"Фантастика 2025-22". Компиляция. Книги 1-23 (СИ) - Хонихоев Виталий

– Только то, что мы всегда были вместе, только мы двое.

– А ваши родители?

– Я их не помню.

Хизаши обхватил голову руками, и взгляд его погрузился в обрывки бессвязных воспоминаний.

Сказки, которые рассказывал ему родной голос, книги, которые он приносил, странные, порой жестокие вещи, которым он его учил. Все это не имело бы значения, если бы не ощущение нежности, заботы – и именно оно пугало Хизаши и сбивало с толку. Он не хотел признаваться Кенте, что, похоже, очень любил старшего брата, а тот, похоже, любил его. Тогда что пошло не так? Почему они все в итоге оказались здесь?

– Ты должен вспомнить больше, тебе самому станет легче. – Кента не прикасался к нему, даже не пошевелился, но Хизаши почудились теплые ладони на плечах, как в одном из его снов.

– Мне всё ещё страшно, – признался он.

– Бояться не стыдно.

– Ты ведь не спросил даже, чего именно я боюсь.

– Я и так знаю. Но чтобы все действительно закончилось, мы должны через это пройти, до самого конца. Мне тоже страшно, Хизаши, и я очень устал. И в этом совсем не хочется признаваться.

Хизаши поднял голову и посмотрел на Кенту. Тот мягко улыбался, а во взгляде скрывалась разбавленная временем горечь.

«Устал», – повторил про себя Хизаши. Он, наверное, тоже устал, и это так по-человечески.

– Когда закончим, давай найдем хороший рёкан с горячим источником, – сказал Кента, – и как следует отдохнем. Я, ты, Джун, Арата и Юдай.

Хизаши кивнул. Звучало прекрасно, только ни Джуна, ни Араты, ни Юдая не было, и кто знает, живы ли они вообще. Но озвучивать это Хизаши не стал, ведь если что-то не произнесено, оно еще как будто не имеет силы. Слова – это тоже своего рода заклинание.

Ранним утром, когда даже солнце не начало свой путь от горизонта, они проснулись и покинули гостеприимный дом. Предрассветная прохлада приятно ласкала кожу, на улице было безлюдно, и поселок казался погруженным в чудесный сон. За его же пределами природа начинала оживать – чирикали невидимые глазу птицы в ветвях деревьев, покрывающих пологое предгорье, в густой траве стрекотали насекомые. Тропа успела зарасти с тех пор, как добыча серебра остановилась, но постепенно по ее краям стали появляться мшистые валуны, в них, приглядевшись, можно было угадать вырезанных в камне богов удачи. Наверное, когда-то их поставили охранять путь к руднику, чтобы рабочие могли не бояться обвалов. Похоже, про себя усмехнулся Хизаши, с таким важным делом каменные божки не справились.

Солнце залило теплым золотом верхушки деревьев и уронило длинные лучи на уходящую вверх тропу. Кента рассеянно теребил четки на шее, поглаживая черные бусины в невысказанной тревоге. Накануне они легли спать, окончив сложный разговор, и сейчас Хизаши невольно возвращался к нему мыслями. Верно ли идти на поводу у Хироюки, если его бездействие – лишь ожидание их дальнейшего, очевидного на самом деле, шага? И что, если даже находка Ниихары – очередная ступенька в новом хитроумном плане, конечная цель которого всё так же не ясна. А потом будто ледяной водой окатило, и Хизаши остановился. Тропа делала плавный изгиб, за ним ещё, словно ползущая змея, и упиралась в укрепленную деревянными опорами дыру в земле. Она поросла сорной травой, но не была завалена камнями или забита досками, и чёрное нутро источало голодный холод. Вспыхнул желтым глаз, и Хизаши увидел полную картину: края дыры оплетали полые лозы, они тянулись из вечного мрака, скользкие, черные, слабо пульсирующие подобием жизни. По ним струилась вонючая слизь – материальное воплощение темной энергии, несущей на себе отпечаток самой Ёми. И все вокруг – трава, деревья, земля – засохло и умерло от ее близости. Хизаши было тошно находиться здесь, ощущать удушающий запах гниющих лилий. На мгновение вспыхнули воспоминания – жёлтая река царства мертвых, туман, алое поле хиганбан… Всеобъемлющий страх и холод, от которого застывает даже сердце.

– Хизаши-кун?

Тепло чужой ладони на плече вернуло его в реальный мир. Хизаши встряхнулся, убрал челку с лица и зябко потер ладони друг о друга. Кента обеспокоенно заглядывал ему в глаза.

