Энн Леки - Слуги правосудия
— Совпадение, — ответила я, довольная хотя бы тем, что мы говорим не на радчааи, где это слово имело серьезную значимость. — Я нашла его без сознания. Если бы оставила, он умер бы. — (Стриган не поверила и этому, судя по ее взгляду.) — Почему ты здесь?
Она рассмеялась — коротко и с горечью, — то ли потому, что я использовала неверный род для местоимения, то ли отчего-то еще, я была не уверена.
— Я думаю, это я должна задать такой вопрос.
По крайней мере, она не исправила мою грамматику.
— Я пришла, чтобы с тобой поговорить. Купить кое-что. Сеиварден был болен. Тебя здесь не было. Разумеется, я заплачу за все, что мы съели.
Казалось, она нашла это забавным.
— Зачем вы здесь? — спросила она.
— Я одна, — сказала я, отвечая на невысказанный вопрос. — Не считая его. — Я кивнула на Сеиварден. Моя рука все еще лежала на пистолете, и Стриган, вероятно, знала, почему я держу руку под курткой так неподвижно. Сеиварден все еще притворялась, что спит.
Стриган слегка покачала головой с недоверием.
— Я поклялась бы, что ты — трупосолдат. — Она имела в виду — вспомогательный компонент. — Когда ты появилась, я была в этом уверена. — Значит, она пряталась поблизости, ожидая, когда мы уйдем, и все было у нее под наблюдением. Вероятно, она не сомневалась в своем укрытии: если бы я оказалась тем, чего она опасалась, оставаться поблизости было бы крайне глупо. Я бы ее нашла. — Но когда ты увидела, что здесь никого нет, ты заплакала. А он… — Она посмотрела на Сеиварден, вялую и неподвижную на постели, и пожала плечами.
— Сядь, гражданин, — сказала я Сеиварден на радчааи. — Ты никого не вводишь в заблуждение.
— Отвали! — ответила она и натянула одеяло на голову. Затем опять сбросила его, поднялась и, слегка покачиваясь, пошла в гигиеническую комнату.
Я снова повернулась к Стриган.
— А то дело с арендой флаера. Это была ты?
Она безучастно пожала плечами:
— Он сказал мне, что пара радчааи направляются сюда. Либо он сильно тебя недооценил, либо ты еще более опасна, чем я думала.
Что означало: очень опасна.
— Я привыкла к тому, что меня недооценивают. И ты не сказала ей… ему, зачем, по-твоему, я иду.
Ее пистолет не дрогнул.
— Зачем ты здесь?
— Ты знаешь, зачем я здесь. — Выражение ее лица изменилось на долю мгновения. Я продолжила:
— Не для того, чтобы убить тебя. Убийство бы все обессмыслило.
Она приподняла бровь и слегка наклонила голову.
— Неужели?
Словесная пикировка, все эти уловки — для меня сущее мучение.
— Я хочу пистолет.
— Какой пистолет? — Стриган не так глупа, чтобы признать, что вещь существует, что она знает, о каком пистолете я говорю. Но ее лицемерное незнание не убеждало. Она знала. Если у нее есть то, что я думала (и я готова была прозакладывать свою жизнь, что у нее это есть), дальнейшее уточнение не нужно. Она знала.
Отдаст ли она это — уже другой вопрос.
— Я заплачу тебе за него.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь.
— Гарседдиане делали все по пять. Пять верных деяний, пять главных грехов, пять зон по пять регионов. Двадцать пять представителей, чтобы капитулировать перед лордом Радча.
На три секунды Стриган замерла. Казалось, она даже перестала дышать. Затем она заговорила:
— Гарседд, так? Какое это имеет отношение ко мне?
— Я бы ни за что не догадалась, если бы ты оставалась на месте.
— Гарседд был тысячу лет назад и очень, очень далеко отсюда.
— Двадцать пять представителей, чтобы капитулировать перед лордом Радча, — повторила я. — И двадцать четыре пистолета, о местонахождении которых известно.
Она моргнула, втянула в себя воздух.
— Кто ты?
— Кто-то удрал. Кто-то бежал из системы до того, как прибыли радчааи. Может быть, он опасался, что пистолеты не будут действовать так, как об этом сообщалось. А может, понимал, что, даже если они действуют, это не поможет.
— А не наоборот? Не в том ли было дело? Никто не бросит вызова Анаандер Мианнаи. — В ее словах прозвучала горечь. — Если хочет жить.
Я промолчала.
Стриган все так же сжимала пистолет. Но безопасности он не гарантировал, реши я причинить ей вред, — думаю, она это понимала.
— Не знаю, почему ты думаешь, что у меня есть этот пистолет. Откуда?
