Михаил Михеев - Гроза над планетой
Деревня им не особенно понравилась, но ничего удивительного в этом не было. Была эта деревня маленькая, грязная и, как многие другие лесные деревни, практически начисто отрезанная от цивилизации. Нет, из деревни шла полузаросшая дорога, выходящая на тракт, но толку от этого было для самой деревни чуть. Видимо, когда-то эти места были местом диким и неприветливым и потому бежали сюда, в основном, те, кому жизнь под чутким королевским оком грозила нешуточными неприятностями. Вряд-ли это были какие-то записные душегубы, скорее крестьяне, лишившиеся всего и имеющие немалые шансы кончить жизнь в долговой тюрьме, мелкое жулье, за которым активно охотилась полиция, и прочий сброд. Постепенно в глуши образовался свой социум, который некоторое время варился в собственном соку, а потом все равно вынужден был или пойти на контакт с внешним миром, или выродиться от кровосмешения и сгинуть. Контакт, видимо, появился, но минимальный — внешнему миру до нищей деревни дела, по большому счету, не было — налогов с нее много не возьмешь, ибо нечего, а ничего особенно нужного здесь не производили. По всем канонам, эта деревня должна была рано или поздно все равно вымереть, но пока что она как-то держалась и даже трактир здесь был. Паршивенький, правда, настолько паршивенький, что Атрес презрительно покрутил носом, но тем не менее еда и ночлег под крышей — вещь порой нужная, поэтому все дружно и не сговариваясь отправились туда.
Зал в трактире был под стать всему остальному. Он был даже не грязный, а какой-то… пыльный, что-ли, во всяком случае, это было самое лучшее определение, которое смог подобрать лорд Андрей. Тяжелые деревянные столы и лавки — ну, это знакомо, это везде так. Подобная мебель делается на века и предназначена не только для еды, но и для того, чтобы выдержать удар чьего-то тяжелого кулака. Или крепкого лба. Или еще чего-нибудь, если придется. Да и не помашешь в запале такой мебелью. Скамья весит килограммов семьдесят, стол — сто пятьдесят, не меньше. Это не легкий табурет, который схватил — и проломил кому-то голову. Это — добротное, на века сделанное убожество.
За одним из таких столов в углу зала и расположились путники. Атрес, знаток трактирного (и казарменного, а как-же) этикета громогласно потребовал выпить и закусить. То и другое было доставлено моментально, видать, трактир посетителями был не особенно обременен и новички, тем более платежеспособные (два золотых на столе — это до хрена, здесь на такие деньги неделю пьянствовать можно, да еще и на опохмел останется), здесь весьма ценились. Мужчинам подали на удивление неплохого светлого пива, дамам — вино. Судя по тому, как сморщилось лицо принцессы, вино было очень так себе, что впрочем неудивительно — откуда здесь взяться приличному пойлу? А вот Биалон пила не морщась — ну да, она к королевским изыскам непривычная.
За пивом последовала гречневая каша с мясом, еда плебейская, но вкусная. Тем более, маг любил ее с детства, да и Атрес, похоже, тоже относился к такого рода пище вполне лояльно. Девушки, изрядно устав в дороге, тоже не привередничали, так что от стола все отвалились изрядно осоловевшими.
И хорошо, что успели поесть — дальше все развивалось слишком быстро.
Только маг поинтересовался насчет комнат на ночь и насчет прикупить лошадей и не успел даже выслушать ответ, как в зал ввалилась колоритнейшая компания. Одеты разношерстно, но добротно, все при оружии, которое выглядит естественным продолжением организма, а главное — лица. Обросшие, усталые, но при этом уверенные в себе, даже наглые. И по их взглядам и по тому, как испуганно сжались по углам немногочисленные посетители, лорд Андрей мгновенно определил — вот они, настоящие хозяева жизни. А точнее, хозяева жизни в этих местах. А еще точнее, те, кто в этих местах считает себя хозяевами жизни. И еще — вряд-ли они пришли сюда просто так. Скорее, пока гостей обслуживали, хозяин послал кого-то… Да вон, хоть того шустрого мальчишку, прошмыгнувшего на кухню, предупредить — едет жирная дичь, которую грех не пощипать. Значит, скорее всего придется драться. Боже, как не вовремя! Магию применять нельзя, засекут, стало-быть, придется резать. Или стрелять. Скорее второе — только здесь больше десятка противников, а сколько осталось на улице вообще неизвестно. Впрочем, разбойники вне закона, так что совесть мучать будет вряд-ли, но все равно, лишние осложнения — они всегда лишние.
Так и есть. Один из вошедших — невысокий, прыщавый, взял кружку пива и подошел к их столу. Бухнулся без приглашения.
Лорд Андрей никак не отреагировал, Атрес — тоже, без команды не стрелять, это ему понятно. Не стоит начинать первыми, визги никому еще не добавляли веса, особенно в таком вот окружении. Тем более что этот — сявка, убожество, которое выпихивают для затевания ссоры. Оторвать ему башку несложно, но не сейчас, не сразу. Надо, чтобы первый ход произвел впечатление, а это не так просто.
