Тимоти Зан - Возрождение тьмы
Хэн заскрежетал зубами. Выходит, она знает. Прежде он не был в этом уверен, но теперь сомневаться нечего. Лея знает, что Империя не спускает глаз с ее еще неродившихся детей.
И зная это, она все же хочет встретиться со злобными псами имперцев.
Хэн долго не спускал с жены глаз, в который раз изучая черты лица женщины, любовь к которой год от года становилась глубже. А память рисовала ему картины прошлого. Решимость ее юного лица, когда в разгар перестрелки она вырывает из рук Люка бластер и толкает их на побег по мусоропроводу из арестантских казематов Звезды Смерти. Звук ее голоса в момент смертельной опасности у Джаббы. Голос помог Соло, несмотря на слепоту, контузию и полную неспособность ориентироваться из-за слабости, вызванной глубоким переохлаждением. Уже более умудренная, возмужавшая решимость ее взгляда, когда, лежа раненой перед бункером на Эндоре, она, невзирая на опыт и умение себя контролировать, хладнокровно застрелила двух гвардейцев, подбиравшихся к Хэну сзади.
Припомнилось содрогнувшее его еще тогда осознание истинного положения вещей: как бы он ни старался, ему никогда полностью не оградить Лею от опасностей и риска в этой вселенной. Потому что, как бы он ни любил ее, как бы ни отдавал ей всего себя, — она никогда не удовлетворится только этим. Ее дальновидность простирается далеко за его и даже ее собственное благополучие, ей есть дело до всех живых существ вселенной.
Лишить ее этого силой или даже убеждением означало бы унизить ее душу. А также потерять и частицу того, что пробудило его любовь к ней.
— Могу я, по крайней мере, отправиться вместе с тобой? — тихо спросил Хэн.
Лея погладила его по щеке и благодарно улыбнулась.
— Я обещала, что буду одна, — прошептала она, но ее голос дрожал от избытка чувств. — Не беспокойся, все будет хорошо.
— Не сомневаюсь. — Хэн резко поднялся на ноги. — Уж если ты решила, значит, решила. Пошли, я помогу тебе подготовить "Сокола".
— "Сокола"? — повторила Лея. — Но мне показалось, что ты сам отправляешься на Нью-Ков.
— Я возьму корабль Ландо, — ответил Хэн, обернувшись через плечо уже на ходу к двери. — Мне все равно необходимо вернуть его ему.
— Но…
— Никаких возражений, — оборвал Соло жену. — Если твой ногри что-то замышляет, "Сокол" даст тебе больше шансов избежать неприятностей, чем "Госпожа Удача".
Хэн открыл дверь и шагнул в приемную.
Но тут же остановился, оказавшись в узком пространстве между дверью и напоминающим гигантское лохматое грозовое облако Чубаккой, испепеляющим капитана взглядом.
— Что такое? — потребовал ответа Хэн. Комментарий вуки был коротким, отрывистым и исключительно деловым.
— Ну, мне это тоже не нравится, — грубовато ответил ему Хэн. — Что прикажешь делать — запереть ее где-нибудь?
Хэн почувствовал приближение Леи.
— Все будет хорошо, Чуви, — заверила она вуки. — Вот увидишь.
Чубакка зарычал снова, яркими красками рисуя свое отношение к отъезду Леи.
— Ты бы лучше прислушалась хоть к некоторым из его советов, — проворчал Хэн.
Стоило ли удивляться, что лохматый великан тут же их выдал.
— Извини, Чуви, — возразила Лея, — я обещала Хабаруху, что буду одна.
Чубакка неистово замотал головой, показывая зубы в момент изложения своего мнения относительно этой идеи.
— Ему это не нравится, — тактично перевел Хэн.
— Суть я поняла, спасибо, — в тон ему ответила Лея. — Слушайте, вы, оба, в последний раз…
Чубакка оборвал ее жутким мычанием, которое заставило Лею отскочить на полметра.
— Знаешь, любимая, — сказал Хэн, — я в самом деле считаю, что тебе следует взять его с собой. Пусть он сопровождает тебя хотя бы до места встречи, — быстро добавил он, как только жена гневно глянула на него. — Остынь, ты ведь знаешь, насколько серьезно вуки относятся к этой нудной обязанности — жизни. В конце концов, тебе нужен пилот.
В первое мгновение Хэн прочел во взгляде Леи совершенно очевидный контраргумент: она прекрасно справится с управлением "Соколом" и одна. Но только в первое мгновение.
— Хорошо, — вздохнула женщина, — полагаю, у Хабаруха не будет оснований поставить мне это в вину. Но как только встреча состоится, Чуви, ты будешь делать только то, что я скажу, понравится тебе это или нет. Согласен?
Вуки, подумав, прогрохотал свое согласие.
