Юрий Иванович - Нирвана
- Отныне все ваши физические и даже умственные усилия будут фиксироваться и накапливаться в одной очень умной аналитической машине. Ваша задача: не обращать на приборы лишнего внимания, вести себя как обычно, и практически ни в чём себе не отказывать. Ваша личная жизнь и свободное время вместе со сном фиксироваться не будут. Только рабочий режим тренировок и занятий. Естественно, пресекать в себе любые попытки повреждения приборов, ковыряния их ножом, или прочей преднамеренной порче. Купаться и даже нырять на большую глубину - можете смело. Температурный режим тоже довольно широк, ну разве что вредны запредельные температуры, точно такие же, как и для организма. То есть: в кипяток не прыгать и в лёд не вмораживаться.
Проходя мимо Клеопатры, профессор ничем не показал, что они хоть как-то знакомы. На Тантоитана тоже вроде никакого внимания не обратил. Зато возле Безразмерного в удивлении замер:
- А с вами что, голубчик, приключилось?
- Да ничего страшного…
- Может вас в "омолодитель" на денёк уложить? Тут имеется.
- Что вы, что вы! Не стоит беспокоится, - шепелявил толстяк. - И так заживёт.
- А зубки?
- Ещё вчера договорился с дантистом Кафедры. Обещал за неделю новые приживить, - убеждал пострадавший.
- Ну ладно, как знаете. Мне тоже интересно будет сравнить ваши результаты с остальными… Итак, дамы и господа! - Сартре остановился в конце коридора и обратился ко всем: - По приказу вашего командования вы на неопределённое время переходите в моё почти полное распоряжение. Вернее переходят ваши тела, по наблюдениями за которыми и будут составлены соответствующие рекомендации для усиления физических нагрузок для стажёров данной кафедры и иных подобных воинских учреждений. Если что-то будет на теле мешать, или вызывать раздражение - немедленно обращаться ко мне. Можно даже среди ночи. Так…, ещё минут пять постарайтесь лежать обездвижено… Желательно громко не говорить, а уж тем более не кричать…
Ближе всего к нему оказался Гарольд, который чуть ли не шёпотом не преминул поинтересоваться:
- Если мы крикнем, присоски испугаются и сбегут?
- Зря смеётесь, молодой человек, - профессор склонился над воином с каким-то прибором, проверяя, как ведут себя странные пластиковые нашлёпки. - И называйте их для удобства пеленгами. Пеленги ведь и в самом деле почти живые. Даже имеют некоторые зачатки искусственного интеллекта. И им необходимо время для приживления…
После таких объяснений возмутился всё слышавший Граци:
- Не хватало, чтобы они приросли к нам навечно! Потом завладели нашим телом, мозгом…
- Было бы чем владеть! - строго оборвал его профессор. Посматривая на часы, обошёл ещё нескольких офицеров, довольно крякнул и разрешил: - Теперь можете смело бежать на завтрак. Но! Как только имя кого-либо прозвучит по внутреннему коммуникатору, немедленно мчаться сюда.
- Если идут занятия? - стал уточнять Гарольд.
- В любом случае! Все ваши преподаватели и инструкторы предупреждены. Всего хорошего!
По пути в свои комнаты, во время умывания и во время завтрака, только и было что разговоров про странные эксперименты никому неизвестного гения. Ощупывали браслеты, рассматривали друг у друга почти приросшие к коже пеленги. Прислушивались к своим ощущениям и шутили на эту тему:
- Кажется мне браслеты силёнки прибавили, как минимум втрое, - уверенно и с серьёзной рожей заявлял Армата, - Пойду сегодня вечером и поколочу Гарольда.
В тон ему отзывался Граци:
- Давно пора наказать…, твоё зазнайство. Если у тебя силы утроились, то у Гарри наверняка удесятерились. Чихнёт нечаянно в твою сторону и…
- … Прощай огурчик! - хором подхватили остальные друзья, словами шуточной песни оплакивая долю лучшего в отделении специалиста по самому сложному и современному вооружению.
На что Армата без всякой обиды дал пояснения:
- Так ведь колотить Гарольда я буду издалека, из тяжёлого миномёта.
Под смех друзей, капитан Стенеси снисходительно скривился:
- Миномёты любишь? Вот только погоди до первых учений, где мне Танти доверит распределения оружия. Устрою так, что будешь даже спать с этим прекрасным оружием. А уж бегать - никто тебя не остановит.
Тогда как чуть в стороне Парадорский проводил интенсивный допрос своей любимой:
- Почему Сартре делает вид, что тебя не знает?
- Так я ведь тебе говорила, что он обо мне ни слухом ни духом. Надо вначале ему привет от брата передать, потом и пароль сказать…
- Ой! Брось эти шпионские игры! Я знаю, что ты с ним знакома лично и жду от тебя немедленных объяснений.
