Сергей Калашников - Снайпер. Дара (СИ)
Но купание и валяние быстро поднадоели, как и «экзотический коктейль» совершенно непонятного вкуса. Солнце уже коснулось нижним краем диска волн и подумалось о смене места и темпа отдыха на более интенсивное.
Тут-то на глаза и попался Он.
Принц явился не на белом коне, а подкатил к калитке пляжа на темно-синей спортивной машине неизвестной модели и, захлопнув дверцу, снял цветастую рубашку, поигрывая явно на публику рельефными мышцами. Достал с заднего сиденья доску для серфинга и, встретившись взглядом с замершей возле выхода Дарой, чуть с превосходством улыбнулся, отпуская какой-то цветастый комплимент.
А потом этот негодяй совершенно спокойно прошел мимо к морю, изобразив рельефными спинными мышцами какое-то неприличное предложение. Ошарашенная девушка, как загипнотизированная, сделала пару десятков шагов следом, прежде чем голос разума вернул ей контроль над телом. Впрочем, до ее поведения никому не было дела — половина присутствующих, перестав загорать, провожала глазами фигуру искусителя. А не сдерживаемые никакими препонами девчушки от десяти до двенадцати устроили настоящий хоровод, что-то спрашивая у него и смеясь в ответ на шутки. Видимо парнишку тут хорошо знали.
Пришлось вернуться назад и еще поваляться в шезлонге, наблюдая за эффектно подсвеченной закатом фигурой, катающейся на волнах.
Дара полулежала, пряча за ресницами глаза, пытаясь найти ответ на вечный вопрос: «и что я в нем нашла?», и ноги коротковаты и вообще… Пока не поняла, что пора завязывать с мыслями, а то от таких размышлений не только сердце в груди колотится, но и все внутренности начинают мелко вибрировать, доводя разум до полной потери самообладания. Еще чуток и, как те пацанки, по одному щелчку пальцев хвостиком следом побежит. Поэтому пробурчав: «хороша Маша, да не наша», Серая побрела нафиг с пляжа, пока змей-искуситель не выбрался из моря.
Посидела в первой подвернувшейся кафешке, успокаивая не к месту разгулявшиеся гормоны, за чашкой ароматного кофе незнакомого способа приготовления. Ветерок с моря приятно гулял по ногам и шевелил распущенные волосы. Понемногу остыла, выпив какой-то забористой местной экзотики, и задумалась над продолжением вечера.
Самым логичным было плюнуть и пойти спать, только тело сегодня сильно возражало против такого плана, угрожая устроить бессонницу, и, раз с удовольствиями вышел такой облом, требовало хотя бы тяжелой физической нагрузки. Пришлось топать в конец набережной, откуда раздавались ритмичные низкочастотные звуки и всплески световых спецэффектов.
Но и там поджидало невезение. Местные не рисковали пригласить «белого человека» потанцевать. А с явившимся знакомиться в дупель пьяным немцем — в рубашке шестьдесят четвёртого размера, распираемой изнутри эдак полутора центнерами живого веса — они не нашли общего языка. В свое время Дару пытались учить исключительно английскому, да и то без заметного эффекта. Несостоявшийся ухажёр не проявил и минимальной настойчивости — на середине фразы откинулся головой на спинку диванчика и захрапел. Пришлось девушке забирать свой коктейль и топать за другой столик. Похоже, надо было допивать и сваливать, пока не стало совсем тоскливо.
— Сеньорита такая красивая и печальная — её можно пригласить потанцевать?
Подняла взгляд от бокала и пропала — это был он. Прямой и ласковый взгляд темных глаз, твердо и открыто предложенная в качестве опоры рука, в которую она и вложила свою, чувствуя, как предательски дрогнули пальцы.
Дальнейшее запомнилось не столько событиями, сколько ощущениями. Кажется, был медленный танец, кажется ей тихо говорили комплименты, но они проходили мимо сознания из-за общей потерянности и слабого знания языка. Впрочем, совсем неважно, что на самом деле говорится, главное — каким тоном. А еще было ни с чем несравнимое ощущение мужских рук на талии, от которого сознание все норовило куда-то уплыть, и, время от времени, терялась связь с реальностью.
Потом они оказались за одним столиком, и парень обещал заказать Даре какой-то совершенно невообразимый по ощущениям коктейль. Он что-то рассказывал о себе, пересыпая рассказ комплиментами ее красоте, но очень тонкими, от них начинала волноваться уже душа, чувствуя, что рядом человек не только привлекательный телесно, но и возможно близкий по духу.