— Прекрасно, — облегченно вздохнула Лея, — тогда пошли. Трипио?
— Да, Ваша Честь? — нерешительно произнес дройд.
На этот раз у него хватило мозгов тихо сидеть за секретарским столом и не включаться в дискуссию. Заметное улучшение по сравнению с его обычным поведением, решил Хэн. Может быть, следует позволить Чубакке почаще выходить из себя?
— Хочу, чтобы и ты отправился со мной, — сказала дройду Лея. — Хабарух говорит на интерлингве вполне сносно, но другие ногри, возможно, и нет. А у меня нет охоты зависеть от местных переводчиков, я должна понимать их сама.
— Конечно, Ваша Честь, — сказал Трипио, немного склонив голову набок.
— Ладно, — Лея повернулась к Люку и, поглядев на него, облизнула губы. — По-моему, пора в путь.
Он мог бы сказать ей миллион разных вещей. Ему очень хотелось поговорить с ней о миллионе разных вещей.
— Действительно, пора, — буркнул Хэн вместо всего этого.
Глава 5
— Ты не обидишься на меня, — беззлобно проговорила Мара, устанавливая последнее соединение на панели связи, — если я скажу, что как укрытие это место выглядит омерзительным.
Каррд пожал плечами, вынимая из коробки комплект сенсорной аппаратуры и раскладывая детали на краю стола рядом с множеством разнообразных частей другого оборудования.
— Согласен, что это не Миркар, — заметил он. — Но с другой стороны, здесь есть свои плюсы. Кому придет в голову искать гнездо контрабандиста в самой середине болота?
— Я говорила не о точке приземления корабля, — возразила ему Мара, поправляя спрятанный в свободном рукаве жакета крохотный бластер, кобура которого крепилась на предплечье. — Речь идет о самом этом месте.
— Ах, об этом месте. — Каррд посмотрел в окно. — Не знаю. Немного многолюдно, может быть, но и в этом есть свои преимущества.
— Немного многолюдно? — словно эхо, повторила Мара, тоже посмотрев в окно на ряд опрятных бледно-кремового цвета зданий в каких-то пяти метрах напротив и на толпу торопливых ярко разодетых пешеходов, среди которых было немало чужаков. — Ты считаешь, что это и называется "немного многолюдно"?
— Мара, утихни, — бросил Тэйлон. — Когда единственное пригодное для жизни место на планете — горстка глубоких долин, никуда, конечно, не деться от некоторой тесноты. Здешний народец привык к этому. Они научились давать друг другу возможность приемлемого до определенной степени уединения. Как бы там ни было, если кому-то захочется сунуть нос не в свое дело, ничего хорошего его не ждет.
— Зеркальным окном не отгородишься от хорошего зондирования, — возразила Мара, — а толпа — прекрасное прикрытие для имперских шпионов.
— Имперцы понятия не имеют о нашем местонахождении. — Тэйлон помолчал и как-то странно посмотрел на спутницу. — Если тебе не известно что-то совсем другое.
Мара отвернулась. Вот как теперь обстоит дело. Предыдущие работодатели реагировали на ее необычные предчувствия, впадая в страх или злобу, либо просто начинали ненавидеть. Каррд, по-видимому, намерен ненавязчиво эксплуатировать ее способности.
— Я не могу вертеть чувства туда-сюда, как регулятор, — пожаловалась она, оглянувшись через плечо, — больше не могу.
— Жаль, — сказал Каррд. Слово убеждало в понимании, но тон, каким оно было произнесено, говорил об обратном. — Интересно. Это что-то из оставшихся навыков Джедая?
Мара повернулась, чтобы посмотреть Тэйлону прямо в глаза.
— Расскажи мне о кораблях.
Он нахмурился.
— О чем?
— О кораблях, — повторила Мара, — крупных военных кораблях, о которых ты заботливо старался не проболтаться Адмиралу Трауну, когда он навестил нас на Миркаре. Ты обещал позднее поделиться со мной своими сведениями. Это "позднее" наступило.
Каррд изучающе посмотрел на нее, кривя в улыбке губы.
— Хорошо, — сказал он, — ты когда-нибудь слышала о флоте Катаны?
Мара покопалась в памяти.
— Это та группа кораблей, которую называли еще и Темными Силами, не так ли? Что-то около двухсот тяжелых дредноутов, которые потерялись лет за десять до начала Войн Клоннеров. Все корабли были оборудованы какой-то новой системой саморегуляции, и, когда оборудование дало сбой, весь флот преодолел световой барьер и исчез.
— Почти так и было, — сказал Каррд. — Дредноуты той эпохи были кораблями с численностью экипажей, которая сейчас без улыбки не воспринимается, — свыше шестнадцати тысяч на каждом корабле. Саморегулирующиеся схемы позволили сократить эту цифру до двух тысяч.
