Александр Афанасьев - Чужая земля
— А Аль-Исра? Вы уверены, что он не имеет к ней никакого отношения?
— Полностью быть уверенным нельзя ни в чем, сэр — вежливо сказал директор MI-5 Эванс — но я не поленился посетить Оксфорд и поговорить там с профессором Лоуэнтри. Естественно, не раскрывая всего, я просто спросил его, что он знает о докторе Гадири и мог ли он изобрести что-то совершенно новое. Профессор — сильно удивился сказанному. Мир физиков и вообще ученых — тесен, сэр, и все про всё знают. Доктор Гадири силен, прежде всего, как организатор и физик-экспериментатор, но не как чистый ученый-изобретатель. Если дать ему направление движения… скажем так… он пойдет по нему как трактор. Он создаст экспериментальную установку, он проведет на ней любые эксперименты, он углубит и разовьет идею — но сам дать идею он не способен. Он может заниматься внедрением результатов экспериментов в жизнь — но не изобретать самому. Вы прекрасно знаете, что пакистанцы сами не изобретали атомную бомбу, все материалы им передали нелегально американцы. А доктор Гадири — просто один из обученных ими физиков, он знает устройство ядерной бомбы, он знает делящиеся материалы и экспериментирует с ними с целью создать новые, более совершенные образцы ядерного оружия. Но он не изобретатель, у него нет ни одного самостоятельно сделанного изобретения, которое бы основывалось на чем то новом, профессор Лоуэнтри это особо подчеркнул.
— Значит так… — председательствующий какое-то время молчал, разглядывая снимки — у нас есть сейчас точная информация о местонахождении и состоянии Гадири?
— Нет, сэр — ответил директор MI-6 — мы считаем, что он находится в Исследовательском атомном центре Хана в Кахуте, там построен целый город для ученых, он охраняется армейскими частями спецназначения. Там жесточайший контрразведывательный режим, не допускаются ни иностранные журналисты, ни торговцы, ни вообще гражданские. Они живут там как в золоченой клетке, все, что им нужно — привозят туда. Проникнуть туда почти невозможно.
— Но вы уверены, что Гадири не при чем.
— Сэр, ни в чем нельзя быть уверенным, особенно сейчас.
— Кто-то еще желает высказаться? — спросил председательствующий.
Собравшиеся молчали.
— Раз так, мы должны определить свое отношение ко всему этому.
— Позволю заметить, господа, что если американцы заварили эту кашу, пусть они ее и едят — сказал маршал Корриган.
— Они обратятся к нам за помощью — сказал директор Сойерс — у них у самих прошли массовые аресты агентуры, пакистанцы довольно много знали и теперь приступили к зачистке страны. Американцы делают, что могут… по нашим данным им удалось вывезти из страны человек сто, и столько же — схвачено. Есть информация, что офицера, содействовавшего рейду на Абботабад на допросе забили до смерти.
— Великолепно — отреагировал баронет — американцы лишились своей агентуры и теперь хотят, чтобы мы лишились своей. Меры по консервации агентуры нами уже приняты?
— Да, сэр — ответил Сойерс — всем более-менее ценным агентам приказано лечь на дно, в том числе и тем, которые работают по бандформированиям. Всплеск активности бандформирований в Афганистане объясняется, в том числе и этим. У нас нет превентивной информации, после Абботабада вся машина работает вхолостую.
— Черт бы их побрал… — выругался обычно вежливый баронет, и слова эти относились вовсе не к афганцам или пакистанцам — ваши соображения по Аль-Исре вы передали американцам?
— Они обсуждались в рабочем порядке. Американцы отвергают эту гипотезу. Частично потому, что китайцы дуют им в уши, мол, у них у самих проблемы с исламским экстремизмом в уйгуро-синцзянском автономном округе. Частично — потому что они просто боятся Китая и не знают, что с ним делать. Если Китай захочет обрушить их долговой рынок — он сделает это за пару дней. Но мы можем еще раз…
— Не нужно — моментально отреагировал постоянный секретарь — это бессмысленно. Все равно, что теннисным мячом в стену. Предлагаю начать сбор информации по проблеме. Обстоятельно, не спеша и отдельно от американцев. Не проявляя излишнего интереса. В конце концов — они там работают тридцать лет. А мы — триста…
Внизу, почти в холле — к маршалу ВВС сэру Алексу Корригану, когда он выходил из здания, обратился один из сотрудников службы безопасности. Это было так неожиданно, что маршал сбился с ноги и едва не упал.
