"Фантастика 2025-22". Компиляция. Книги 1-23 (СИ) - Хонихоев Виталий

– Давай же, – Кента шагнул в этот огонь, и он расступился, повинуясь заклинанию Учиды. Юдай сидел на земле с закрытыми глазами, по лицу стекал пот. – Идем скорее.

Но Хизаши не мог заставить себя преодолеть оторопь. Все в нем сопротивлялось самоубийственному шагу. Нет, ему нельзя, его разорвет на части, превратит в горстку пепла, развеет по ветру.

– Хизаши!

Ладонь тянулась к нему из слепящего света. Ладонь, которой можно было довериться. Которая ни разу не подводила.

Мадока прошел мимо и скрылся на той стороне, Учида держал брешь из последних сил, но она становилась все уже. Кента протягивал руку, и Хизаши ухватился за нее, зажмурившись, позволил утянуть себя туда, где страшно, и смертоносная энергия взметнула вверх его волосы – но не причинила вреда. Хизаши открыл глаза и обнаружил, что все еще держится за руку Кенты.

– Теперь можешь отпустить, – сказал тот, – мы на месте.

И это сложно было не заметить: красноватый закатный свет сменился ночной мглой, а летнее тепло – осенним промозглым холодом. Юдай раздал им заготовленные заранее повязки, чтобы закрыть рот и нос. Душный, сладко-гнилостный запах скверны превратил воздух в яд, загустил его так, что даже двигать руками стало сложнее. Темная энергия давила на людей, пытаясь подчинить своей воле.

Хизаши тоже повязал платок, хотя прежде не считал это необходимым. Они стали похожи на ниндзя, и так же незаметно и бесшумно, скрываясь в тенях иссохших деревьев, двинулись к средоточию зла – в самый центр долины. За минувшие со дня так и не случившихся состязаний месяцы природа тут вымерла. Клёны, составлявшие основу священной рощи, облетели и выгнули голые сучья, будто от невыносимой боли, трава высохла, как и земля, покрывшаяся трещинами, из которых просачивался желтый туман Ёми. Все вокруг кричало о помощи, но ничто на свете не смогло бы вернуть умирающей долине прежний вид, пока врата в Ёми открыты. Они как кровоточащая рана, гниющая, кишащая паразитами. Хироюки нанес ее.

Впереди показалась идущая вниз дорожка, упирающаяся в покосившиеся тории. То, что прежде было священной рощей, скрипело и стонало, устремляя к зловеще искрящемуся небу кривые ветки. На потрепанной симэнаве сидели дохлые вороны.

– Стойте, – вдруг вскинул руку Кента. – Слышите?

Но это лишь ветер завывал меж мертвых деревьев.

– Идемте, нельзя останавливаться надолго, – поторопил Юдай.

Хизаши видел, что Кенте неспокойно, но был согласен с Юдаем. Мадока помалкивал, и даже повязка на лице не скрывала его бледности. Начали одолевать сомнения. А стоило ли идти у демона на поводу? Их всего четверо, один ранен, другой недавно был одержим и кто знает, как это скажется, когда дойдет до битвы. Хироюки не какой-то там ёкай, которого можно запугать, не обнажая меча, он выживал в Ёми два столетия, его с трудом сразили лучшие оммёдзи прошлого. Может, еще есть шанс вернуться и…

И что?

– Мацумото, не зевай, – снова голос Юдая, бескомпромиссного, твердого, непоколебимого, как его нагината. Хизаши сам не заметил, как начал поддаваться влиянию демонической скверны, она влезала в мысли, подтачивала решимость, заползала в потаенные уголки души и вытаскивала страхи и сомнения. Как же Хизаши оказался слаб!

– Вот, снова! – Кента повернулся на звук и призвал к тишине. – Кому-то нужна помощь.

– Нам, – буркнул Хизаши.

– Нельзя откликаться, – поддержал его Учида, но Кенту невозможно было остановить. Он рванул в сторону и скрылся за деревьями, и Хизаши без промедления последовал за ним. Давно пора уже привыкнуть, что Кента не пройдет мимо нуждающегося, но именно сейчас его человечность только все портила.

На будто бы выжженной огнем поляне сидели женщины со спутанными длинными волосами, стелющимися по земле. Казалось, несчастные тихо плачут, от ужаса прижавшись одна к другой, но Хизаши слышал и иной звук – треск перемалываемых костей. Он хотел остановить Кенту, но тот и сам что-то почуял.

– Оммёдзи… – протянула одна.

– Оммёдзи! – воскликнула вторая.

И они в едином порыве обернулись, являя взгляду уродливые лица с широкой щелью зубастого рта. А то, над чем они склонялись ранее, было обглоданным до самых костей телом в остатках белой одежды священника.

Кента выхватил меч из ножен, Юдай выставил перед собой нагинату и оттеснил его назад.

– Не лезь! Ты слишком ценен.

– Да уж, ценен, – низкое шипение.

– Очень-очень ценен! – визгливое хихиканье.

Демоницы встали в полный рост и вытянули к ним длинные обнаженные руки, покрытые мелкими точками язв. Однако в следующий миг язвы открылись, уставившись на живых множеством красных птичьих глаз. Это были додомэки – проклятые женщины, ставшие монстрами из-за своей алчности, и она же после перерождения двигала грешницами.

– Сожрать…

– Разгрызть косточки!

– Высосать глаза…

– Вырвать ноги!

Они покачивались, как безумные, и их хищные улыбки были похожи на звериный оскал.

– Некому помогать, – безжалостно сказал Хизаши. – Живых тут не осталось.

Он приготовился уничтожить обеих додомэки, но его осенило догадкой. Он повел Кенту за локоть прочь, и тот подчинился, видимо, его посетили схожие мысли. И впрямь! Додомэки не пошли за ними, а начали обступать Учиду и Мадоку, моргая красными глазками, усеивающими бледную плоть.

– Идите! – Мадока отбросил пустые ножны и встал с фусинцем плечом к плечу. – Не мешкайте же!

Учида ничего не сказал и едва не отсек руку одной из «женщин». Кента решительно кивнул и повернулся к Хизаши.

– Поторопимся.

Так они снова остались вдвоем, возможно, к лучшему. Хизаши не нравилось, как он начал думать об этих людях, как волновался за них. Зараза человеческих чувств проникла в него и разбудила нечто, давно похороненное под тенью хэби по имени Хизаши. Пути назад не осталось – во всех смыслах.

Тьма сгущалась, и в то же время все чаще в ней вспыхивали синие и желтые блуждающие огни, проходили, не замечая ничего вокруг, бледные тени умерших, клубился туман, поднимаясь до самого пояса. Вспышки в небе мелькали зловещим фейерверком, но совершенно бесшумно. Даже в преддверии Ёми, куда они спустились вслед за Чиёко, не было так жутко и так не похоже на мир людей. Вдалеке, рождая легкую дрожь под ногами, бродил нечеткий гигантский силуэт гася-докуро, скелет обходил долину дозором. Души разлетались, стоило приблизиться, и ни один монстр не преграждал дорогу. Их будто подталкивали вперед, туда, где густой туман оседал, открывая площадь, впитавшую в себя множество смертей и целое море крови.

– Он нас ждет, – сказал Хизаши, ощущая всей кожей чужой холодный взгляд.

– Так не будем скрываться, – спокойно ответил Кента и первым вышел из тумана.

Хироюки и правда открыл здесь врата в Ёми. В земле разверзлась дыра, изрыгающая клубы ядовитой скверны и сухой жар царства демонов. Внутри было темно, но тьма то и дело вспыхивала точками призрачных огней. За вратами возвышалась арка из костей они и трон, сложенный из них же и увенчанный рогатым черепом с горящими глазницами. Хироюки восседал на нем, закинув ногу на ногу, он ничуть не изменился за минувшее время: все то же полотно длинных темных волос, черное кимоно с хиганбанами и мертвенно-белая кожа. И он все так же безумно был похож на Хизаши, как его мрачное отражение.

– До чего же безвкусно, – оценил Хизаши увиденное и раскрыл веер, лениво обмахивая лицо.

– Ты так считаешь, братик? – Хироюки подался вперед, и его тело плавно воспарило и зависло над вратами в Ёми, купаясь в ее испарениях. – Разве в этом нет и некоего величия?

– Не зови меня братом, – процедил Хизаши и сдернул с лица надоевшую повязку.

– Тогда, может, Ясухиро? Ясу-чан?

– Вообще никак ко мне не обращайся, все равно сегодня я от тебя избавлюсь.

Хироюки расхохотался. Звук его смеха разлетелся по долине и наполнился сотнями других голосов, подхвативших веселье хозяина. Хизаши заскрипел зубами. Так хотелось затолкать ему этот смех обратно в глотку, а потом сдавить как следует, пока из глаз не уйдет насмешка, с которой он смотрел на них сверху вниз.