Андрей Посняков - Кокон
Максим, пока не сжег весь бензин, ездил на пригородные поля, раньше колхозные, а ныне принадлежавшие какому-то акционерному обществу. Организовать охрану общество не сумело: сами же охранники начали воровать первыми — урожай вывозили машинами, за ними потянулись работники, затем и весь прочий люд, у кого хватало смелости, наглости и силы. Картошка, свекла, горох, не брезговали даже турнепсом — перед наступлением зимы все имело цену. В частных домах резко возрос спрос на домашних животных — свиней, коз, коров, все вдруг быстро вспомнили народную мудрость о том, что коровушка богатым не сделает, но и умереть не даст. А призрак голодной смерти уже маячил не так уж и далеко, хотя многие этого еще в полной мере не осознали.
Едва не ограбленный Тихомиров стал теперь осторожнее, сведя к минимуму случайные связи. Частенько, почти каждый день, навещал сестру — помогал с огородом, потом укрепил забор, пустив поверху колючую проволоку, несколько мотков которой Макс обменял на музыкальный центр. Бартер, естественно, происходил на рынке, разросшемся почти на два квартала. Пожалуй, сейчас там можно было приобрести все, особенно велик был спрос на резиновые сапоги и дешевые теплые вещи, брали также свечки, и фонарики, и — во множестве — батарейки, благо те стоили дешево — четыре штуки можно было легко выменять за пару морковин. А вот на сотовые телефоны, компьютеры, телевизоры и прочие подобные вещи спрос резко упал, как и на автозапчасти. Неожиданным дефицитом вдруг стали книги, причем самые разные. Скупив все на лотках и в магазинах, народишко с нехорошим прищуром начинал присматриваться к библиотекам.
Тихомиров, как и многие его знакомые, тоже приобрел привычку коротать вечера с книжкой, правда, пользовался пока своими собственными запасами и сейчас вот перечитывал Джойса. «Улисс» чем-то напоминал ему все происходящее вокруг, иногда наталкивая на самые неожиданные мысли.
Каждый день Максим старался провести с пользой — что-нибудь выменять, что-то где-то найти, погоня за продуктами занимала почти все его время, как, впрочем, и у всех. Он уже сделал солидный запасец тушенки, макарон и круп, пересыпав последние по пластиковым полуторалитровым бутылкам, которые сложил аккуратной поленницей у стены. Когда кончился бензин, перетащил в квартиру аккумулятор — машины сейчас грабили вовсе уж беззастенчиво: милиции нет, а в салоне каждую ночь спать не будешь. Брали, конечно, то, что неосторожно оставляли в бардачках и салонах, — запчасти были не нужны. Правда, молодежь куролесила и просто так, окончательно ошалев от полнейшей безнаказанности и скуки. Некоторые автовладельцы, правда, объединялись, выставляли патруль… выглядело все это глупо — ну кому, спрашивается, нужны сейчас эти красивые, но абсолютно бесполезные «ауди», «рено», «форды»?
Другое дело — велосипед! За последний месяц подорожали они страшно — за старый, еще советских времен, «Салют» без зазрения совести просили десять мешков картошки. Правда, ходили слухи, что кому-то повезло купить велик просто за деньги… за бумажки, ныне годные лишь на то, чтобы оклеивать стены. Продукты! В них была сейчас вся сила.
* * *В один из таких хмурых сентябрьских дней Максим возвращался домой от сестры. Приближался вечер, с желтого неба сыпал мелкой крупой дождик. В грязных темно-коричневых лужах, дрожа, отражались лампочки уличных фонарей, горящие вполнакала. Спасибо энергетикам и за это — иначе сидели бы в полной тьме, как при царе Горохе. А ведь рано или поздно так и будет! Если ничего не изменится, если город так и останется в этом проклятом коконе.
Уже подходя к своему подъезду, Тихомиров увидел на стене написанное от руки объявление. Красным фломастером, крупно: «Люди, давайте объединяться!» И ниже, чуть мельче — «Кто не хочет превращаться в зверей, кому небезразлична судьба нашего города, наших детей и своя собственная…»
В общем, звали в библиотеку, где и должно было состояться собрание. Максим посмотрел на часы — до встречи оставалось полчаса… как раз хватит, чтобы неспешно дойти до библиотеки, хоть с кем-нибудь пообщаться, а то дома уже хуже горькой редьки. Темные одинокие вечера, унылый Джойс… Черт с ним, с дождем, все равно, промок уже… Идти — по главным улицам… правда, потом — сквером, ну, там уже недолго.
* * *Вечерело. Расталкивая шинами лужи, проносились по мокрому асфальту редкие велосипедисты. Собачники выгуливали своих питомцев, и чем больше и зубастее был зверь, тем уверенней чувствовал себя его хозяин. Кстати, резко возрос спрос на щенков собак крупных пород. Какая-никакая — а все же защита.
