Игорь Поль - Путешествие Идиота
И мы так довольно долго рядом сидели, и даже выпили немного вина. И так до тех пор, пока у Мишель кругляшей не осталось. И она сказала, что ей сегодня “не везет”. Чтобы она так не расстраивалась, я достал и отдал ей свою фишку. Мишель улыбнулась и предложила мне самому “сыграть”. И начала мне про все рассказывать. Говорила непонятные слова, всякие там “файф бет” или “сплит ап”. И еще цифры называла. Получалось, что когда свой кругляш куда-то ставишь, это называется “ставка”. И если шарик на рулетке попадет на ту же цифру, то мне дают еще кругляшей. Если нет, то мой кругляш мужчина с деревянным скребком себе забирает. И количество штук, что мне достаются, зависит от того, куда я свою фишку пристрою. Оказывается, ее можно класть прямо в квадратик с цифрой. А можно на линию между цифрами. А можно на всякие другие квадратики что сбоку или снизу. Она говорила при этом “тридцать шесть к одному”, или “восемь к одному”. И еще много чего. Она очень хотела, чтобы я попробовал. Уверяла, что мне понравится. Чтобы ее не огорчать, я согласился. И когда мужчина закрутил рулетку, и шарик побежал по кругу, и мужчина сказал: “Дамы и господа, делайте ваши ставки”, она меня слегка подтолкнула: “Ну же, Юджин. Делай ставку. Клади свою фишку”. И я положил. Прямо в клеточку. Потому что понял, что “тридцать шесть к одному” это больше, чем “семнадцать к одному”. И тем более, чем “два к одному”. И мужчина сказал, что ставок больше нет. А потом шарик остановился и Мишель захлопала в ладоши так, что на нас другие люди стали оглядываться. А некоторые даже подошли, чтобы посмотреть, в чем тут дело. Тем временем мужчина ко мне подвинул целый столбик кругляшей. И Мишель меня чмокнула в щеку радостно и сказала, что я “выиграл”. Я не понял, в чем тут дело, и никакой радости от кучки кругляшей у меня не было, но что Мишель меня поцеловала, мне понравилось. И я стал дальше играть. Мужчина все крутил и крутил свою штуку, а я раскладывал свои фишки и так и эдак. Иногда он у меня их забирал понемногу, но чаще ко мне пододвигал. И у меня их скопилось столько, что они целыми стопками стояли. Некоторые даже рассыпаться начинали, так их много было. Мужчине это не слишком по нраву было, я это чувствовал, но он держался. Все так же улыбался и крутил рулетку. А вокруг нас уже много народу собралось. И когда я выигрывал, многие женщины хлопали в ладоши и говорили, что я “удачливый”. А их мужчины — “дуракам всегда везет”. Только негромко. Чтобы я не слышал. Но я все слышал. Но виду не подавал. Ведь Мишель сидела рядом, вся раскрасневшаяся, и говорила, что я “умница” и “молодчина”. И еще — она не грустила. Ей было здорово, я чувствовал. И, чтобы ей и дальше было здорово, я продолжал тут сидеть и эти чертовы фишки раскладывать. И еще к нам подошел какой-то важный господин с цепкими глазами. И стал улыбаться, а сам внимательно за нами наблюдать. А я сразу понял, что ему невесело как-то. Наверное, ему этих “фишек” жаль было. Мишель мне в самое ухо тихонько сказала, что это сам “менеджер казино”. И я подумал, что это круто, когда столько народу вокруг меня, и все на меня смотрят, и никто надо мной не смеется и придурком меня не называет. И мне стало нравиться в этом их казино.
А потом Мишель сообщила, что я уже и так всю эту лавочку “обчистил”. Сказала, что играем “по последней”. И тогда я взял и самую большую стопку подвинул в клетку, где два нуля нарисованы. И еще сверху добавил. Потом подумал, что нам такую прорву кругляшей нипочем самим не унести, и еще один столбик туда задвинул. И мужчина сказал, что ставок больше нет. И все вокруг замолчали почему-то. А Мишель сказала мне тихо, что я сумасшедший. Но необидно сказала, так что я понял, что она не злится. А менеджер достал платок и стал зачем-то свой лоб им вытирать. А потом все как начали кричать, да так, что я даже испугался. Подумал, что сделал что-то не так. Но потом понял, что все кричат не от гнева, а от радости. Мишель меня обняла и в губы поцеловала. А все вокруг еще громче закричали и хлопать в ладоши стали, как ненормальные. Мужчина начал ко мне фишки двигать. Много-много фишек. Целые столбики. А я все никак не мог в себя прийти. Там мне здорово стало от поцелуя. И я готов был из-за этого еще целую вечность тут сидеть. Целую неделю. Или даже месяц.
Мужчина, который менеджер, совсем сдал. Покачнулся как-то, весь бледный стал. На него смотреть жалко было. Но все же он себя в руки взял, подошел ко мне и назвал меня “сэром”. Сказал, что сейчас организует охрану. Потому что “из третьего класса публики понабежало”. И что он меня поздравляет. И что пусть я не волнуюсь — у их казино прекрасная репутация и все деньги я получу, как пожелаю, — или немедленно наличными, или в виде платежной карточки. А Мишель встала и сказала: “Только наличными”. И менеджеру этому совсем дурно стало.
