"Современная зарубежная фантастика-1". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Кюнскен Дерек

Пакт. Он заключил пакт с долбаным Культом Сеша. Без каких-либо указаний от императора Фаразара или будущей императрицы. Он даже не посоветовался ни с кем из судей. Слова потекли из его рта, словно рвотные массы у того, кто выпил слишком много пива. С какой стороны ни посмотри, это была хорошая сделка; Араксу она ничего не стоила, а вот ему, Ребену, она давала тысячи теней. И сведения. Однако это не помешало тишине целый час осуждать его.

Дрожащий, мокрый от пота, Ребен наконец-то сумел встать на ноги, однако стук в дверь заставил его снова рухнуть в кресло.

– ЧТО ТАМ ЕЩЕ?! – завизжал он. – Я же сказал – никого не принимать!

Дверь резко распахнулась, и в комнату вошла разгневанная дознаватель Хелес. В ее глазах сверкали молнии. Даже татуировки, которые кружились на ее шее и просвечивали через короткую прическу, казались темнее обычного. У нее за спиной переминалась женщина-писец, совершенно бесполезная.

Ребен вжался в кресло, уже закрывая лицо ладонью.

– Камерарий Ребен! – рявкнула Хелес, стукнув кулаками по столу. Она потыкала в сложенные на столе свитки. – Почему мне ничего не сообщили про мой отчет?

Ее дерзость почти заставила его собраться с силами и устроить ей такой разнос, какой она не получала за все время службы. Но вместо этого он заговорил умирающим голосом:

– Какой именно отчет, дознаватель Хелес?

– Тот, который посвящен Борану Темсе. Тору Борану Темсе, хотя меня и тошнит от этого слова. Мне нужны люди, которые займутся им, и как можно скорее. Вы лучше всех остальных знаете, что я была не в восторге от Гхора, но все-таки он – один из нас. Я верю, что в этом деле замешан Темса. И, возможно, он в сговоре со старой тал Хорикс.

Для Ребена наступил неловкий момент, и, чтобы скрыть смущение, он принялся разглаживать складки на одежде. Подлокотники его кресла словно превратились в челюсти тисков – Культ и Корона, а Хелес заставляла их медленно сближаться.

– Нет, – прошептал он.

Глаза Хелес стали огромным, словно блюдца.

– Что значит нет…

– Хелес, я сказал «нет»! – завопил он. – Темса – не тот, кто нам нужен. Ты ошиблась. Ищи кого-нибудь другого.

Дознаватель Хелес помолчала, тщательно взвешивая свои слова. Ребен томился в тишине, пытаясь не сломаться под ее осуждающим взглядом.

– Двенадцать лет, – сказала она. – Я хоть раз ошиблась за эти двенадцать лет?

– Пару раз…

– Когда?

– Ну ладно, никогда. Но все когда-то бывает в первый раз. – Ребен начал собирать свитки. – Мне жаль, дознаватель Хелес, но это приказ.

Хелес так сильно наклонилась над столом, что Ребен ощутил жар ее дыхания. Он был не более приятным, чем холод сестер.

– Камерарий, вы обещали мне автономию. И сейчас не самое подходящее время, чтобы меня поиметь.

Ребен встал.

– Времена меняются, дознаватель. Ты должна меняться вместе с ними – так же, как меняюсь я.

Хелес рассмеялась; Ребен никогда не слышал более невеселого смеха – сурового и резкого, словно удар кнутом. Ребен вздрогнул.

– Ладно, – буркнула она, кипя от ненависти. – Искать кого-то другого? Я так и сделаю.

Зарычав, словно дикий зверь, Хелес выскочила в коридор. Дверью она хлопнула так, что оторвала ручку начисто и, скорее всего, заперла Ребена в его собственном кабинете.

Застонав, Ребен упал в кресло, вцепился в волосы и тянул до тех пор, пока не взревел от боли.

