"Фантастика 2025-22". Компиляция. Книги 1-23 (СИ) - Хонихоев Виталий

– А ты такое умеешь?

– Я многое умею. Не веришь?

– Верю, – кивнула девочка, но в глубине ее темных глаз залегла совсем не детская обреченность. – Ты похож на небожителя. Так мама сказала.

Хизаши опустился перед ней на корточки и посмотрел в худое личико.

– Я буду небожителем, вот увидишь. Я стану богом, которому не стыдно молиться.

– А можно начать уже сейчас? – спросила она и тут же зажмурилась и сложила ладошки у груди. – Хизаши-но-ками-доно, пожалуйста, будь добрым и принеси нам много воды, чтобы всем хватило. Чтобы мама не плакала, а брат не болел. Чтобы бабушка с дедушкой не говорили, что не хотят пить и не отдавали нам с братиком свои порции.

Это была первая, неумелая, детская, немного глупая, но такая искренняя молитва в жизни хэби по имени Хизаши, пока еще не ками – но внутри все странно сжалось и будто бы стало легким и невесомым, как лисьи огни. Было приятно, и Хизаши вдруг уловил силу этих наивных слов, она потекла к нему, коснулась груди и проникла внутрь, как проникает солнечный свет сквозь растопыренные пальцы. Восторг, благоговение, неверие, гордость – все успел испытать Хизаши, прежде чем обернуться серебристой змейкой и скрыться за старым колодцем с глаз своей первой и пока единственной молящейся.

Весь день и всю ночь Хизаши потратил на разработку плана. Теперь у него была не эфемерная цель, ставшая чуть более достижимой после короткого путешествия с Кендзи, а ясная задача. Выполни ее – и тот свет, то сладкое чувство собственной божественности вернется и останется с ним навсегда. Если все боги и ками ощущают его, то он завидовал им еще больше прежнего.

Хизаши знал, что Мичи всем рассказала о его обещании, и молитвы потянулись к нему сияющей лентой чистого света и удовольствия. Хизаши любил греться на камне, впитывая солнечное тепло, но оно ни в какое сравнение не шло с тем, что дарило поклонение. Хизаши не понимал, достаточно ли этого, чтобы считаться уже ками, поэтому решил не рисковать и поскорее исполнить задуманное. Земля и впрямь умирала, и проще, наверное, просто увести людей отсюда на новое место, но они ждали чуда, и надо было его подарить. Хизаши умел находить клады, так почему бы не найти воду?

Он вернулся в деревню спустя еще несколько дней. Мичи ждала, как и вся ее семья, ведь именно перед ними он явился, больше не скрывая своего истинного облика – получеловека, полузмея с серебристой чешуей и белоснежными волосами, окутывающими стройный стан юноши. И пусть он, покачиваясь на хвосте, был выше самых высоких из мужчин, его не испугались.

– Это он! – радостно взвизгнула Мичи. – Это Хизаши-но-ками-доно!

Он же степенно кивнул, соглашаясь, и широким рукавом махнул в сторону, и из земли вырвался тонкий пока фонтанчик.

– Вода! – крикнул кто-то. – Тут вода!

Все загомонили, женщины заплакали от счастья, а глазки-вишенки маленькой Мичи, обнимающей брата, смотрели Хизаши в самую душу. И что-то внутри поменялось, сдвинулось. Хизаши будто еще на сун оторвался от земли и поднялся ближе к тому, к чему стремился. Мужчины схватились за мотыги, пока женщины на коленях возносили молитву за молитвой, и они поднимали Хизаши в его голове едва ли не на самые небеса.

Вскоре в деревне появился новый колодец, а почти одновременно с ним – маленькое святилище. Его святилище. Оно было неполноценным, скорее просто символ, симэнава, обвязанная вокруг дерева, но Хизаши мог полночи сидеть рядом и смотреть на него, невидимый для всех. Он еще не понимал, стал ли он настоящим ками, но не сомневался, что ждать осталось недолго. Вот бы всем рассказать. Противной рэйко и ее сестрам-кицунэ, старому тануки, который вечно задирал морду, утереть нос заодно и Нурэ-онне – нечего было над ним тогда смеяться на последнем Параде ста духов. А еще было бы здорово, чтобы узнал Кендзи, он мог бы передавать эту историю от одной деревни до другой, превратив в песню. Тогда точно все убедятся, что хэби по имени Хизаши стал-таки чем-то большим.

