"Фантастика 2025-65". Компиляция. Книги 1-29 (СИ) - Свадьбин Виталий

— Вот, — сказала великая герцогиня, приветливо улыбаясь Диане. — Пытаюсь придумать, какому наказанию подвергнуть мою проклятую мачеху, королеву Матильду и ее выродка сынка, моего одновременно сводного и двоюродного братика. Надо, чтобы это было что-то не только достойное их преступлений, но и интересное для народа. Ведь будет же праздник в честь взятия Турвальда. Тут нужно что-то особенное, что-то новое, — она критически посмотрела на свое творчество, потом покачала головой и смяла рисунок. — Кстати, как там Руфус? Кормилица не забыла его покормить? — лицо Изабеллы приняло нежное выражение, которое, впрочем, быстро пропало. Получив заверение Дианы, что та все проверила и с ее сыном все в порядке, герцогиня взяла новый лист бумаги и обмакнула перо в чернила.

Диана знала, что королева Турвальда Матильда в свое время дала приказ отравить Изабеллу. По крайней мере, последняя в этом была уверена. Кроме того, девушка небезосновательно подозревала королеву в том, что та поспособствовала смерти ее матери, чтобы занять ее место на троне.

— Матильда всегда завидовала моей матери, своей старшей сестре — сказала как-то Изабелла. — Та была красивее, умнее. И замуж за короля вышла. Уверена, что ее смерть после моего рождения была неслучайной. Уж больно быстро потом эта стерва пробралась в постель моего отца. Потом меня пыталась отравить. А ее сынок так и вовсе мразь. Приказал посланным в погоню за нами с Ричардом солдатам расстрелять меня из аркебуз.

— И не злопамятная я, как ты говоришь, — отвергла герцогиня осторожное замечание Дианы о том, что не всегда стоит так уж жестоко мстить своим врагам. — Я просто злая и память у меня хорошая. Так Ричард говорит.

И Изабелла усмехнулась. Так, что у Дианы мороз по коже пробежал. А ведь про нее, про Диану, герцогине тоже есть, что помнить.

Надо, просто жизненно необходимо что-то придумать, что сделает ее, если не незаменимой, то крайне важной для Великого герцога, судорожно думала Диана. Тогда она сможет сначала продлить свою жизнь, а потом… Потом, может быть, или освободиться как-то от ритуала Подчинения, или стать для Ричарда такой же верной помощницей, какими были дроу для древних магов.

И у нее была одна вещь, которая могла ей в осуществлении этого плана помочь. Гримуар. Книга одного из последних древних магов с множеством как общеизвестных в то время заклинаний и ритуалов, так и разработанных лично им.

Когда древние маги сцепились за право обладать созданным ими великим артефактом, дававшим чуть ли не вечную жизнь, и произошел гигантский выброс энергии, превративший их всех в нежить, с дроу спали наложенные ритуалы и они бросились бежать из земель, которые стали потом называть проклятыми. Бежали, в чем были, ничего не беря с собой. Но не все. Одна из служанок дроу, которая была далеким предком Дианы, захватила с собой гримуар своего погибшего хозяина. И тот потом передавался из поколения в поколение, позволяя его обладательницам становиться сильнейшими магинями Драура. Теперь он принадлежал Диане. Конечно, не обладая способностями древних магов, она не могла воспроизвести и сотой доли того, что описывалось в книге, но Ричард-то сможет! Для него это будет настоящее сокровище.

И как же хорошо, что гримуар написан на древнем языке, приняв решение показать книгу герцогу, улыбнулась, наконец, своим мыслям, девушка — только я смогу переводить ему ее содержание. И все-таки когда-то я ему нравилась. Надо попробовать.

Глава 35

Турвальд

Мое участие в победоносном походе герцога Гастона-Справедливого на Турвальд носило чисто символический характер. Ни одного раза мне не то что лично принять участие в сражении не пришлось, но я даже не стал свидетелем хоть какой-нибудь самой захудалой стычки. Везде войска Заречья приветствовали и встречали как освободителей.

