Виктор Гутеев - Дорога домой
— Дальше.
— Ну мы посовещались с ротными и решили двинуть тебя на наш батальон. Временно, — поторопился добавить Старков, — никто ничего не делает, а делать что-то надо и срочно.
— Мы посовещались и решили, — передразнил он Старкова, — у нас тут, что, анархия начинается?
— Не то слово, — подхватил заместитель, — сам не понимаю, как такое возможно. Какие будут указания?
— А сам что?
— Так мы все разжалованные, а тебя вроде как звания не лишали.
«Хитрец, — при мыслях о Старкове вспомнил состоявшийся между ними откровенный разговор. — Не надо было ничего говорить».
Оборвав ход собственных мыслей, новоявленный командир обозначился в эфире.
— Вы с палубами закончили?
— Да, — незамедлительно отозвался Старков, — отведённые батальону сектора полностью зачищены, на проходных палубах и узловых развязках выставлены заслоны.
— Хорошо, — сказал Алексей. — Командиры первой и второй роты, слушай приказ. Бойцов, выставленных в заслоны, оставить на месте, остальному составу немедленно выдвинуться к машинному отделению и мостику соответственно, проверить обстановку и доложить. При встрече с офицерами соседних батальонов связать их со мной. Я на мостике. Как поняли?
— Понял, — доложился Старков в числе прочих.
— При встрече с не имеющими задач подразделениями, — продолжил Алексей, — вводить таковые в собственный состав. Это относится как к заслонам, так и к ротным формированиям. Командирам третьей и четвёртой рот сконцентрировать состав на седьмой проходной палубе и ждать дальнейших указаний.
Прибавив шаг, Алексей покинул территорию склада. Почувствовав слабые удары в плечо, остановился.
Покинув склад, оказались в кромешной тьме. Боясь отстать, Леста вцепилась в висевшую за спиной Алексея трубу ракетомёта, однако, споткнувшись и чуть не выпустив её из рук, привлекла внимание единственным доступным образом.
— Тебя мне не хватало, — ругался Алексей, — сидела бы себе на складе да под ноги не лезла.
Пришлось сделать крюк и завести упрямую спутницу на палубу, где ждали окончания повторного штурма согнанный вахнами экипаж и медицинский персонал. Сдав ношу врачам и не слушая слова благодарности, Алексей быстрым шагом направился в сторону уже недалёкого мостика.
Поднявшись на два уровня, протопав по тёмному гулкому переходу, наткнулся на место недавно отгремевшего боя.
На память почему-то пришёл давний телерепортаж, где престарелый немец, вспоминая начало Великой Отечественной, рассказал, как за несколько часов убил больше пятисот советских солдат. Даже спустя много лет старый солдат никак не мог понять, кто и почему цепь за цепью гнал этих несчастных под огонь его пулемёта.
Здесь творилось нечто похожее.
Центральная носовая развязка, в которой сошлись идущие с палуб широкие коридоры, лифтовые площадки и эскалаторы, вызвала смешанные чувства. Подобной вакханалии смерти в простейшей, рядовой операции Алексей не встречал. Среди разгрома, в свете набиравших силу пожаров, пространство межпалубной развязки устилали сотни перемолотых кинжальным огнём тел пехотинцев. В свалке, а иначе нагромождения закованных в пехотные костюмы мертвецов было не назвать, изредка встречались чужеродные фигуры вахновских десантников. Такого соотношения погибших не видел даже при штурме уничтожившей Лайлону станции.
Глядя на последствия неоправданных лобовых атак, Алексей закипал. Внутри росла и ширилась волна клокочущего бешенства, но даже она не смогла сдержать щекочущую щёку мокрую дорожку.
Прошагав по трупам соплеменников, вымазавшись их кровью, Алексей миновал линию обороны и вышел на финишную прямую. Ведущий на мостик проход мало чем отличался от изуродованной боем развязки, но разница всё же была. В отличие от беды, что осталась за спиной, здесь подавляющее большинство составили вахновские десантники. Оглядев растерзанные тела, с хода определил. На этом этапе в безмозглой, управляющей атаками голове проснулись зачатки разума, и вместо необстрелянных солдат в ход пошла артиллерия.