Так пролетело три дня, и Хизаши уже всерьез подумывал отправиться на поиски ближайшего ками и вызнать у него, как понять, что стал духом-хранителем. В тот вечер он собирался ненадолго покинуть деревню, но не успел даже выбраться из леса, как дурное предчувствие остановило его. Он так привык ощущать тепло поклонения, что внезапный холодок в животе напугал. Не до конца понимая, что тянет его обратно, он уже мчался в деревню, где погас огонек крохотного святилища. Хизаши понял это раньше, чем оказался на площади между домами и увидел первые тела. Раньше, чем понял, что они мертвы.

И раньше, чем заметил скорбную женскую фигуру, стоящую к нему спиной и изучающую новый колодец.

– Кто ты такая? – потребовал ответа Хизаши. – Кто дал тебе право…

Он осекся, стоило незнакомке повернуться и взглянуть на него черными птичьими глазами, наполненные слезами. Миг – и она раскинула руки, ставшие крыльями огромной птицы, и с криком ринулась на Хизаши. Ее растрепанные черные волосы были повсюду, хлопанье перьев оглушало, Хизаши разозлился и принял свою самую сильную – истинную – форму, чтобы ударом хвоста сбить нахалку, но едва только приготовился, как силы оставили его. Женщина-птица горестно воскликнула, и ноги Хизаши подкосились.

Ноги? Но откуда? Ведь он же…

Земля притянула его, тело отяжелело, Хизаши метался внутри него, но на деле мог лишь трясти головой в неверии и гневе. Небо взорвалось сотнями ярким звезд, его глубокая ночная темнота раскрылась подобно разошедшимся краям паланкина, и в центр деревни ударил столп света. Хизаши не зажмуривался до последнего, пока от слез ничего уже было не разглядеть, но одно он понял – к нему спускались сами небожители. Их фигуры источали жемчужное звездное сияние, скрывающее лица, но и ошибиться невозможно. Двое коснулись оскверненной смертью пыли, и ореол света померк, собравшись в ленту тэнне, опоясывающую их божественные тела. Высокий прекрасный лучник с юным лицом и суровый мужчина с копной волнистых волос.

– Имя мое Адзи-сики-така-хико-нэ, – представился лучник. Второй предпочел промолчать. – Волею небес мы вынуждены передать тебя, хэби по имени Хизаши, на суд богов в Такамагахаре. Прошу, прими это с честью.

И пусть он говорил учтиво, его слова не укладывались у Хизаши в голове.

– Что вы со мной сделали? За что? – выпалил он, глядя на божественного покровителя змей снизу вверх. Так унизительно.

Из-за его спины вышла женщина-птица, на ходу сложила крылья, и те снова стали широкими рукавами платья, схожего расцветкой с фазаньим оперением.

– Это Накимэ [201], посланница Такамагахары, – милостиво пояснил Адзи-сики-така-хико-нэ, – священная фазаниха. Она первой чувствует смерть.

– Смерть… – эхом повторил Хизаши, взгляд скользнул по земле у ног небожителей, и страшная реальность пригвоздила к месту. Никого не осталось. Его молящихся, его людей. Приторный запах смерти витал в воздухе, и тишину не нарушали ни голоса мужчин, ни пение женщин, ни смех детей. – Но как же так?

Хизаши не понимал. Все было в порядке, он же ненадолго ушел. Люди смертны, но не настолько же!

Суровый мужчина, пришедший с Адзи-сики, повернулся и вдруг мгновенно перенесся на несколько дзё отсюда, там опустился на одно колено и произнес:

– Накимэ ошиблась. Девочка еще жива.

Хизаши хотел было вскочить, побежать туда, увидеть своими глазами, но проклятая тяжесть лишала воли. Он шипел и дергался, но только больше унижался перед теми, кому мечтал быть равным.

Небожитель принес ребенка, и в нем Хизаши с облегчением узнал Мичи. Она скажет им, кто такой Хизаши и что он сделал для этих людей, поможет ему. Испустив долгий вздох, Хизаши ждал.

Боги ненадолго удержали в ней жизнь. Ее веки дрогнули, худое тело наполнилось жизнью, и она сделала вдох. От нетерпения Хизаши вытянулся в струну, насколько позволяло его коленопреклонённое положение, и ждал, ждал, ждал… Ну же, скажи, что я…

– Как умерла твоя семья, дитя? – спросил Адзи-сики.