверь, который был и которого нет, есть восьмой, и из числа семи, и пойдет в погибель…
Экран монитора затуманился какими-то помехами, а затем и вовсе потух.
– И что это все значит? – опять поинтересовался я. Лично для меня услышанный бред не имел никакого значения.
– Вам все объяснит психолог, у него есть свои соображения, – произнес полковник.
К шефу подошел психолог. Я давно его уже не видел – почти полгода, но за это время он не сильно изменился, как и за все пять лет, что мы с ним были знакомы.
– Этот горный инженер определенно сошел с ума, – начал излагать свои мысли психолог. – Поэтому процитированное им писание, я думаю, следует рассматривать несколько в ином аспекте, нежели в том, в котором оно было написано. Первые строки пропустим и начнем с места: "…Зверь, которого ты видел, был, и нет его, и выйдет из бездны и пойдет в погибель; и удивятся те из живущих на земле, имена которых не вписаны в книгу жизни от начала мира, видя, что зверь был, и нет его, и явится;.." – Психолог замолчал и, улыбнувшись, обвел хитрым взглядом весь зал. – Какую информацию можно выудить из этих слов? Вильям Грем, горный инженер, не был глубоко верующим человеком и не мог понимать истинного смысла в этом Писании. Значит, его привлекли в нем какие-то отчетливо видимые совпадения с ситуацией, возникшей на станции. Одно из них – зверь; второе – "…выйдет из бездны…". Бездна в этом случае, мне кажется, пласт минерала, залежи которого опускаются на глубину около пятисот метров. Неизвестная форма жизни вышла именно оттуда. Теперь пойдем дальше. Здесь у нас более сложное послание. – Психолог склонил голову и стал читать из своего блокнота: – "…Здесь ум, имеющий мудрость, семь голов суть семь гор, на которых сидит жена, и семь царей, из которых пять пали, один есть, а другой еще не пришел, и когда придет, не долго ему быть…" Семь голов зверя – семь гор… Это понимается-просто. Пласт минерала пролегает под семью небольшими скалами. Жена – это, надо полагать, сама станция, которая расположилась над пластом. Семь царей… Вот здесь сначала возникли трудности. Что это за цари такие? Кто или что могло вызвать такую ассоциацию в голове потерявшего рассудок человека? Я долго думал над этим и решил, что обслуживающий персонал станции.
