Александр Быченин - Черный археолог
За пределами «пузыря» Хосе перестал изображать законопослушного драйвера и выжал из планетарных движков катера максимум мощности, так что пару сотен километров до посадочной ячейки, занятой кораблем Пьера, мы преодолели за считаные минуты. Уже на месте наш водила нарезал пару кругов, дав возможность пассажирам рассмотреть красавец-фрегат во всех подробностях. Я было подумал, что все это затеяно, дабы произвести на меня впечатление, но беглый взгляд на озабоченную физиономию Виньерона дал понять, что Хосе старался ради патрона. Пьер сосредоточенно крутил головой, высматривая внизу что-то одному ему ведомое, ну и я решил не отставать от работодателя. Кстати говоря, поглазеть было на что.
Космотерминалов я в своей жизни повидал немало, но порт Амьена – это что-то с чем-то. По-моему, нигде больше в обитаемой Сфере нет такого несуразно огромного, на первый взгляд хаотичного, но на самом деле довольно упорядоченного комплекса – главное, уловить основные принципы планировки. Сложнейший организм порта умудрялся функционировать без сбоев, что само по себе удивительно, но при этом соваться сюда человеку непосвященному просто бесполезно – проще и в итоге дешевле оплатить труд местного гида-«лоцмана», а по совместительству еще и стряпчего. Законодательство Гемини-Прайм явно было заточено под интересы теневого бизнеса, а потому с ходу разобраться в хитросплетении всевозможных лазеек и обходных путей не представлялось возможным даже опытному юристу из Внутренних систем. Чем местные и пользовались совершенно беззастенчиво.
Под брюхом катера во все стороны до самого горизонта простирался грузо-пассажирский посадочный комплекс, похожий на шахматную доску. Каждый стартовый пятак представлял собой квадрат со стороной в два километра, отделенный от соседей «нитками» магнитных дорог, по которым то и дело сновали юркие пассажирские капсулы или неторопливо (относительно, конечно) ползли длинные змеи грузовых составов. Тоннаж постояльцев позволял обходиться и такими довольно примитивными и малопроизводительными средствами, а вот в вотчине огромных рудовозов, в паре «лепестков» от нас, все было устроено иначе: пузатые неповоротливые монстры удивительно легко, на взгляд непосвященного, умудрялись прилипать к колоссальным «кишкам» путепроводов для насыпных грузов. Их объемистые чрева наполнялись обогащенной рудой редкоземельных металлов и прочими ништяками, которыми так славилась Гемини-3. Затем грузовики медленно и даже как-то величественно отплывали на антигравах в сторону от погрузчиков, чтобы с яростным ревом опорной тяги оторваться от тверди и неуклюже вскарабкаться на орбиту. Я, когда только прибыл на планету, стал свидетелем такого зрелища. И, надо сказать, впечатлений набрался на всю оставшуюся жизнь: без малого четырехкилометровая (и двух в поперечнике) бочка, с натугой ревущая дюзами чуть ли не над головой, просто ошеломляла. В открытом космосе при тамошних расстояниях масштаб не чувствовался совершенно, чтобы осознать циклопичность творения рук человеческих, нужно оказаться в непосредственной близости к нему, как здесь, в порту.
Фрегат, раскорячившийся на посадочных опорах прямо под нами, воображение не поражал, тем более что на фото я его уже видел. Правда, вживую он выглядел куда солиднее, нежели даже на довольно качественной голограмме, воспроизведенной Попрыгунчиком.
– «Сотка», еще довоенная, – пояснил перехвативший мой заинтересованный взгляд Виньерон. – Красавец?
– Ага.
– Считай, что это твой новый дом.
Нехилый такой домик, скажу я вам. Приплюснутый в кормовой части усеченный конус примерно километровой длины, с далеко разнесенными пилонами маршевых двигателей отдаленно напоминал гипертрофированный истребитель X-fighter из «величайшей фантастической саги всех времен и народов» – это если верить статье в одной известной сетевой энциклопедии. Глянул я как-то это древнючее ретро – ничего особенного. Зато Попрыгунчику понравилось. Надо будет, кстати, поднять ТТХ на корабли этой серии, любопытно все-таки. Особенно нелишне ознакомиться с бортовым вооружением, в свете кое-каких слухов, нарытых в Сети. Пока же черная громадина с зализанными обводами интересовала меня исключительно с эстетической стороны. Фрегат был по-своему красив – чувствовалась в нем некая затаенная грация хищного зверя. И не скажешь, что Magnifique старичок. Для рядового зрителя он ничем не отличался от современных кораблей, по крайней мере снаружи. Впрочем, сомневаюсь, что пассажирский лайнер будет напоминать сарай. Виньерон не тот человек, чтобы терпеть бардак на собственном судне. Да и просто логично – если владелец пустил немалые средства на восстановление обшивки и отражающего покрытия, то уж внутренне пространство он всяко был обязан облагородить.
– Садимся. – Пьер тронул водилу за плечо и дернул для полной ясности головой в направлении корабля.
– Сейчас, патрон! – Хосе постучал пальцем по какому-то сенсору на приборной доске и озабоченно уставился на гладкую спину фрегата. – Спят, сукины дети!..
Словно в насмешку, на обшивке ближе к носу приглашающе мигнула красная окружность, и катер устремился к ней, успев аккурат к тому моменту, когда сегменты люка утонули в броне. Продавил мембрану герметизирующего отсек силового поля и оказался в обширном приемном ангаре. Открывшаяся взору стартовая палуба была пуста, хотя, судя по количеству стыковочных узлов, предназначалась минимум для пяти суденышек. Хосе на антиграве ловко вывел наш аппарат к самому дальнему «стойлу», дождался, когда опустятся верхние рамки магнитных опор, и вырубил тягу. Все четыре «дверцы» с шипением откинулись вверх, и я, отчего-то оробев, выбрался на палубу. А что, торжественный, можно сказать, момент – впервые ступил на борт корабля. Даже обидно, что делегации с оркестром и хлебом-солью в ближайших окрестностях не наблюдалось.
В отличие от меня коллеги выпрыгнули из катера совершенно буднично, как и сотни раз до этого. Они даже на гул лифта внимания не обратили, хотя с магнитным контуром привода явно что-то было не в порядке. Видимо, привыкли уже. Я же во все глаза уставился на живописного мужика средних лет, шагнувшего из капсулы. Ликом он был черен, а волосами бел как снег. Когда странный альбинос подошел ближе, я понял, что он совершенно сед – мелкие кудряшки шевелюры, брови, типичная для африканцев клочковатая бороденка и даже волосы в носу имели благородный платиновый отлив.
– Это у него после одного давнего дела, – вполголоса пояснил Виньерон. Послал же бог такого проницательного патрона! – Ни о чем не спрашивай, он этого не любит. Может и в морду дать. Сам расскажет, когда заслужишь доверие.