— Сэр, баронет Килмахью просил передать вам приглашение, он просит, чтобы вы посетили его как можно скорее.
Сэр Алекс не стал расспрашивать, что и почему. Во-первых — безопасник не знает ничего, его просили передать — он передал. Во-вторых — приглашение постоянного секретаря кабинета по обороне и безопасности для любого, кто работает в этой сфере на Ее Величество, значит больше, чем даже приглашение премьер-министра. Несмотря на то, что всех руководителей разведслужб назначает премьер — все понимают, что испортив отношения с постоянным секретарем кабинета, можно уже задумываться о своей судьбе после отставки, в совете директоров каких компаний ты будешь заседать, в каких университетах читать лекции и какие сорта роз посадить в саду, чтобы не было так грустно и одиноко.
Сэр Алекс дошел до своей машины. Дождь уже прекратился — но в воздухе висела неприятная, холодная сырость. Было холоднее, чем обычно бывает в такое время года.
— На базу, сэр? — осведомился водитель, заводя мотор.
— Нет. На Даунинг-стрит.
Постоянный секретарь кабинета по обороне и безопасности сидел на Даунинг-стрит, в одном из зданий неподалеку от канцелярии премьер-министра, известной как «Даунинг-стрит десять». Это было старое, девятнадцатого века постройки здание, которое строилось как жилое — но потом было то ли выкуплено правительством, то ли попало в его распоряжение за долги. Здесь почти ничего не перестраивали, перед домом была небольшая, плохо ухоженная лужайка, в доме — скверная вентиляция и отопление, летом в здании было жарко, а зимой — холодно и сыро. Раньше топили камины — но теперь это запрещено было делать, потому что экологические требования не допускали наличия в центре миллионного города костров с дровами или торфом. Приходилось спасаться обогревателями, от которых уже были пожары…
Здесь меры безопасности были более патриархальными — он предъявил пропуск вахтеру, конечно же отставному сержанту британской армии, человеку, достойному самого высокого доверия. Тот прочитал их — въедливо, внимательно. Отдал назад, козырнул.
— Сэр, баронет Киллмахью в библиотеке, один.
— Спасибо…
Баронет и в самом деле был в библиотеке. Маршал даже знал, что он читает — «Упадок и разрушение Британской Империи Брендона». Весьма поучительная книга.
Стул стоял спиной к двери, маршал почтительно кашлянул.
— Сэр?
Постоянный секретарь Алан половил книгу на стол, встал со стула, потер подбородок.
— Мне не нравится происходящее в Пакистане. Категорически не нравится — начал он сходу, без предварительного разъяснения, о чем пойдет речь — такое ощущение, что кто-то мутит воду. Эти придурки шесть лет гонялись за мертвецом, тратили колоссальные деньги. Теперь их отпихнули от кормушки и им это не нравится. Я не исключаю, что кто-то в американской верхушке может сознательно педалировать эту ситуацию с целью дестабилизации Пакистана, провоцированию государственного переворота в нем и последующей войны. Каяни едва держит плотину[32]. В этом случае и Гадири и проект Аль-Исра не более чем предлог, возможно — нет ни того ни другого. Ублюдки нанесут удар по какой-нибудь пакистанской военной базе или того хуже — ядерному объекту. Пакистанские военные и так на пределе, произошедшее в Абботабаде довело их до кипения. Если прямо сейчас произойдет еще что-то в этом духе — они восстанут. Свергнут правительство, возможно — побратаются с местными исламистами и придут, твою мать к власти. Обаме ничего не останется, как санкционировать военную операцию, а нам ничего не останется, как присоединиться к ней. А там — сто семьдесят миллионов человек и полторы сотни ядерных зарядов. И до миллиона активных боевиков и их прямых агентов и пособников. Теперь вы понимаете, что стоит на кону?
— Так точно, сэр — сказал сэр Алекс.
— Нужно послать группу спецназа. Обычными мерами здесь не обойтись, нужны экстраординарные. Мне не нравится, что мы блуждаем в потемках. Нужно послать отряд САС, который проникнет в спецсектор аэропорта в Исламабаде и выяснит, что там, черт побери, происходит на самом деле. Если кто-то из американцев ведет игру — мне нужны доказательства. С ними я пойду к премьер-министру, а премьер-министр обратится к президенту США. Иначе может получиться так, что подонки втравят нас в войну с ядерным Пакистаном, а это — конец света. Конец света, маршал, вы это понимаете?