Свернув с улицы в сквер, Макс прибавил шагу, стараясь поскорей миновать компанию подростков, расположившуюся под раскидистой кроной какого-то большого дерева. Что там делали недоросли, черт его знает. То ли пили, то ли курили, то ли кололись. Последнее — вернее, уж больно тихо было, ни дурацкого смеха, ни чего такого прочего… Нет, вот!
— Оба, гляньте-ка — девка!
Тихомиров замедлил шаг, хотя все его чувства прямо кричали: уходи! Уходи! Уходи скорее, не твое это дело…
Небольшая девчушка лет пятнадцати как раз остановилась под фонарем, слезла с велосипеда — что-то у нее там сломалось, — вот дура, что же она, не видит, что ли, гопников? И место выбрала… встала, словно на подиуме, в короткой джинсовой юбочке, в маечке с открытым пупком — и как не холодно-то в таком виде? Ладно — холодно, как не страшно?
— А ничего цаца!
Девчонка как раз наклонилась.
— Вот это да-а-а! Пошли, пацаны.
Сразу четверо — все, что сидели, — сорвались, подбежали, окружив несчастную жертву, словно стая волков.
— Девушка, девушка, а как вас зовут? — глумливо спросил кто-то из гопоты, поддержанный таким же глумливым хохотом.
Девчонка наконец оглянулась:
— Наташа…
— Три рубля — и наша!
Беги, дура!!!
— Ой, мальчики, вы не поможете цепь натянуть?
И в самом деле — дура, тут и говорить нечего.
— Мы не только цепь, мы и тебя натянем…
Послышался визг…
Максим втянул голову в плечи и тут же нагнулся, подобрал с земли палку, развернулся… Пару-тройку можно вырубить с ходу, тем более, что щадить гопников Макс вовсе не собирался — а следовательно, и удары не нужно было бы рассчитывать, тупо бить насмерть!
Ладно, еще посмотрим, кто кого!
Сжав палку в руке, молодой человек прибавил шагу… и вдруг…
Он даже не понял, откуда что взялось. Каким образом возникли здесь быстрые и ловкие тени…
Велосипедисты! Пятеро молодых людей на велосипедах, с бейсбольными битами, они выскочили из темноты ураганом…
Спрыгнули с великов… Удар! Удар! Удар!
И слабые вскрики гопников… теперь уже они превратились в жертв. И все быстро закончилось…
Вовремя, черт побери, появились здесь эти крепенькие парнишки.
— Здорово ты их зацепила, Наташка!
— Я же говорила, короткая юбочка действует безотказно. Особенно на таких сволочей.
— Ну вот, на четыре рожи в городе стало чище!
— Записку не забудьте! Что, теперь по домам? Или еще к Дому культуры прокатимся? Ты как, Наташка?
— Да я бы и прокатилась, чего ж!
Пожав плечами, девчонка уселась в седло, и велосипедисты вмиг растворились в желто-зеленом мареве сквера.
Всего-то минута прошла… или чуть больше.
Подойдя к поверженным гопникам, Максим наклонился: все четверо лежали с пробитыми головами и не дышали. Мертвые глаза испуганно таращились… нет, не в небо… а черт знает куда… кажется, прямо на Макса, которому вдруг стало не по себе от такой вот простоты велосипедистов. Да, конечно, с заполонившей весь город швалью нужно было как-то бороться но вот так, убивать… весело и непринужденно. Просто детки на прогулку вышли, немножко поразмяться решили. И вон как хитро — с подсадной уткой.
Тихомиров быстро огляделся вокруг — пора было убираться отсюда. Хотя, с другой стороны, зачем спешить? Милиции-то нету. Нет и закона, точнее, один закон — право сильного.
На груди гопника Макс увидел записку — листок стандартного формата А4 — с красными буквами — «Новый комсомол»…
Молодой человек покачал головой и ухмыльнулся: комсомольцы, мать вашу, скорей уж чистильщики.
* * *В читальном зале библиотеки, располагавшемся в цокольном этаже добротного пятиэтажного дома, было тепло и уютно, как в старые добрые времена. Неярко горел свет, загадочно-маняще поблескивали разноцветными переплетами книги, на стоящем в углу журнальном столике закипал чайник. Народу, правда, было мало — человек двадцать, и те в основном женщины, многие уже в возрасте. Ну, понятно — мужики больше заняты поиском пропитания, а тут уж каждый сам за себя.
— Добрый вечер, — войдя, кивнул Максим.
— Здравствуйте. Проходите, садитесь.
Тихомиров прошел к последнему столу, там и сел, как раз за двумя мужиками — единственными здесь представителями сильного пола.