- Почему знакома? С чего ты взял? - пыталась вывернуться заметно растерявшаяся Клеопатра, и не нашла ничего лучшего как самой перейти в наступление: - И чего это ты на меня набросился? Вдруг профессор и в самом деле меня когда-то в детстве видел возле брата. Может и сейчас узнал, всё-таки моя фотография у родственников имеется.
- Ты мне зубы не заговаривай. Лучше сразу признавайся: чего это ты с ним вчера перемигивалась и знаками обменивалась?
Девушка умильно нахмурилась, интенсивно пытаясь припомнить когда, где и кто мог что-то заметить в её переглядываниях с Сартре некий компромат. Получалось только в конце ужина, а кто - уже и неважно. Но отговорка на этот случай отыскалась сразу:
- Да я ведь так сильно хотела с ним просто переговорить, узнать о брате, вот и смотрела слишком пристально. Когда уходили, хотела хоть издалека поздороваться и на себя внимания обратить. Вот профессор вроде как и кивнул мне в ответ спонтанно… Да и вообще, чего это ты меня так выпытываешь? Если хочешь всё выяснить, идём к этому учёному немедленно и всё выясним на месте. А то ведёшь себя как…, как…, как Рома Бровер!
Их старый и верный друг уже давно обретался где-то в далёких вражеских тылах вместе со своей супругой. Его всё-таки забрали чуть больше четырёх лет назад в разведку, переквалифицировали в специальной школе на шпиона и закинули в неизвестно какую систему неизвестно какой державы. Что Романа, что Магдалены порой в компании сильно не хватало, но те сами выбрали свою судьбу, став бойцами "невидимого фронта". А секретность их миссии не позволяла даже приблизительно догадываться, в какой части галактики парочка находится. Разве только один раз, одно из самых высокопоставленных лиц Оилтонской империи заявило: от усилий и умений супружеской пары Броверов зависит очень многое. И они вместе.
Спрашивать что-то больше никто не осмелился, но зато в своей среде друзья частенько употребляли сравнительные характеристики, подходящие синонимы связанные с именем Романа или его фамилий. Особенно если речь заходила о шпиономании или излишней подозрительности. Так и говорили: "Оглядывается как Рома". Или: "Тебе только с Бровером работать!"
Но ещё воспоминания о старом друге всегда вызывали у Тантоитана ностальгический вздох, чем Клеопатра бессовестно пользовалась. Вот и сейчас он скривился, но дальше копать под профессора не стал:
- Просто не люблю, когда ты уже в который раз шокируешь меня своими тайнами.
- Ну, так ведь…, - кокетливо пожала плечиками девушка, - Женщина всегда должна оставаться загадкой для мужчины.
- Ха! Тебе напомнить последствия подобных загадок? - ощерился Танти весьма угрожающе. - Например: что сделал Отелло с Дездемоной. А было бы в их отношения всё открыто и без недомолвок - жила бы дама, горя не зная.
- Фи! Нашёл с чем сравнивать. Жестокий, страшно ревнивый мавр, который собственных мозгов не имел, а жил по чужим наущениям. Ты ведь у меня не такой.
- В смысле мозгов, или жестокости не такой?
- Во всём. - Клеопатра, уже закончившая свой завтрак стала подниматься из-за стола. - Даже не ревнуешь никогда.
- Ого! - поспешил за ней и Танти, на ходу склоняясь к розовому ушку. - А что, есть повод? И моей принцессе хочется стать Дездемоной?
- Это ещё кто кого задушит! - пригрозила девушка, оборачиваясь по сторонам и осудительно добавляя. - И чего ты так кричишь? Мы ведь договорились называть друг друга принцессой и рыцарем только наедине. Это ведь только наше, сугубо личное обращение.
- Да? - они покинули столовую одними из первых и спешили в свою комнату, чтобы взять нужные для первого занятия тетрадки-регистраторы. - И что тут такого личного? Все ребята и так знают, что ты моя принцесса, а я твой рыцарь. Или всё-таки хочешь сменить…
- Нет! Да и тебе имя Отелло совсем не идёт. Ха! Алоису, кстати, тоже, - неожиданно вспомнила она о их чернокожем, новом приятеле. - Слишком неброско он смотрится. Не правда ли?
- Точно. Вот кому с Бровером работать в паре…
Вскоре уже все тридцать офицеров сидели на первом, так сказать ознакомительном занятии. Чуть сбоку, за их спинами разместился и куратор, майор Хайнек. Занятие вёл один из преподавателей, работающий здесь с первого дня основания Кафедры. Он довольно подробно и красочно стал описывать как саму Нирвану, найденную шестьсот лет назад, так и все чудеса, творящиеся у неё внутри и на поверхности. Причём многие нынешние тайны оказались не для широкой огласки и даже в самой Оилтонской империи о ней простые обыватели ничего интересного не знали. А ведь, как показалось в одно время, эта планета по своей уникальности могла удивить, увлечь, заманить любого исследователя. Не Хаитан, конечно, но и далеко не рядовая планета. И это притом, что почти вся поверхность занята двумя противоположными по температурам пустынями: ледовой и песчаной.