Единственное, чем ограничилось мое участие, это режиссура торжественных обращений новой власти к народу. Тут я взял на вооружение опыт, который приобрел, пока мы в прошлом году продвигались от поселения гномов к Юмиле. В каждом городке, ключ от которого с поклонами вручался Гастону (этак он скоро этими ключами будет увешан, как новогодняя елка игрушками), мы проводили массовые митинги и празднества.

Сначала слово брал архиепископ Гилберт, оказавшийся вполне красноречивым, который описывал, в какие беды вверг страну нечестивый король Конрад Третий, и как король Гастон (Да, мы решили сразу называть его королем, не дожидаясь коронации. Так солиднее звучало.) исправит все, что натворил его предшественник, и какая после этого наступит счастливая житуха для всех подданных Турвальда.

Следом за ним выступал сам новоиспеченный король. Его я заставил заучить наизусть несколько абзацев пафосного текста о справедливости законов, которую он обеспечит, снижение налогов и прочих плюшках, которые он будет чуть ли не лично раздавать в свободное от выполнения обязанностей короля время всем желающим.

В конце речи Гастона особое внимание уделялось тому, что при нем пышным цветом расцветет рыцарственное отношение к прекрасному полу. Мы посчитали, что заручиться поддержкой женской части населения сейчас будет очень важно. А то при Конраде как-то слишком уж частыми стали разводы и разный блуд на стороне. Оно и понятно — браки церковью не освещались, а записи в какой-то королевской амбарной книге многими мужчинами всерьез не воспринимались. Надоела одна жена — ушел к другой. Это вызывало сильнейшее недовольство практически всех женщин королевства, кроме, пожалуй, тех, про кого принято говорить, как о дамах с пониженной социальной ответственностью. Не воспользоваться этим было бы ошибкой, да и сам я, несмотря на собственную весьма относительную моральную устойчивость, считал, что ситуация сложилась нездоровая. Семья — это, знаете ли, основополагающая ячейка любого общества. И она должна быть крепкой. Ну, разве что с некоторыми приемлемыми послаблениями. Иногда. Когда очень хочется. Как-то так, в общем…

За тем, чтобы дядюшка Изабеллы не увлекся и не начал пороть отсебятину, внимательно следила графиня ДеВержи, всегда стоявшая рядом со своим будущим мужем и поражавшая воображение мужского населения своими нарядами. На мой взгляд, излишне откровенными, в чем я ей как-то и высказал замечание.

— Простите, ваша светлость, — ответила мне эта карьеристка, интриганка и морально неустойчивая дама. — Но мне кажется, что тут вы ошибаетесь. Вы же сами говорили, что нам нужно вызывать симпатии, как вы выразились, обеих аудиторий — и мужской, и женской?

Я кивнул. Говорил такое, когда как-то раз увлекся и провел для будущей королевской четы небольшую лекцию по пиару.

— И вы тогда говорили, что женщины любят ушами, — я опять был вынужден согласиться. — Я, правда, и глазами тоже, и всем телом, что с удовольствием вам доказала бы, если бы вы согласились, — продолжила графиня. — Но в целом вы абсолютно правы. Все эти баллады, серенады… Они придуманы для нас. Для женщин. И для этого есть Гастон. Он говорит хорошо поставленным голосом (Да уж — недели три пришлось Родрику посвятить занятиям по технике речи с дядей Изабеллы. Церковников этому здесь учат, как выяснилось. Проповеди ведь надо убедительно читать.). И говорит то, что они хотят услышать. А мужчины любят глазами, и я работаю на эту часть населения. Они смотрят на меня, пускают слюни и пропускают мимо ушей ту часть выступления Гастона, в которой он обещает положить конец излишней свободе нравов.

Права. Не поспоришь. Пусть одевается, как хочет. В конце концов, она невеста Гастона, вот пусть он и следит.

В столицу Турвальда мы вступали триумфально при всеобщем ликовании народа и приветственных залпах бомбард. Гарнизон выстроился двумя ровными шпалерами по сторонам дороги и всем своим видом демонстрировал, что армия на стороне нового короля. Опять выступили на центральной площади, а потом отправились во дворец, где нас ждал свергнутый король Конрад Третий, он же мой любимый тесть, с женой и сыном.