Андрей Круз - Холод, пиво, дробовик
— Дайте коробку таких, проверю, как работают.
Цена была внушающей даже некий испуг, но все же разорился.
Из оружейного зашел в «Одежду» где нашел тот же самый ассортимент, что и в приличных магазинах Форта, потом даже в продуктовый, но не нашел там ничего такого, что привлекло бы внимание, кроме того что в углу стояло два высоких столика с табуретами и угол этот работал за кафетерий. Если Мила здесь была, то сюда она заходила, сто процентов.
За продавца была молодая женщина с приятным таким, улыбчивым лицом, поэтому я решил, что она, может, все же что-то мне и скажет. Попросил капучино, дождался, пока сварит и возьмет деньги, затем спросил:
— Извините, с праздником вас, мы с моей девушкой тут должны были пересечься, но у нас проблемы в дороге были, на несколько дней опоздали, — начал импровизировать я речь. — Она сюда не заходила? С вас ростом примерно, темненькая, лет тридцать с виду, голос такой приятный. Обычно в таком тулупчике с вышивкой ходит, по рукаву, — дал я действительно одну более или менее заметную примету. — Не думаю, что больше чем пару раз зашла, но все же…
— Одна? — уточнила продавщица.
— Одна должна была быть.
— Вроде бы была похожая, но еще до праздника. С тех пор не видела.
Ну вот, что-то… И похоже, что в своих предположениях я оказался прав — Мила отсюда съехала сразу, как избавилась от машины. А что ей тут делать, в таком нехорошем месте? Да, опоздал я. Надо было раньше сообразить.
Ладно, завтра торговцы машинами откроются — может, и узнаю что-то. А сегодня тогда просто поужинаю пораньше или пообедаю попозже — и в номер отсыпаться пойду. Кто знает, что мне завтра делать придется и куда переться?
Допил кофе, поблагодарил за гостеприимство и пошел дальше. Прикинул только, где есть буду. Ресторана два. Один себя в русском народном стиле подает и зовется «Постоялый двор», как и гостиница, а второй обещает кавказскую кухню и прозван «Эльбрусом». Подумал, что давно ничего приличного кавказского не ел, поэтому и направился в «Эльбрус».
Как и все в Лисьих Выселках, дом с рестораном был деревянным, но внутри его как-то умудрились отделать камнем, хотя бы местами. Охраны на входе хватало — сразу три бугая, причем вооруженных. Народу в зале хватало тоже, но все же столы были. Думаю, я попал в неправильное время — позже чем в обычный обед, но раньше чем ужинать собираются. Так что столик нашелся, а на столике меню.
Ничего экзотического, а так все в норме. Интересно, откуда они только все это берут? Фасоль, орехи, баклажаны… Неужели на территории Северореченска растет? Или кто-то через порталы тащит? Не думаю, это странно было бы, вряд ли окупалось бы. Попросил лобио, чади, сулугуни простой и копченый, на горячее заказал купаты. Пить не стал — устал. И съеденная с утра таблетка не велит. Попросил просто холодной воды, а потом чай заказал.
Нормальное место. Мангал прямо в зале, под огромной вытяжкой, за ним шашлычник-кавказец заправляет. Подают вино в глиняных кувшинах, а в кувшины льют из бочек. Это точно через ленточку прошло, вина местного быть не может.
А публика вокруг явно пока еще со вчерашнего отходит. Все вялые, расслабленные, сидят развалившись и расстегнувшись, болтают. Курят, что плохо. Хмель, спасибо, из своего паба всех на улицу гоняет, а я после посиделок здесь буду как пепельница благоухать.
Пока сидел и купаты наворачивал, оказавшиеся очень даже неплохими, с нарезанным луком и сацебели, в зал зашли два каких-то парня, огляделись, перекинулись парой слов с охраной и вышли. Одеты обычно, дубленки, джинсы, явно не пешком издалека пришли, из отдыхающих.
Ел неторопливо, убивая время, потом так же долго чай пил. Счет оказался внушительным, даже чуть удивился такому размаху. Может, так фасоль и окупается, если ее через портал тащить. Однако было вкусно, так что еще и чаевые хорошие оставил.
Глянул на часы. Можно, наверное, в мотель топать. Спать еще рано, но у меня книга с собой, почитаю. У камина. У печки, если точней.
На улице давно стемнело. Дни сейчас короткие, ночи долгие — середина зимы, чего уж тут. Вот это я больше всего не люблю. Пусть мороз, пусть все такое, но вот света мало — как-то тоскливо. Свет люблю и даже очень в нем нуждаюсь. Правда, света искусственного хватало — над всеми местными заведениями играли всеми оттенками всех цветов иллюзии. С новогодними мотивами, разумеется, «елочка, зажгись». Над борделем «Белоснежка» так и вовсе голая диснеевская героиня пляшет, задом виляет, а вокруг нее кругами маленький гном без порток, в одних цветастых трусах, бегает. Реклама — двигатель торговли.
