Сим Никин - Обреченный взвод
До мобилизации, регулярно занимаясь на тренажерах, я считал себя достаточно физически развитым, и был уверен, что в армии в этом плане проблем у меня не будет. Как бы не так...
Во-первых, питание. Первое время я мало что мог есть из местного солдатского рациона - и внешний вид, и запах вызывали отвращение. А если на столе оказывалось что-то приемлемое, то попросту не успевал съесть свою порцию за отведенное на прием пищи время. При таком питании и при изматывающих нагрузках за первую же неделю сгорели все мои подкожные запасы, и значительно уменьшились в объеме мышцы.
Во-вторых, дома я занимался спортом в легких тапочках. Здесь же приходилось прыгать на турник с тяжелыми армейскими ботинками на ногах.
Страдай так же все курсанты - было бы не так обидно. А то те же Логрэй с Борком при посещении столовой сметали из своих мисок все подчистую, словно утилизаторы. Да и стефаны от них не отставали. Зато Уиллис исхудал так, что было удивительно, как только он еще на ногах держится.
Не менее тяжким испытанием являлись теоретические занятия, которые с нами проводили офицеры. Когда физически измученный взвод рассаживался за столы и начинал слушать нудное повествование о предназначении Армии Конфедерации, или перечисление пунктов Устава, большая половина курсантов непременно начинала клевать носом. Потому постоянно кто-то отжимался, кто-то приседал. К концу занятия половина личного состава слушала стоя. При этом те, кто ухитрялся засыпать даже в таком положении, стояли на одной ноге, держа, вернее, пытаясь держать вторую ногу параллельно полу.
Еще в первую неделю выяснилось, что нас угораздило попасть служить в караульный взвод. Это значило, что каждые девятые сутки - в полку девять рот - наш взвод будет нести караульную службу по охране особо значимых объектов.
- Разрешите вопрос, господин лейтенант? - обратился к взводному Уиллис, когда тот сообщил нам эту новость.
- Я вас слушаю, курсант.
- Извините, сэр, но для чего нужен этот бессмысленный караул, если самая захудалая электронная охранная система справится с подобной задачей куда надежнее самых опытных солдат?
- Своим вопросом, курсант, вы выражаете мнение о некомпетентности как ваших командиров, так и верховного командования. А потому, Взвод! Встать! Упор лежа принять. Под счет курсанта Уиллиса приступить к отжиманиям! Громче считайте, Уиллис! Запомните раз и навсегда - любое выражение недоверия к армейскому порядку, воинскому уставу и приказам и распоряжениям командиров приравнивается к саботажу, и является воинским преступлением, наказываемым в мирное время на усмотрение непосредственного командира, в военное - расстрелом. От себя добавлю: даже в самых, на ваш взгляд, бессмысленных порядках и приказах есть смысл хотя бы в том, чтобы приучить солдата беспрекословно следовать этим порядкам и, не задумываясь, выполнять приказы командира. Представьте такую ситуацию - наш взвод находится в джунглях на вражеской планете. Неожиданно среди ночи выходит из строя охранный комплекс. Я отдаю приказ бойцам заступить в охранение, а курсант Уиллис начинает выяснять, чем вызвано такое нелепое, по его мнению, распоряжение? Разумеется, я сразу пристрелю Уиллиса. Но если охранку вывел из строя враг, то этих потерянных нами мгновений ему может вполне хватить, чтобы приступить к уничтожению нашего подразделения. Взвод, встать! Курсант Уиллис, у вас еще есть вопросы по целесообразности караульной службы?
- Никак нет, сэр!
- В таком случае приступим к изучению Устава Караульной Службы. Взвод, садитесь.
***
- Рота, подъем! Тревога!
На ходу одеваясь и сталкиваясь друг с другом, спешим к оружейному боксу. Облачившись в легкие бронекостюмы, получив карабины и подсумки с магазинами, спешим к выходу.
На освещенном прожекторами плацу поспешно строится весь полк. Слышатся отрывистые команды. Где-то в темноте рычит, урчит и лязгает боевая техника.
О выходе по тревоге мы знали заранее. Информация пришла от капралов, которые накануне вечером замучали не только наш взвод, но и всю роту, тренировкой "подъема по тревоге". Однако о том, что тревога будет сегодняшней ночью, они промолчали. Потому, когда нас подняли, я решил, что это очередная репетиция. И лишь когда увидел строящийся на плацу полк, понял, что дело серьезное.
Вот на дорогу выползает и останавливается колонна амфибий разведроты.. Следом еле слышно шелестя антигравами подходят танки, громыхая траками едут сложенные по походному БПРы, подтягивается прочая бронетехника.
