Сергей Лукьяненко - Кей Дач. Трилогия
— Вот и все, парень. — Шегал улыбнулся. Его лицо было разбито в кровь, один из пальцев на руке сломан и вывернут, но, похоже, его это не смущало. — Теперь мы вылетим за границу Злой Земли и решим все проблемы. Верно? Ты и так наговорил лишнего на допросе, смутил Императора. Зачем еще обвинять в божественной сути простого оперативника?
— Ты ненормальный, — прошептал Дач.
— Оставь. Это всего лишь забава, игра. Весь ваш мир был не больше, чем фантазией. Очень веселой и интересной. И когда я нашел свой Порог, я сделал его реальным.
Шегал покосился на поднявшегося Артура. Ледяным голосом сказал:
— Не советую. Мы оба здесь неуязвимы, но я причиню тебе гораздо больше боли.
— Стой, Арти! — крикнул Кей.
Шегал кивнул:
— Вот. Слушайтесь. Напоследок он вернулся к разуму… Кей, ты пытался свести с ума Императора — мол, все вокруг галлюцинация. Неужели ты чувствуешь себя иллюзией? Все куда проще. Вы реальны и свободны. Вы существуете. Но я хотел, чтобы мир был таким. И те, кто поднимается над толпой, обязаны играть по моим законам.
— Твои законы — безумие, — прошипел Артур.
— Мальчик, успокойся. Мне нужен кто-то из вас. Но один. Подумай над этим.
Шегал вынул из кармана пластинку передатчика. Включил его, сухо бросил:
— Дежурный, канал связи с резиденцией Императора… Что?
С минуту он стоял, прижимая к уху слабобормочущую пластинку. Нормальный человек не смог бы его подслушать.
Кей Дач был рожден как лингвист. Он начал хохотать, когда услышал об исчезновении Императора. Потом — когда уловил слово «амнистия».
Клинч-командор пнул его под ребра. Отступил немного, крича в передатчик:
— Передайте, что Дач убит! Мне плевать на приказ временного совета! Только Император…
Шегал замолчал.
Дач перестал смеяться, потому что понял — он недослышал последней фразы. Она была безумием, она была невозможна.
Шегал спрятал передатчик. Очень аккуратно и неторопливо. Подошел к Кею.
— Ну? — спросил Дач. — Чего ты боишься? Этот мир твой. Он создан твоей мечтой.
Клинч-командор кинул Артуру ключ от наручников. Наклонился над Кеем, и тот осекся.
В глазах Вячеслава Шегала была тоска и обида обманутого ребенка.
— Я найду Императора Грея, — прошептал он. — Уговорю… заставлю вернуться. Не радуйся.
— Попробуй ударить меня, — сказал Кей.
Шегал не шелохнулся.
— Слуга остается слугой. Так? Даже в грезах?
Клинч-командор развернулся и пошел к капсуле. Кей смотрел ему вслед, пока Артур и Томми снимали с него наручники. Смотрел и слушал, пока пламя двигателя не затерялось среди звезд, а гул двигателя не превратился в тишину.
— Почему он ушел? — спросил Томми.
— Боюсь, что из чувства долга и верности. — Кей распрямился. — И боюсь, что теперь меня будут искать еще более энергично. — Он подмигнул Томми. — Ребята, мне, кажется, уже и не надо идти. Но я все-таки хочу увидеть Бога.
9
Следователь был растерян. Рашель почувствовала это сразу — по непонимающему взгляду, неуверенной, едва ли не вежливой улыбке.
— Я должен зачитать вам часть завещания Императора, — сказал он вместо приветствия.
Рашель вздрогнула. Следователь покосился на отключенный позавчера видеоэкран, досадливо поморщился:
— Восемь часов назад Император Грей исчез из дворца. Час назад было вскрыто его завещание и объявлено о случившемся. В завещании есть пункт…
— Как исчез? — тихо спросила Рашель. Она так и не слезла с кровати при появлении следователя, продолжала сидеть, обхватив руками коленки.
— Если бы я знал это, — с легкой иронией сказал следователь, — то не возился бы с бывшими преступниками, а возглавлял СИБ.
Рашель подняла голову:
— Что за пункт в завещании?
Следователь развернул бледно-сиреневый бланк:
— Пункт четыре… так… «Я, Опекун Таури, согласно законам ряда планет, ссылаться на которые не считаю нужным, снимаю все обвинения, как личные, так и общественные, с заговорщиков, покушавшихся на мою особу. С этого часа они восстанавливаются во всех правах и свободах, данным им как гражданам Империи».
Помолчав, следователь добавил:
— Подписи свидетелей и Императора общие у всего документа. Поэтому я их не зачитал.
— А кто стал Императором?
— Пока не объявлено. Был большой переполох наверху. — Следователь вдруг утратил официальность, мгновенно превращаясь из инструмента в человека. — Пытались признать завещание незаконным, написанным в помрачении рассудка, но, кажется, не смогли. Очень влиятельных свидетелей выбрал Грей. Последний пункт огласят, когда найдут и доставят на Терру преемника Императора.
— Понятно. Значит, я свободна? — спросила Рашель.
— Да, конечно. Это воля Императора… пусть даже я ничего не понимаю. Можешь идти домой, девочка.
— Не думаю, что у меня сейчас есть дом, — серьезно ответила Рашель.
Следователь кивнул. Поколебавшись, предложил:
— Может быть, вывести вас через служебный вход? Там тоже дежурят журналисты, но все-таки…
— Спасибо. А вы можете проводить меня в больницу, к сестре?
— Но я боюсь, что она уже знает, кто был виновен в произошедшем.
Рашель пожала плечами:
— Тем более. Вы помните, нас в детстве учили просить прощения?
— Нас еще учили не предавать друзей, родных и Империю.
— А если одно из предательств было неизбежным?
— Всегда есть компромисс, девочка.
Рашель встала. Подошла к нему, совсем близко. Приблизила губы и прошептала в самое ухо:
— Нет. Не всегда. И тогда надо выбирать тех, кто сможет простить.
Тамура уже успел пожалеть о своем поступке. Перейти с работы в налаженном отделе аТан-систем в «Линию Грез» — какая глупость! Конечно, он выиграл в окладе, да и перспективы казались великолепными. Но ему хватило первой недели, чтобы понять — на этот раз Старик ошибся.
«Линия Грез», путь к божественной сути, могущество, которое стоило гроши, не находила сбыта. TV не уставало крутить рекламу, газеты и журналы пестрели заголовками типа «Почему я ухожу…», но бум первых дней не повторялся. Установки обслуживали не больше десятка клиентов в сутки. И каких! Нервные, прыщавые юнцы, чьи деньги пахли грабежом, а глаза — страхом; истеричные женщины, говорящие о том, как будут страдать мужья, не ценившие их при жизни; тихие, аккуратные мужчины средних лет, от чьего взгляда Тамуре становилось не по себе.
Первый сегодняшний клиент (первый — а ведь время близилось к полудню!) по крайней мере не казался ненормальным. Пожилой, обрюзгший, в строгом костюме и уродливых роговых очках, скрывающих глаза. Мелкий клерк, так и не накопивший на аТан, или ученый, разуверившийся в признании своих талантов — Единой Воле известно…