Принесли коктейль, но пробовать его было некогда — снова был медляк, и она плыла под чужими взглядами в полном изумлении от накатывающего волнами счастья. Коктейль в итоге был все же выпит «на брудершафт» и похвален, попутно удалось узнать, как зовут «ее» парня. От этого простого понимания, что именно «ее», стало жарко, а Игнацио надо было позвонить и они вышли через черный ход.
Посторонних там не было, и пока он звонил, Дара любовалась на Южный Крест, такое отличное от знакомого небо было сегодня просто восхитительно. Игнацио что-то бубнил, согласовывая сроки и какие-то технические условия съемки, но довольно быстро закруглился и подошел, тоже закинув голову вверх.
На вопрос о теме разговора вдруг посерьезнел и сказал, что он не только прожигатель жизни, но и зарабатывает деньги на свои увлечения сам — «я в некотором роде артист, донна, вот и согласовывал завтрашнюю, о, прошу прощения, уже сегодняшнюю съемку». Он начал рассказывать красивые легенды про звезды, да так увлекся, что Серой пришлось обнять его самой и неумело чмокнуть в ухо. Рассмеялась при виде обалдевшей физиономии и, ухватив за руку, поволокла в зал — танцевать.
Сколько раз танцевали — память сведений не сохранила, тело, отдавшись внешнему ритму, двигалось само и требовало еще и еще. Но в середине этого полета Игнацио требовательно поймал её за руку, и они, прыгнув в его автомобиль, понеслись по дороге из города в сторону окрестных гор — чтобы не пропустить закат луны в залив. Было здорово — волосы развевались по ветру, а сердце замирало от скорости и ужаса — на поворотах.
Закат был восхитителен и живописен, но большей частью прошел мимо — там, под луной и звездами, они в первый раз поцеловались уже по-настоящему. Это было так замечательно, что Дара не только луну, землетрясения бы не заметила. Однако, Игнацио, с явной неохотой оторвавшись, развернул ее к себе спиной, крепко обнял за талию, и заставил смотреть закат, бормоча какие-то нежности в ее волосы.
Луна села в воду, и машина примчала их назад в город. Как в калейдоскопе замелькали всевозможные бары и танцплощадки.
Молодые люди пили и не пьянели, целовались и прижимались друг к другу уже не только в танце, наслаждаясь каждым мигом вдруг возникшего чувства. Из головы действительно напрочь вылетели все мысли «о завтра», как и предсказывала Прима. Дара наслаждаясь каждым мигом восхитительного «сегодня».
А потом Игнацио прямо посреди разговора о его увлечениях — чем-то он там занимался, то ли марки собирал, то ли фотографии актрис, вдруг посерьезнел и предложил показать ей, как он варит кофе, ну и свою коллекцию заодно. Волновался и смущался, словно девушку не на чашку кофе приглашал, а звал, как минимум, под венец. В голове кто-то отчетливо хихикнул и не совсем трезвым голосом произнес: «И какие такие „последствия“, могут вытечь из маленькой чашечки кофе?».
Все очарование момента враз спало, и вдруг проснувшийся «трезвый разум» взглянул на нового знакомца… потом «разум», задумчиво хмыкнув и заявив: «А почему бы и нет? Только таблетку проглоти прямо сейчас», — убрался из головы и больше на призывы не откликался. Пришлось ответить согласием, вызвав на ставшем таким родным лице волну неподдельного восторга и облегчения, и перед отъездом отпроситься «на минутку».
В дамской комнате холодная вода, смывшая остатки макияжа, не помогла охладить голову, щеки горели, а все остальное шло кругом вслед за головой, пришлось все же глотать таблетку и идти навстречу своей судьбе.
* * *Машина домчала в один миг, по дороге правда вдруг оживилась и пискнула сумочка, пришлось напрячь мозги в попытке вспомнить, «что бы это значило?». Потом дошло, что такой сигнал настроен на переход из «белой зоны» в «желтую», и успокоилась — «желтая» это не так и серьезно, тем более спутник у неё местный, и ей вряд ли с ним грозит какая-то опасность.
Несколько ступенек подъёма на крыльцо, двойные металлические двери, еще лесенка и вход в квартиру, или это четверть дома? Во всяком случае, не целый, иначе, с чего бы тогда опять двойные, пусть и роскошные, двери?
Внутри оказалась громадная, красиво обставленная, насколько можно различить в романтичной полутьме, вполне уютная квартира на двух уровнях. Нижний этаж занимал хозяйственный блок с огромной кухней-студией и гостиной-прихожей. Так уж принято за бугром.
Уже ничего не стесняясь, парочка плюхнулась на диван перед низеньким столиком, на котором, как по волшебству, появилась бутылка хорошего, мигом открытого вина.