Поротно полк выходит на дорогу. Как только первая рота подходит к амфибиям, те, лязгнув сочленениями, трогаются. Курсанты следуют за металлическими монстрами пешком.
- Ну ладно мы ноги бьем, - шепотом возмущается Борк, когда и наша рота пристраивается в разрыв между колонной БПРов и марширует, морщась от поднятой дорожной пыли, - Но почему разведку на их каракатицы не погрузят?
- Заткнись, - советует Яцкель, - Забыл, как из-за Уиллиса весь взвод отжимался?
До самого рассвета колонна движется меж угрюмых сопок, не сбавляя и не прибавляя темпа. Останавливаемся лишь перед прохождением периметра с вышками, на которых установлены ультразвуковые излучатели, отпугивающие крупное зверье. Офицеры проводят короткий инструктаж, что следует предпринять, в случае нападения хищников, сказав в завершении, что на такое скопление людей и работающей бронетехники не нападет даже самый отмороженный зверюга, и колонна снова начинает двигаться.
Некоторое время курсанты до рези в глазах всматриваются в сумрачные заросли, тянущиеся вдоль обочины, вероятно, пытаясь разглядеть притаившегося хищника. Но монотонный ход колонны успокаивает, и вскоре все вновь погружаются в собственные мысли, остановив взор на спине впереди идущего товарища, и автоматически переставляя ноги.
Обращаю внимание на тот факт, что ротные офицеры шагают рядом со своими подразделениями, и проникаюсь к ним некоторым уважением.
Сразу после рассвета небо заволокло облаками, и заморосил мелкий дождик, быстро, однако, закончившийся, не прибив как следует пыль и не освежив воздух. Поднявшееся солнце припекало даже сквозь неплотную облачную завесу.
Я шел, истекая потом, и думал о несовершенстве пехотной брони. Оснащенная всевозможными сканерами и навигаторами, "Кираса" так же имела устройство внутреннего кондиционирования и микроклимата. Но работало это устройство лишь при задраенном гермошлеме, что предусматривалось лишь в агрессивных средах и многократно увеличивало нагрузку на элементы питания "Кирасы". Как объяснял офицер-преподаватель, их заряда хватает на двадцать пять лет при пассивном использовании "Кирасы", на сорок часов при активации системы внутреннего жизнеобеспечения, и, при полной зарядке, на десять минут после включения режима "активной брони".
Вообще-то операторам БПРов хоть и полагалась броня, но ее использование, как и использование личного карабина, предполагалось лишь при выходе из строя боевого робота. Из откровений капралов мы знали, что после тревожного выхода, оденем личные "Кирасы" еще только один раз. Правда, по какому случаю это будет, капралы говорить отказывались, заставляя особо любопытных приседать, отжиматься, а иногда и "строиться на перекладине".
Наконец, когда солнце уже перевалило на вторую половину небосвода, полк свернул с дороги и вышел на зажатое со всех сторон сопками небольшое поле.
Выведя на свободное пространство, офицеры построили личный состав. Техника рассредоточилась по периметру. Несколько БПРов встали с колен и, закрыв бронещитами траки, отправились в боевое охранение.
И вот, когда командир полка объявил с торжественными интонациями в голосе, что часть прибыла в запасной район вовремя, не потеряв ни единого человека, и приведя всю, до последней единицы, боевую технику, и поблагодарил от своего имени весь личный состав, ротный приказал командирам взводов, вести подразделения на обед.
При упоминании об обеде послышались вздохи облегчения. Мало того, что с завтраком мы сегодня пролетели, так еще и не было никаких сил находиться на ногах. Не будут же нас кормить стоя? А еще нестерпимо хотелось пить. Встроенная в "Кирасу" емкость была опустошена еще на полпути - интересно, как при таком мизерном запасе воды можно продержаться сорок часов в автономном режиме?
И еще интересно, где и чем нас будут кормить? Этот вопрос прояснился, как только взвод, миновав замершие БПРы, углубился в лес и тут же вышел на большую поляну, посреди которой источала умопомрачающие ароматы полевая армейская кухня на базе амфибии.
Заполучив из рук повара миску с кукурузной кашей, сдобренной кусочками свиного гуляша, и кружку компота, сажусь за сколоченный из не струганных досок длинный стол. Залпом выпив компот, с наслаждением поглощаю кашу. М-м-... Если после обеда нам не дадут хоть немножко отдохнуть, то я... то я... то я очень расстроюсь. Нет, нам просто обязаны дать отдохнуть. Хотя, от людей, так по варварски использующих натуральную древесину для грубого сколачивания обеденных столов посреди леса, можно всего ожидать. М-да, в том-то и дело, что посреди леса. Никак не могу привыкнуть, что деревьев может быть так бесконечно много.