А я посмотрел на все эти кучи кругляшей, да и ляпнул Мишель: “Ты так расстроилась, когда проиграла. Забирай. Мне это не нужно”. А она ответила, чтобы я не делал глупостей. И что от такой прорвы наличных даже последний идиот не отказывается. Тогда я рассердился, и сказал, что я вовсе не идиот. И что мне эти “фишки” без надобности. Так что ей их пришлось себе взять. И она на меня смотрела пристально-пристально. И удивленно. И еще как-то. Не могу сказать, как. Потому что не понял. И люди вокруг, когда я так ей сказал, я думал, что они нас сейчас растерзают, так они радовались. И больше всех женщины.
А потом пришли вежливые служащие, все наши фишки собрали на поднос и проводили нас к “кассе”. А вокруг шли охранники и никого к нам не подпускали. И еще потом двое с нами пошли. “Как бы чего не вышло” — так менеджер сказал. Сказал: “Традиции традициями, но охрана не помешает”. И мы пошли в каюту. А два хмурых человека в синих куртках позади нас шли и по сторонам внимательно оглядывались. Вот так мы и сходили в это самое “казино”.
Когда мы вошли в каюту, и Мишель в шкаф целые кирпичи из цветных бумажек переложила, она повернулась ко мне и сказала:
— Послушай, Юджин. Я понимаю, ты хотел сделать красивый жест. У тебя неплохо вышло. Но взять эти деньги от тебя я не могу. Извини. Давай вечером внесем их на твой счет. Никто не узнает, обещаю.
— Почему? — спросил я. Я не знал, что такое “счет”, но понял, что Мишель отказывается от этих бумажек. И удивился: зачем же мы тогда так долго “играли”?
— Потому что это слишком много для знака внимания. И потому что я в них не нуждаюсь. И потому, что они тебе самому пригодятся. Вряд ли отставные офицеры купаются в золоте.
И мне стало грустно. Я ведь так хотел, чтобы Мишель перестала грустить. И чтобы ей стало весело. И у меня опять ничего не вышло. И тогда я сказал:
— Мишель, я очень хотел, чтобы тебе стало хорошо. Прошу тебя, возьми это себе. Я не притворяюсь. Пожалуйста, — и сам поразился, насколько гладко у меня все это вышло. Целая речь, а я даже не запнулся ни разу.
А она помолчала немного, потом вздохнула и поцеловала меня. Крепко-крепко. У меня даже голова закружилась, так сладко у нее это вышло.
А потом Мишель отошла немного и в глаза мне посмотрела внимательно. Будто найти там чего-то хотела. И сказала:
— Знаешь, я действительно привыкла к деньгам. У меня их куры не клюют. Но вот так запросто такую кучу наличных мне еще никто в жизни не дарил.
А я не знал, что ей ответить. Просто улыбался. Потому что мне хорошо было. А она помолчала и добавила:
— А ты не такой уж и дурачок, каким прикидываешься. Это здорово.
И еще что-то хотела добавить, но потом сбилась и рукой махнула. И мы друг другу улыбнулись. И еще раз поцеловались. Почему-то мне ее поцелуи больше нравились, чем те, которые в доме с кожаной мебелью. Может быть, так и начинается эта самая “любовь”? Но потом подумал, что если я только что отдал деньги, даже если меня и не просили, то это все же не она. И вздохнул грустно. И мы пошли на обед. И все вокруг нас узнавали и здоровались. На этот раз и со мной тоже. Особенно со мной. Особенно женщины. Вот только эта коробка норовила из-под ремня все время выскочить и мне пришлось ее в руки взять. И все на нее смотрели.
Глава 18
Маленький человек
Сегодня мы прилетели на Новый Торонто. Так планету зовут. И всем можно было выходить в транзитную зону орбитальной станции. И многие пассажиры оделись во все самое лучшее и туда отправились. И мы с Мишель тоже. Точнее, Мишель опять взяла меня под руку и потащила за собой. Как она сказала: “Ноги размять”. И я взял свою коробочку, и мы пошли.
На этой самой станции было так красиво, аж дух захватывало. И места было так много, особенно над головой, что я сразу понял, насколько тесно стало мне на лайнере. Только я до сих пор этого не осознавал. И как люди подолгу в нем находятся, не пойму. Когда я голову поднимал, то видел через прозрачный купол звезды. Большие-большие! И небо вокруг было черное. Мы с Мишель в самом низу стояли, на большой круглой площади, а вокруг прорва народу туда-сюда ходила. А над нами по кругу было видно много таких колец, на которых много света. И тоже люди. Они тут повсюду. Даже у себя в городе столько не видел. А Мишель смотрела на меня и весело улыбалась. И ей грустно не было. И тогда мне тоже стало хорошо. А потом она сказала:
