Александр Быченин - Черный археолог
– Э-э-э… патрон?
– Чего тебе, Поль? – Виньерон даже не обернулся, старательно лавируя между подозрительными кучками, украшавшими тут и там пенобетонное покрытие дорожки.
– Я должен что-то знать?..
– Нет. Твое дело стоять рядом, для солидности. Постарайся ничему не удивляться и ни во что не вмешивайся.
– Так точно, сэ-э… Тьфу! Сделаю, патрон.
Виньерон это заявление оставил без внимания, разве что даже спиной умудрился выказать сомнение относительно моих способностей не ввязываться в неприятности. И этот туда же, блин! Между прочим, вчера как раз он и явился источником оных неприятностей, я не виноват. Впрочем, начальству перечить – себе дороже, тем более в первый же день на новой работе. Так что дальше я молчал в тряпочку, просто топал следом, машинально запоминая дорогу. Эту привычку в будущих дипломатов, да и во вспомогательный персонал типа нас, ксенопсихологов, старательно вбивали в академии – конфуза же не оберешься, если официальное лицо умудрится заблудиться в каком-нибудь присутственном месте. А в городах Тау это запросто. У них и космические станции, и более-менее крупные корабли имели довольно сложную планировку, даже несколько безумную с точки зрения рядового хомо.
По трущобам мы петляли недолго – обогнули склад, свернули еще в один переулок, перелезли через сетчатый забор и оказались на задах какой-то забегаловки, о чем недвусмысленно говорил объемистый мусорный бак, набитый отменно вонючими пищевыми отходами. Дикость для цивилизованных мест, но не для Амьена. Здесь нас ждал второй спутник Пьера, тот самый живчик.
– Как там, Гюнтер?
– Все путем, патрон. Французишка ждет, аж ерзает от нетерпения. Собрал кучу мордоворотов, думает, что мы его кинуть собираемся.
– Мой батюшка учил меня в детстве: никогда не думай о людях плохо! – Виньерон многозначительно поднял вверх указательный палец и закончил мысль: – Это говорит не об их отрицательных качествах, а о твоей собственной испорченности.
– В точку, патрон! – хохотнул Гюнтер. – Придется его разочаровать.
– Веди.
Живчик согнал ухмылку с лица и решительно толкнул дверь, махнув рукой – мол, давайте следом. Виньерон попридержал меня за плечо и шагнул вторым, так что мне пришлось тащиться в арьергарде. Честно говоря, я не возражал – учитывая экипировку моих коллег, встреча с важными господами могла закончиться весьма печально, а у меня оружия нет. Изображать же монаха Шаолиня под пулями желания не было никакого.
Кабак оказался до того дешевым, что даже двери тут были распашными – никакой автоматики, все ручками. Впрочем, на то могли быть и объективные причины, помимо жлобства владельца, – например, намеренно не смазывавшиеся годами петли чудовищно скрипели, предупреждая обитателей притона о визите незваных гостей. О званых, правда, тоже предупреждали, так что не факт.