Глава 21. Духи и фанатики

В камере, в которой места было не больше, чем под мышкой, я чувствовал себя словно обезьяна, которую привезли в зоопарке, чтобы посетители могли поглазеть и посмеяться над ней. Только здесь посетители не смеялись, а у меня не было дерьма, которое можно в них бросить.

Будь проклято мое бесплотное тело.

Сегодня меня навестили четыре раза. Один раз пришел Темса: он решил проверить, действительно ли его трофей находится на месте. Два раза заходил Даниб – как всегда, бесстрастный и скучный. И вдобавок ко мне заглянул еще один призрак, но ему сразу приказали проваливать, и за этими словами последовал грохот упавшего подноса.

Результат моих блужданий по камере был четко виден – на слое пыли на полу появилась тонкая «восьмерка» внутри круга. Теперь же я не отходил от жалкого подобия окна и, прижав лицо к решетке, смотрел на оживленную улицу, скрытую за клубами пыли.

По крайней мере, я мог слегка развлечься, наблюдая за прохожими. Я шевелил губами, повторяя выкрики ближайшего торговца, который нахваливал свой сомнительный товар и излагал сложные условия скидок. Все его слова я уже выучил наизусть.

– Четыре апельсина или жукофрукт за один дебен, или шесть и яблоко за два! Покупайте лимоны! Лучшие лимоны по эту сторону Разбросанных островов! В этом районе только я продаю гранатовый сок гекатами!

Еще тут был кузнец, и он отличался тем, что в перерывах между закалкой стали он ковал в ритме галопа. Я услышал, как на противоположной стороне улицы зашипела еще одна раскаленная добела подкова. Я даже научился отличать повозки разных курьеров и торговцев. Несколько призраков, которые ходили с поручениями по одному и тому же маршруту, начали смотреть мне в глаза. Повозки целый день то въезжали в «Ржавую плиту», то выезжали из нее – в основном выезжали, и, скорее всего, направлялись на рынки душ. Я мало что знал о стандартах Аракса, но Темса – как сказал бы мой старый хозяин Добен – видимо, взял немалый улов.

Голубые ноги в золотом шитье прошли мимо, бросив в лицо немного песка и кусок навоза.

Снова она.

Одна женщина-призрак целый день нарезала круги по людному перекрестку, и ее путь пролегал мимо моей решетки. Она была одета в побитые молью шелка и посыпана белой пудрой. Она взмахивала своими светящимися волосами при виде любого мужчины, у которого хватало серебра, чтобы оплатить ее услуги. Я не видел, чтобы ей хотя бы раз повезло, и теперь она задвигалась быстрее; ее улыбка стала более напряженной, а в глазах загорелся безумный огонь.

Я ей не сочувствовал. Нет, не из-за отвращения к ее ремеслу – каждому из нас надо как-то зарабатывать на жизнь. Я просто ненавидел ее за то, что она снаружи, а я – нет.

Часы тянулись один за другим, тени начали удлиняться, и я заметил, что массы людей на улицах меняются. Те, у кого было место в своем доме или таверне, – в основном живые, – спешили туда. Мертвые медлили, растягивая последние минуты дня, прежде чем вернуться к своим хозяевам. Я увидел одного призрака в одной набедренной повязке; он толкал тачку, наполненную сломанными тростниковыми клетками для птиц. Она, должно быть, была совсем легкой, даже для новой полужизни, однако мне пришлось щуриться, чтобы увидеть, крутятся ли ее колеса.

Острая тень соседнего здания почти проглотила мое окно, когда люк, лязгнув, открылся. Очевидно, настало время очередного осмотра. Я молча сделал ставку – и немедленно проиграл ее, увидев нахмуренное лицо и глаза-бусины.

– Добрый вечер, Темса, – приветствовал я его, скрещивая руки на груди.

Он не стал открывать дверь, и поэтому его слова частично заглушил металл.

– Завтра тебя переведут в другое место.

Я подошел поближе к двери – главным образом для того, чтобы продемонстрировать ему свое безразличие.