Нахал тем временем отхлебнул пива, рыгнул в сторону Биалон и, видимо сразу определив в лорде Андрее главного, развязанно бросил:
— А ничего, дядя, девки у вас справные. Поделишься? — и, ухватив принцессу двумя пальцами за щеку, небрежно потрепал.
В принципе, это было последнее, что он в своей жизни успел сделать правой рукой. Маг, не вставая, одним стремительным движением схватил его за кисть и резко сжал. Малый, явно не ожидая такого обращения, как-то вдруг обиженно хрюкнул и, потеряв сознание от боли, сполз под стол. Кисть руки его теперь выглядела так, будто побывала в медвежьем капкане. Хорошем таком капкане — ни одной целой кости. Такие травмы, может, еще взялись бы лечить в родном мире лорда Андрея, да и то вряд-ли, во всяком случае, полностью руку парню уже никто бы не восстановил. Здесь-же и подавно — инвалидность, инвалидность и еще раз инвалидность.
Похоже, быстрота и жестокость расправы произвели впечатление. В зале воцарилась мертвая тишина, такая, что было слышно, как жужжит муха, с трудом преодолевая густой, спертый воздух. Лорд Андрей спокойно обвел глазами собравшихся, спокойно вынул портсигар, спокойно извлек сигарету и спокойно закурил. Все эти неторопливые движения были подчинены одной-единственной цели — дать собравшимся время осознать, что они напали явно не на тех, что добыча им не по зубам и что им стоит удалиться. Не осознали.
Сделав пришедшим было в себя, заворчавшим и потянувшимся за оружием таварищам повелительный жест, от которого все сразу успокоились, к их столику подошел атаман. Ну, что атаман — это было ясно, уж больно уверенно он держался. Среднего роста, черноволосый, плечистый, с небольшим шрамом на левой щеке и умными холодными глазами, он напомнил лорду Андрею себя. В глубокой молодости, лет сто пятьдесят назад. Небрежным движением спихнув со скамьи так и не пришедшего в сознание замухрышку, атаман сел напротив лорда Андрея, уперся в него взглядом и медленно, с расстановкой сказал:
— Ты покалечил Райна. Я не в обиде, поэтому можешь уйти. Оставишь деньги, оружие, женщин, и проваливай. Тебя не тронут и даже проводят до тракта. Твоего слугу тоже. Мое слово.
Голос у мужика тоже был красивый. Этакий оперный баритон, которому, если над ним поработать, в королевском театре цены бы не было. Впрочем, ставить голос в таком возрасте, наверное, поздно, хотя маг в этом уверен не был — в театре он не разбирался.
— Ты на меня наехал, но я не в обиде, — ответил лорд Андрей. — Можешь проваливать, мне до вас дела нет. Обещаю, что не буду преследовать. И заберите с собой эту падаль. Как его там? Райн?
— Ты много на себя берешь, дядя, — глаза атамана налились кровью. — Смотри, я и не таким выпускал потроха.
«Умный, но необученный, — подумал маг. — Холерический темперамент, сейчас он еле сдерживается, но привык к безнаказанности, а значит, не отступит. А жаль». И вслух сказал:
— Воистину, ты величайший артист из всех, кого я знаю.
— Это еще почему?
— Да потому, что никто на моей памяти не умел так хорошо прикидываться живым.
До атамана дошло мгновенно. Лицо его покрылось пятнами, рука потянулась к топору, висящему на поясе.
Черный маг начал медленно подниматься. Он никогда не имел особенно богатырского телосложения, однако, если требовалось, впечатление произвести умел. Под тонкой тканью рубахи играли некрупные, но мощные мускулы и собеседнику сейчас казалось, что на него медленно и неспешно надвигается ожившая скала. Но голосу разума он не внял.
— Я сказал, оставь баб и деньги и убирайся из моих владений!
— Ага. Сейчас, спешу и падаю, только вот памперсы сменю… Брысь отсюда, молокососы!
Атаман зарычал и выхватил топор. Однако, прежде чем он успел размахнуться, лорд Андрей взмахнул рукой. Перстень на его пальце скрывал под солидным сапфиром короткое и тонкое, бритвенно острое лезвие. Пока шел разговор, маг успел повернуть камень и сейчас резанул своего противника по глазам. Тот, впрочем, не зря командовал своими головорезами — успел откинуться, спас зрение и лезвие лишь начисто срубило ему кончик носа, зато маг за данные ему пол-секунды заминки сделал многое. Опершись о такой тяжелый и неудобный, но прочный и устойчивый стол руками, он подпрыгнул вверх, перепрыгнул через столешницу и еще в полете с разворота достал атамана носком сапога в висок. Хрустнула кость и то, что еще недавно было красивым мужчиной и грозой здешних лесов, безжизненной грудой осело на заплеванный пол.
