Андрей Щупов - Тост за Палача
— Браво! — Вадим шутливо поаплодировал.
— Вы смеетесь надо мной?
— Да нет, радуюсь, что вы не набросились на меня с кулаками. Значит, можно надеяться, что лечение пойдет быстро и успешно. Что-то до вас все-таки дошло.
Отодвинув кресло от стола, Павел Федорович порывисто поднялся. Руки его вновь начали чуть подрагивать.
— Не знаю, как вы добиваетесь таких штучек, но мне это серьезно не нравится.
— Но ведь вы желаете добра своим сыновьям?
— Да, разумеется, но причем здесь я…
— При том, что ради детей тоже порой надо соглашаться на некоторые жертвы. А вы, простите меня, отцом до сих пор были весьма посредственным.
— Вы забываетесь! — лицо заводовладельца вновь налилось кровью, но Вадим не дал ему завестись, легко огладив затылок «выползшим» из стены огненным протуберанцем. Покачнувшись, Мохов невольно оперся на стол.
— Спокойно, Павел Федорович! Никто не желает причинять вам вред. Скорее — наоборот. Дверь позади вас и не забудьте захватить с собой бланки. Когда заполните, отдадите в регистратуру, аванс уплатите в кассу. А теперь можете идти.
Продолжая опираться о стол, бизнесмен ошарашенно глядел на Дымова. В глазах его попеременно вспыхивали то ярость, то страх.
— Идите же, я вас не задерживаю. — Более жестко произнес Дымов.
Оторвавшись от стола и вяло кивнув, Павел Федорович на негнущихся ногах покинул кабинет.
Помассировав виски, Вадим устало взглянул на компьютер. Возвращаться в сеть решительно не хотелось. Потянувшись к клавишам селектора, он осведомился:
— Как там, Аллочка? Гости ушли?
— Только что. Все четверо.
— Какие еще четверо?
— Как какие? Мохов со своими громилами.
— Хмм… Надеюсь, больше никого нет?
— Пусто, Вадим Алексеевич. Как в Сахаре.
— Вот и славно. Тогда, пожалуйста, приготовь мне коктейль. По нашему старому рецепту.
— Хорошо, Вадим Алексеевич. Что нибудь еще?
Дымов покосился в смуглеющее окно и брякнул:
— Еще вопрос…
— Я вас слушаю.
— Ты свободна сегодня вечером?
— Вечером или ночью?
Аллочка не терзалась комплексами, говорила в лоб и по существу. Новое поколение жило по своим собственным законам, напрочь отвергнув декорации прошлого. Сказывались плоды перестроечной акселерации. Дымов, хоть и дожил до сорока, а так не умел. Не хватало чего-то важного. То ли наглости, то ли цинизма. Он умел обламывать крутых мужиков, легко и просто сбивать спесь с самых оголтелых бандитов, но, общаясь с юными созданиями вроде Аллочки, он по-прежнему чувствовал себя не в своей тарелке. А потому, вмиг растеряв весь свой начальственный гонор, он по-школьному промямлил:
— Пожалуй, что и ночью.
— Тогда обязательно свободна.
В голосе Аллочки прозвучало неприкрытое торжество, и это отчасти его утешило.
Глава 9
Селимхан Докаев, в определенных кругах именуемый Аксаном, сидел в отдельной кабинке кафе и рассеянно тыкал вилкой в салатный стожок на тарелке. Вкуса еды он практически не замечал и выпил куда больше, чем съел. Зато сидящий рядом Кол наворачивал за троих, давно перейдя от салата к наваристому гуляшу, а от него к плову.
— Хорошее мясцо! — с набитым ртом промычал он. — Помнят, раззявы, кого обслуживают.
Аксан пропустил реплику мимо ушей. Сумрачно глядя на бородавчатый, щедро насыпанный в капусту изюм, он вновь и вновь возвращался памятью к недавним событиям. Не для того, чтобы пережить их заново, а для того, чтобы по прошествию времени попытаться понять, что же с ними со всеми стряслось и отчего Ширяя — водилу способного, не моргнув глазам, пойти на таран с ментовским «луноходом», скрутило, как дохлого школяра, пропустившего удар в интимное место. Да и Кол, на что уж толстокожий, — и тот разом взопрел. Впрочем, самочувствие посторонних Аксана интересовало мало, а вот то неприятное обстоятельство, что и сам он оказался не столь уж состоятелен против каких-то детских страхов, его действительно потрясло.