– Хизаши-кун, я и прежде замечал у тебя такое выражение. Скажи, что ты видишь, когда твой взгляд меняется?

– И все-то ты замечал, – хмыкнул Хизаши. – Никаких секретов от тебя не утаишь.

– Разве между друзьями есть место секретам?

И не поймешь, шутит или говорит всерьез. Хизаши передернул плечами и оглянулся на чернеющий в склоне проход.

– Эта штольня отмечена темной энергией, демонической. Не вход в Ёми, слава всем богам, но и не особо лучше. Что вижу… На этот вопрос не так просто ответить. Достаточно старые ёкаи могут заглядывать за изнанку мира людей, туда, откуда приходят злые духи и куда уходят неуспокоившиеся души, не нашедшие путь к перерождению. Это мир-тень, теневая сторона, где можно увидеть правду, спрятанную от взгляда живых.

– Звучит невероятно! – восхитился Кента, хотя, по идее, должен был испугаться. Ну, по крайней мере, нормальный человек почувствовал бы себя неуютно.

– Ты правда так думаешь?

– Ты можешь видеть то, чего не вижу я. Разве это не замечательно?

– Чаще всего я вижу не самые приятные вещи.

– Отныне разделяй их со мной, – сказал Кента. – Пусть я не увижу сам, но выслушаю тебя.

– Ну что ты за человек такой? – пробормотал Хизаши и отвернулся. Вход в рудник отталкивал, но именно туда им двоим и надо было. Тропа то скрывалась в траве, то появлялась, пока не исчезла в голой сухой земле, усеянной камнями. Отсюда начиналась мертвая полоса, а за ней – наполненная густой вязкой тьмой дыра. Хизаши взволнованно сглотнул, достал веер, а во второй руке зажег огненный талисман, а Кента вытащил из-за пояса ножны и взял поудобнее. Ход в скале прорубили достаточно высокий, чтобы даже Хизаши не приходилось пригибаться, почти идеально ровный, укрепленный толстыми балками. Где-то капала вода, эхо шагов отпрыгивало от стен и провожало незванных гостей глубоким гулом. Когда-то здесь добывали серебряную руду для императорского двора, но нынче от былой важности осталась лишь сырая холодная заброшенность.

Хизаши первым насторожился, ощутив впереди что-то живое. Остатки темной энергии в воздухе, в стенах, в камне под ногами сбивали его восприятие, но довольно скоро он убедился – они здесь не одни.

– Там Морикава-сэнсэй! – Кента узнал ауру учителя и вырвался вперед. Хизаши только и оставалось, что поспешить за ним и защитить, если их ждала очередная хитроумная ловушка. Штольня оборвалась двумя ответвлениями, и Кента безошибочно выбрал верное. Когда он рванул туда, Хизаши схватил его за плечо, погасил офуда и освободившейся ладонью зажал Кенте рот.

– Тссс… – прошипел ему на ухо.

И тут же послышались приближающиеся шаги, показался дрожащий свет фонаря, и грубый голос недовольно рыкнул:

– Долго там стоять будете? Вы бы до осени еще добирались, бестолочи.

– Тоши, не ругай ребят, они ни в чем не виноваты, тем более в том, что ты ненавидишь ждать.

– Я много чего ненавижу, и тебя иногда в том числе.

Тётин [217] наконец выхватил из мрака две фигуры, одна чуть выше и шире в плечах, другая ниже и худощавее. Фонарь был у низкой, тогда как Сакурада Тошинори недовольно скрещивал руки на груди и привычно хмурился. И кто бы сказал Хизаши раньше, что он им обрадуется.

– Мадока с вами? – первым делом спросил Кента, и Хизаши мысленно отвесил себе оплеуху. О нем-то он и забыл опять. Как люди вообще помнят обо всех своих товарищах?

– Увы, – покачал головой Морикава. – Мне жаль, но Мадока-кун с тех пор нигде не появлялся.

– Дуракам везет, – бросил Сакурада. – Уверен, он просто хорошо прячется.

– Ну а вы? – перебил Морикава и опомнился: – Ах, что же это я? Давайте пройдем дальше, там можно вполне неплохо расположиться.

– Там темно, как в заднице у они, – огрызнулся Сакурада, но послушно развернулся. Во мраке раскинулась просторная пещера, освещенная несколькими факелами, но даже с ними света едва хватало, чтобы окинуть ее всю взглядом. Хизаши сразу отметил главное – пещера обитаема, а ее обитатель прячется под ворохом старых одеял.