"Фантастика 2025-132". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Белая Яся
— Нормально звучит, принимается за основу, доработаете в процессе. Стрельченко, всё запомнил?
— Так точно. Могу дополнить план?
— Не надо, Глеб, сам додумаешь, сам реализуешь. Операция на тебе, десять часов на подготовку. Подберешь людей, машину, снаряжение, короче, учить не буду. Милославский в группе. Руки в ноги и оба вперед! Стоп. Милославский, ты понял, что без статуса сотрудника КГБ уже был бы в другом месте? Причем сотрудника не просто госбезопасности, а центрального аппарата?
— Так точно! — Это он к чему сейчас? Что без этого статуса чекистов нельзя расстреливать? Да я и так понимаю, что перегнул чуток.
— Удостоверение сдай сейчас. А к вечеру новое выдадим. Будешь лейтенантом, нечего Управление на посмешище выставлять.
— Да я чего, Семен Федорович, сами ж такое выдали.
— Выдали не для того, чтоб ты им размахивал по всему Союзу, а на всякий пожарный случай. А у тебя все случаи становятся всякими пожарными. Терминатор недоделанный. Идите уже. Милославский отсыпаться, Стрельченко готовиться.
Мне два раза команду «спать» отдавать не надо. Я их две выучил в первый же год жизни — спать и жрать. А третье и без команды сам научился делать. Я так предполагаю, в первый же день жизни. Но спать пока рано, надо все нюансы с руководителем операции обсудить.
Совещание после ухода двух с позволения сказать сотрудников Второго Управления не закончилось.
— И как вам, Семен Федорович, личное знакомство с Зайцем?
— Никакой шизофрении я не заметил, Петя. Вполне цельная и полноценная личность. Причем с навыками оперативной работы и вот такущей паранойей. То ли он в прошлой жизни с легального на нелегальный статус прыгал, то ли в этой привык шифроваться и проверяться.
— Ну, обвинить его в беспочвенной мании преследования нельзя. Два случая, и оба с участием наших коллег. А по поводу присвоения звания лейтенанта — по-настоящему делать документы или просто корочку безучетную выдать? Вроде как-то не по правилам, он школу КГБ не окончил.
— Онегин, наступают такие времена, что все наши правила перестают быть актуальными. Сейчас задача одна — приземлить падающий транспортник с минимальными потерями для груза и личного состава, на состояние борта можно уже не смотреть, крылья всё одно не спасём, а двигатель уже потеряли.
— А голова у него не закружится от лейтенантских погон?
— Ты о чём?
— Тьфу, опять забыл. Семен Федорович, я постоянно путаю, с кем работаю. По телефону помню, а вживую гляну — ну паренек молоденький, как к нему всерьез относиться?
— Те два тела под Барановичами, за которыми команда поедет, ошиблись именно так. Минский кадр, он точно был опытным оперативником. Запомни эту историю, Онегин. Хорошо запомни. Идеальный оперативный сотрудник не должен серьезно выглядеть. Поздно уже менять что-то, а то бы я этому Жоре дал группу на обучение, курс бы такой ввел «Раздолбайство и расслабуха как стиль поведения оперативника». Он педагог опытный, быстро бы выбил строевую из молодых сотрудников.
— Не всё потеряно, Семен Федорович, будем заниматься тем же, но в других условиях. Россия не первый раз одна остается. Антанту один раз перебороли, и второй сломаем. И предатели эти с национальных окраин нам не помешают. Как говорил император Александр Третий: «Во всём свете у нас только два верных союзника — наша армия и флот».
— Это ты где такое вычитал?
— Милославский поделился. У них ТАМ доступ к любой информации сиюминутный и круглосуточный. Американцы у нас уже начали разрабатывать эту систему — Интернат назвали. Подходящее название для всемирной информационной сети вещания.
— Интернат, наше слово. А смотри, как забавно смотрится ППС в его дизайне. Себе оставлю. На будущее надо запомнить идею.
Я успел и поспать, и перекусить. В столовую не ходил, меня Глеб накормил «на вынос», есть и такая форма подачи обедов для самых занятых или засекреченных сотрудников. Не сам накормил, естественно, организовал заказ в кабинет. С разрешения временного командира позвонил маме на работу. Порадовал новостями о переводе в другую часть: «Нет, мам, не могу сказать, секретная. Нет, писать нельзя. Нет, не Афганистан, новое вооружение, больше сказать не могу. И я тебя люблю! Год служить осталось, может еще и в отпуск приеду как отличник боевой и политической подготовки. Спасибо! И тебя поздравляю с подступающим днем рождения!» Как внезапно. Мама сказала, что мне уже девятнадцать лет исполнилось, я и забыл совсем в этой суматохе. А ей тогда сколько сейчас стукнет? Тридцать восемь, молодая совсем. Я в свои тридцать восемь… отставить! У меня нормальные адекватные родители, а не это вот всё.