Собственно, тот чертов туман был сам по себе совсем не страшен. Едва «Вольво» окутало сизой дымкой, Ширяй тотчас включил фары и сбавил скорость. Но уже в следующую минуту что-то приключилось с мотором, и, напряженно всмотревшись в заоконную муть, Аксан ощутил вдруг, как сердце, желудок и прочие его органы сжимаются и холодеют. Глаза сами собой расширились, и представилось вдруг, что где-то там, в туманной каше, ворочается нечто огромное и страшное. Этакое панцирное существо из палеозоя, ящер, сошедший с голливудского экрана. Все было чудовищно глупо, но, едва углядев проявляющуюся из дымки неясную тень, Аксан непроизвольно зажмурился. До обморочных колик он вдруг уверовал, что впереди действительно находится чудовище, вынырнувшее прямиком из детских снов. Поэтому прохожего он так и не разглядел (да, может, и не было никакого прохожего?), а уже в следующее мгновение отчаянно чихнул двигатель, машину повело вправо и они ударились о кряжистый тополь…
— Слушай, Кол, — Аксан взглянул на сидящего перед ним телохранителя, — ты ведь должен был видеть человека. Того, из-за которого мы врезались в дерево.
— Человека? — Кол с трудом выговорил длинное непривычное слово. «Лох», «чмо» были для него куда понятнее. А уж с набитым ртом задача осложнялась вдвойне. Громила торопливо зашевелил челюстями, спеша проглотить пищу. — Это, типа, в тумане который маячил?
— Типа, типа. — Раздраженно подтвердил Аксан.
— Так ты это… Вроде уже спрашивал.
— И еще сто раз спрошу, если понадобится! Ну, так что насчет человечка? Видел ты его или не видел?
— Вроде да… Это и Ширяй может подтвердить. — Кол обиженно засопел. — Кто-то там и впрямь нарисовался. Только у нас караулки не фарфоровые. Мало ли людишек по дорогам шастает. А тут и Ширяй, дурила, руль крутанул под это дело…
— Как он был одет?
— Кто? Ширяй-то?
— Человек!
— Так это… обыкновенно. В одежду… То есть — плащик серенький, на скворешне шляпа. Большая такая, с полями. Типа — ковбойской.
Аксан облегченно выдохнул. Насчет широкополой шляпы он тоже что-то такое запомнил. Как запомнил и тот странный туман, нагнавший на него столько страхов. Страхов, как выяснилось, впоследствии, небезосновательных.
Впрочем, иллюзий Аксан не строил, — настоящие страхи поджидали их еще впереди. О том, что начнется после того, как в столице узнают о потере трехмиллионого аванса и сорванном заказе, можно было только догадываться. Разумеется, найдут и крайних, столь легко кинувших московских воротил. Конечно, три миллиона — сумма по нынешним временам небольшая. Проще простого Аксан мог бы выложить их из собственного кармана. Да только не в деньгах было дело. Племя людей жило по волчьим законам, и всякий приличный волк обязан был помнить: обиды в этом мире не прощаются. Спустишь молодому шакаленку, а назавтра уже бурундуки с зайцами на шею сядут. А уж если кто осмеливается выступить против целой стаи, то тут уж о деньгах речь и вовсе не заходит. Из-за потери в занюханную тысчонку общество легко пойдет на миллионные затраты! И все только для того, чтобы вернуть утерянную репутацию, чтобы на чужом примере подтвердить свое привелигированное право на место под солнцем. Иначе сожрут. Другие стаи и иного племени волки. Словом, Аксану было яснее ясного — не найдут кого наказать, накажут курьера. Несмотря на обширные связи, хороший послужной список и весомый авторитет.
Аксан в очередной раз подцепил на вилку порцию салата, не выдержав, поморщился. Вспомнилось то унижение, которое они пережили при встрече с блюстителями правопорядка. Получилось, как в скверном анекдоте. Во всяком случае, из отключки их вывели те же менты. Еще и нашатырь под нос совали. А после, отогнав, «Вольво» на штрафную стоянку, заставляли Ширяя дышать в стеклянную трубочку, а у Аксана бесцеремонно взяли показания…
Приоткрылась дверь, хозяин кафе — прилизанный типчик с вечнопунцовыми щечками — просунул внутрь голову.
— К вам гость, — подобострастно сообщил он. — Тот самый, о котором вы предупреждали.
Аксан хмуро кивнул.
— Зови.
* * *Даже устроившись за столиком, майор Закучаев продолжал пугливо озираться, то и дело утирал лицо и шею большим крапчатым платком. При этом попахивало от майора явной кислицой — не то пивом, не то мочой — все равно как от уличного бомжа. И всякий раз, когда мент что-то говорил, обращаясь в сторону курьера, Аксан брезгливо кривил рот. Помойкой несло от гостя. Застоявшейся, насквозь непристойной.
— Не вибрируй, майор. И не части. Кафе здесь проверенное, прослушки нет.
— Точно нет?
— Я отвечаю. — Аксан в упор взглянул на Закучаева. — Ты догадываешься, зачем я тебя вызвал?
— Ну так… Наверное, из-за Маршала.
— Нет, дорогой. Меня интересует не Маршал, а тот кто его убрал. Потому что этот «кто-то» забрал и деньги, и товар. Особо замечу — МОИ деньги и МОЙ товар.