Начинается вечер, начинается. У каждого заведения толпа собирается, причем так, от желания потоптаться на улице, перед тем как налечь на развлечения. Над казино «Ловец удачи» призрачная рулетка крутится без остановки, гоняя сверкающий шарик. Забавно немного все это смотрится над деревянными стенами. И еще подумалось, что очень неплохо высельские тут устроились, поймали струю, разобрались, что людям нужно. Не думаю, что и в обычные дни здесь такое же столпотворение, но все равно жизнь кипит из-за обозов.
В конце Бродвея столкнулся с компанией из пяти пьяных мужиков, которые никак не могли решить, куда им идти, и ругались на всю улицу. Одеты все были богато, по мордам тоже видно, что публика денежная. Расслабляются. А желания у них делятся между борделем и казино, причем спорят двое, а остальные так бухтят, для создания неповторимой атмосферы.
Но до драки не дойдет у них, это все свои, просто развлекаются.
После Бродвея сразу стало темно. На углу проулка светился одинокий магический шар, а дальше до самого мотеля была темнота, через которую виднелись черные заборы на белом снегу.
Я полез во внутренний карман дубленки, вытащил футляр с очками, открыл. Очки с хитростью, это не как у Хмеля — круглые стекла в кожаной ленте, чистый стимпанк, это просто очки. В стальной оправе, которую мне привез Платон по моему заказу. Очков в стальной оправе много, но она обычно такая тонкая, что на нее никаких рун не нанесешь. А мне руны были нужны.
Нет, можно сделать линзы из алхимического стекла, как у того же Славы, но тогда очки начнут излучать. А возле глаз подолгу излучать нехорошо, до всякого может дойти. А вот Саня для моих прицелов придумал технологию, при которой заклинание наносится не на стекло, а на металл вокруг. На прицелы я руны наклеивал, выточив их из латунной пластины, потому что не работает волшба, если руны на алюминий нанесены, а с очками так не выйдет. А в этих оправа достаточно широкая, так что все же мне удалось уместить все нужные знаки. И при этом даже для колдовского взора у меня очки как очки, рунная магия не фонит. И носить можно хоть круглосуточно. И даже если кто-то тебя обыщет — все равно решит, что просто очки.
И вот их я и надел. И мир за их стеклами сразу же стал черно-белым, как в старом телевизоре, зато видно теперь все прекрасно. Так что в проулок, ведущий к мотелю, я вступил спокойно и решительно. И человека, присевшего за изгибом забора, я тоже заметил сразу же, как только он выглянул.
Зачем кто-то сидит в темноте и кого-то поджидает? А не грабитель ли он? Или какой-то другой злодей?
Рука скользнула под отворот дубленки, расстегивая пуговицы. Револьвер у меня сейчас на поясе, с «оперативкой» по ресторанам особо не погуляешь. А вот что у человека за столбом — этого разглядеть не могу. Столб его почти полностью закрыл, если бы не «Кошачий глаз», то я бы его и не заметил. Правда, я вижу, что он уверен в том, что я его не вижу.
Кстати, а он здесь один?
Такая простая мысль посетила меня подобно ведру льда, высыпанного за шиворот. Я чуть не подскочил на месте с перепугу. Обернулся резко и увидел второго человека, который догонял меня сзади, вскинув пистолет.
Рывок влево, к самому забору, практически в сугроб, «ругер» из кобуры — и сразу же два выстрела в силуэт, обманками.
Выстрелы как звук сломавшихся досок. Две тусклых, круглых каких-то вспышки прямо на фоне силуэта человека с пистолетом. Амулет. А у меня обманки, не с железным корнем, черт! Человек испуганно дернулся, сам рванулся в сторону, открыв в мою сторону частый огонь из пистолета, но совсем неточно, паникуя, мой амулет даже не включился.
Ожидая выстрела сзади и надеясь на свой алхимический браслет, я вновь дважды выстрелил в противника. Опять вспышка — и затем вскрик негромкий, такой утробный «ох». И тот начал заваливаться в снег, схватившись рукой за грудь.
Мир задергался, потемнел, попытался подвигаться рывками, как застрявшая пленка, чуть загудело в ушах — это уже мой амулет.
Поворот назад, рывок влево.
Тот стреляет из-за столба, вот потерял меня. Пули мимо пошли, амулет затих. Это у меня «Кошачий глаз», а противник пытается темную мушку на темном же силуэте разместить.
Два моих выстрела, опорожнившие барабан, — в столб, но со вспышкой, то есть амулет сработал, и в силуэт, но там опять амулет отбил. Вновь рывок, большой палец сдвинул защелку барабана, левая рука перехватила револьвер, средний палец выкинул барабан, большой ударил по стержню экстрактора, выбросив пустые гильзы в снег. Правая рука между тем уже схватилась за скорозарядник на поясе.