— Ты собирала старинные вещи, диковины. У тебя уже была маленькая коллекция гарседдианских артефактов. Они каким-то образом попали на базу Драс-Анниа. И другие могли попасть туда точно так же. А однажды ты исчезла. Ты приняла меры, чтобы за тобой не проследили.
— Это слишком хилая основа для такого большого допущения.
— Тогда зачем все это? — Я осторожно махнула свободной рукой, другая по-прежнему оставалась под курткой, держа пистолет. — У тебя было прекрасное положение на Драс-Анниа, пациенты, куча денег, связи и репутация. Теперь ты в ледяной дыре, оказываешь первую помощь пастухам бовов.
— Личностный кризис, — сказала она, произнося слова тщательно и медленно.
— Конечно, — согласилась я. — Ты не смогла заставить себя уничтожить его или передать кому-то, кто не понял бы, какую опасность он представляет. Ты же, как только осознала, чем обладаешь, не сомневалась, что, если бы властям Радча даже просто померещилось, что он существует, они бы выследили и убили тебя и любого другого, кто мог его видеть.
В то время как власти Радча желали, чтобы все запомнили, что случилось с гарседдианами, они не хотели, чтобы кто-нибудь узнал, как именно гарседдианам удалось сделать то, что они сделали, — то, что никому не удавалось осуществить ни за тысячу лет до, ни еще за тысячу лет после этого, — уничтожить радчаайский корабль. Почти никто из живых этого не помнил. Я знала это, так же как и любой из кораблей, которые были там и существуют сейчас. Анаандер Мианнаи, безусловно, знала. И Сеиварден, сама видевшая ту невидимую броню и пистолет, пули которого без усилий пробили радчаайскую броню и тепловой щит ее корабля. А лорд Радча хотела, чтобы никто даже не думал, что такое возможно.
— Я хочу его, — сказала я Стриган. — Я заплачу тебе за него.
— Если бы у меня была такая вещь… если бы! Вполне возможно, что всех денег в мире не хватило бы.
— Все возможно, — согласилась я.
— Ты — радчааи. И ты военнослужащая.
— Была, — исправила я. А когда она усмехнулась, я добавила: — Иначе меня бы здесь не было. Или ты бы уже выдала мне всю нужную информацию и была бы мертва.
— Убирайся отсюда. — Голос Стриган был тихим, но яростным. — И забирай своего бродягу.
— Я не уйду, пока не получу то, за чем пришла. — В этом было бы мало смысла. — Тебе придется отдать его мне или застрелить меня из него.
Я все равно что признала, что у меня еще есть броня. Намекнула, что я — именно тот, кого она опасалась, радчаайский агент, явившийся, чтобы убить ее и забрать пистолет.
Несмотря на страх, который Стриган должна была испытывать, она не удержалась от любопытства:
— Почему ты так сильно его хочешь?
— Я хочу, — ответила я, — убить Анаандер Мианнаи.
— Что? — Пистолет в руке задрожал, слегка пошел в сторону, но затем снова застыл. Она подалась вперед на три миллиметра и наклонила голову, как будто не была уверена, что правильно меня расслышала.
— Я хочу убить Анаандер Мианнаи, — повторила я.
— Анаандер Мианнаи, — сказала она едко, — обладает тысячами тел в сотнях мест. Ты не сможешь убить всех. Точно не сможешь с одним пистолетом.
— Я все-таки хочу попытаться.
— Ты безумна. Да разве это вообще возможно? Разве не у всех радчааи промыты мозги?
Распространенное заблуждение.
— Перевоспитывают только преступников или людей, которые плохо функционируют. Никого на самом деле не заботит, что ты думаешь, пока делаешь то, что требуется.
Она смотрела на меня с сомнением.
— Что значит «плохо функционируют»?
Свободной рукой я сделала неопределенный жест, который должен был обозначать «не моя проблема». Хотя, возможно, это было моей проблемой. Наверное, этот вопрос действительно теперь касался меня в той же мере, как он мог очень даже касаться Сеиварден.
— Я собираюсь вытащить руку из-под куртки, — сказала я. — А потом я собираюсь поспать.
Стриган промолчала, только одна седая бровь дернулась.
— Если я нашла тебя, Анаандер Мианнаи, безусловно, сможет, — заявила я. Мы говорили на языке Стриган. Какой пол она определила лорду Радча? — Пока он этого не сделал — возможно, потому что занят другими вещами. По причинам, которые должны быть тебе ясны, он, скорее всего, не решается передать полномочия в этом вопросе.
— Тогда я в безопасности. — В этом заявлении прозвучало куда больше убежденности, чем она могла испытывать.
Сеиварден с шумом вышла из ванной комнаты и упала обратно на постель, руки дрожали, дыхание было учащенным и неглубоким.