О! Пока на телефоне, через телефонистку связался с Храброво:
— Сергей, привет! Помнишь еще москвича с баулом?
— Привет, Жорж! Конечно помню, как тебя забудешь с твоими анекдотами — да уж, тут я косяк упорол, пока сидел в служебном помещении и не привлекал внимание, травил анекдоты в полный рост.
— Так вот, Серега, забудь меня, это приказ. Не то что бы не был, просто ты не помнишь особых примет, говорили о ерунде, травили анекдоты. Угу?
— Так точно. Да я и звание ваше не помню.
— Молодец, сечешь! У вас там на стоянке Жигули салатовые стоят с чужими номерами, я их тоже не помню. Номера уничтожаешь, машину берете себе на отдел. Считай, дружеский подгон от москвичей. Начальству скажешь, из Второго Управления указание. Они в курсе, как принять и как провести. Брать на баланс не надо. Всё понятно?
— Так точно! Спасибо, Жора!
— Отбой связи.
К слегка недоумевающему сотруднику госбезопасности подошел коллега:
— Сергей, ты чего такой странный?
— Да вот, из Москвы позвонили. Помнишь, у нас сидел москвич веселый такой, мы всё ржали с его историй.
— Ну да, помню, Жоркой зовут. Я еще думаю, чего такой молодой, а уже спецгруз сопровождает.
— Так вот, он велел забыть. Вздрючил, похвалил, подарил нам машину в отдел.
— Хера себе курьер! А в каком он звании?
— Не сказал. Не наш уровень допуска. Так что, факт помним, особые приметы, детали, внешность забыли.
— Я что, я ничего. Я даже фамилию его не знаю. И удостоверение не видел, только с твоих слов знаю, что сотрудник.
— Во-во, я тоже не помню, мельком печать посмотрел и забыл.
Сто раз говорил, обожаю, когда проектом руководит и занимается кто-то другой, а я сижу и смотрю со скамеечки. Даже не со скамейки запасных, а со зрительской трибуны. Кто что где и когда достал, не знаю. Собрали операцию, вот и молодцы. А трижды молодец Глеб Стрельченко, он отправил машину в сторону Барановичей еще днем, а мы поехали в ночь на «догонялке», Ладе-семерке с нетиповым роторным движком. Первый раз на таком звере проехался — сто шестьдесят лошадей, разгон до сотни якобы за девять секунд и двадцать литров бензина на сто километров. Я знал, что наша служба и опасна, и трудна, но не до такой же степени! Эти гаденыши по очереди гнали по ночной трассе чуть не сто шестьдесят, при том, что она ни разу не автобан, так что засыпал я в состоянии невесомости, а просыпался под перегрузками каждые двадцать секунд. Чуть платиновым блондином не стал с этими гонками.
За ночь доехали, на подъезде сменили московские номера на минские, Барановичи проехали насквозь. Нас в машине четверо, двое гонщиков и мы с Михал Иванычем в качестве пассажиров. Ну то есть пока мы пассажиры, а по сути, Михал Иваныч командует операцией в поле, он аж капитан. А я проводник, Сусанин на общественных началах. Отставить «на общественных началах», мне зарплата идет, надо привыкать. Тем более, что лейтенант уже, расту! Общаемся только по именам, никаких «так точно» и званий. И это правильно, мы сейчас на своей советской земле почти нелегалы — такое время началось. Днем в городской и загородной местности едем спокойно, так что я добираю сон как могу. Кровать мне только снится.
Всё, не время спать, поселок Мирный проехали, рефрижератор с двумя «работягами» на борту пристроился нам в кильватер, едем искать мою закладку. Место кажется знакомым, потихоньку начинаю ориентироваться — вот там я с дороги съехал. Киваю на приметное место, как договаривались, проезжаем мимо примерно километр и съезжаем с дороги к ручью, мол, санитарная стоянка у нас. У них, точнее. Нас с Михал Иванычем уже нет, мы пешочком идем доразведать местность.