Гюнтер и Пьер шагали как ни в чем не бывало, я не отставал, и после двух поворотов мы вышли к двустворчатой двери, за которой открылось довольно просторное помещение, дальним торцом выходившее во двор, судя по наличию окон. Зал, оказавшийся банальнейшим складом, по большей части был забит всяческим хламом в разнокалиберных коробках из дешевого пластика, так что более-менее свободное место оставалось лишь в центре. Здесь нас и поджидала компания живописных мордоворотов, весьма типичных для городского дна – достаточно вспомнить Хасана с ребятами. Верховодил встречающей стороной тщедушный типчик с длинными курчавыми волосами и пижонской бородкой. Одет он был с претензией на элегантность – дешевый костюм, черная водолазка, золотая цепь навыпуск – хоть кобеля сажай. Вооружен соответственно – позолоченной репликой старинной армейской «беретты», понятное дело, гауссовкой под маломощный унитар. На Гемини-3 вообще-то к вопросу вооружения населения отношение со стороны властей довольно либеральное, какой сумел достать ствол – тем и пользуйся. А вот с боеприпасами дело обстояло куда строже. Абсолютно все партии унитаров, даже доставленные контрабандой, принудительно разряжались распространителями – после нескольких печальных инцидентов с продырявленными куполами местные накрепко уяснили, что бездумно шмалять под «пузырем» себе дороже. Так что уже на месте боеприпасы заряжались вновь, но лишь на четверть емкости конденсатора. Учитывая наиболее распространенные калибры, такая энерговооруженность позволяла обеспечить безопасность защитных сооружений на приемлемом уровне – укрепленные пластиковые плиты выдерживали попадание таких унитаров практически в упор. А уязвимому человеческому телу и оставшегося с лихвой хватало. Более того, от снижения начальной скорости пули ее останавливающее действие только повышалось. И никаких УОДов не надо, в сущности.
При виде честной компании Виньерон невозмутимо выступил вперед, практически к самому столу, составленному из нескольких более мелких в виде буквы П, оперся на столешницу и одарил главаря ласковым взглядом:
– Доброе утро, Абдул. Ты принес товар?
– Где деньги? – несмотря на явно арабские корни, уподобился главарь своим исконным врагам – сынам Израилевым.
– Все здесь. – Пьер спокойно и даже элегантно извлек из нагрудного кармана банковскую карту на предъявителя. – Проверишь?
Курчавый Абдул несколько суетливо выхватил карточку и переправил ее одному из подручных. Тот водрузил на стол самый настоящий переносной банковский терминал – эвон, и до них цивилизация дошла! Наверняка черную бухгалтерию на дурмашине ведут! – и вставил кусок пластика в приемную щель. Склонился над дисплеем, набил что-то на сенсорной клавиатуре.
– Где товар, Абдул? – подпустил угрозы в голос Виньерон. – Или ты хочешь меня разочаровать?
Курчавый энергично помотал головой – мол, и в мыслях не было, – протянул левую руку за спину, и кто-то из свиты вложил ему в ладонь небольшой кейс. Обычный такой с виду чемоданчик, но довольно тяжелый – на вытянутой руке главарь его не удержал, с некоторым трудом водрузив на столешницу. Пьер улыбнулся уголками губ и потянулся было к законному призу, но в этот момент где-то за баррикадами из тары с громким треском раскололся оконный пластик, причем сразу в нескольких местах. Из коридора у нас за спинами донеслась дробь тяжелых частых шагов – как будто стадо кабанчиков приближалось, даже не таясь. Виньерон поднял удивленный взгляд на курчавого, но тот выглядел ошеломленным не меньше гостей и успел выдавить лишь обрывок фразы:
– Что за?..
Договорить ему не дали: со всех сторон, безжалостно роняя коробки, на компанию бандюков посыпались самые настоящие спецназовцы – в темной броне, шлемах с непроницаемо-черными забралами и при «страйкерах». Стоявших ближе к краям пацанчиков заломали мгновенно, от души охаживая кулаками и сапожищами и сноровисто затягивая пластиковые наручники на запястьях, а вот до нас с коллегами почему-то не добрались – видимо, тыловая группа еще не прибыла. Все это я отметил совершенно машинально, на автомате, привычно прокачивая обстановку. Но первым действовать тем не менее начал Виньерон. Мой патрон, не обращая внимания на суету вокруг, заехал «банкиру» тростью по черепу и одним ловким движением выдернул карточку из терминала. Одновременно с этим Гюнтер оформил курчавому жесткий прямой в нос, добавил правый маваси-гери в голову, отчего неудачливый главарь нырнул под стол, и подхватил оставшийся бесхозным чемоданчик. Через мгновение мы все трое рванули на выход, прекрасно понимая, что наше спасение в скорости. В данном конкретном случае – скорости бега.