В проходе ковырялось отделение пехоты. Подойдя ближе, проследил, как из-под дымящегося остова первой встреченной здесь вахновской машины бойцы извлекают стонущего в лекарственном забытье товарища. Взглянув на изуродованного машиной безногого бедолагу, поспешил отвести взгляд.
— Вы командира полка ищете? — скользнув взглядом по груди Алексея и не найдя знаков различия, по-неуставному спросил один из пехотинцев.
— Он здесь?
— Здесь, — подтвердил боец, даже не пытаясь скрыть презрительные нотки, — несколько минут назад протащили.
На последовавший вопрос пехотинец лишь указал стволом автомата дальше по коридору.
Несколько шагов и миновав осыпавшиеся битым стеклом двустворчатые бронированные двери, Алексей оказался на мостике госпитального транспорта.
Оборону последнего рубежа вахны доверили машинам. Вломившиеся на мостик пехотинцы, к удивлению своему, встретили лишь позеленевшую от страха дежурную смену, покорно ведущую транспорт по указанному вахнами маршруту. Затем в толпу сгрудившихся у входа солдат из-за ближайших консолей метнулись стремительные тени. Последствия короткой схватки даже видавшему виды Алексею напомнили разделочный цех на скотобойне. Понять, сколько бойцов ворвалось на мостик, по обилию лежащих на заляпанном полу частям тел не представлялось возможным, но намётанный глаз Алексея сразу определил дальнейший ход событий. К месту расправы подоспели осы. Борьба машин оказалась короткой, но жаркой. Разгромив добрую треть напичканного сложнейшим оборудованием мостика, осы сожгли две машины, третью достали уже в коридоре.
Всё это пронеслось в голове съевшего собаку в подобных вещах Алексея. Удивило другое. Из восемнадцати офицеров дежурной смены мостика одиннадцать пережили повторный штурм мостика, но вместо того, чтоб управлять кораблём, согнанные в кучку люди понуро смотрели на пехотинцев держащих их под прицелом автоматов.
В дальнем углу мостика увидел стоящего на коленях и извергавшего содержимое желудка полковника. Шлем отсутствовал. Искривлённое спазмами лицо обратилось в сторону пехотинцев, и с перекошенных губ слетели слова.
— Расстрелять, — уловил микрофон прерываемый икотой голос. Полковник хотел что-то добавить, но очередной спазм превратил слова в неразборчивые надрывные звуки.
— Это предатели, — урезонив желудок, но не рискуя подняться с колен проскрипел полковник, — они без боя сдали корабль и экипаж. Приказываю расстрелять.
Услышав писк автоматных ускорителей, Алексей начал действовать. Стоило поднять забрало, как в нос ударил тяжелейший смрад из запахов крови и выпотрошенных из трупов продуктов жизнедеятельности.
— Что здесь происходит?
На полковника не смотрел, вниманием Алексея завладели его подчинённые. План действий только-только начал вырисовываться; от дальнейшей реакции рядовых зависело многое. К радости своей, в их взглядах прочитал почти те же чувства, что и на лицах приговорённых. Убить себе подобных оказалось непросто. От Алексея не укрылось, как после его вмешательства на лицах солдат мелькнуло облегчение.
— Кто у вас старший? — беря инициативу, повернулся Алексей к затаившим дыхание членам экипажа.
— Капитан и старпом погибли, — отозвался немолодой, нервно отирающий потеющее лицо мужчина, — я главный инженер.
— На каком мы курсе?
Инженер вопросительно посмотрел на смертельно бледного парня с нашивками второго пилота.
Поняв, что от него требуют, начинающий пилот-стажёр на негнущихся ногах шагнул к главной консоли.
— Курс ноль, ноль, шесть, один…
— Нормальным языком, — потребовал Алексей.
— Идём на Аркану.
— Корабль полчаса под нашим контролем, а мы мчим к захваченной вахнами планете? Вы вообще охренели? — выпалил Алексей. — Немедленно сменить курс и валить отсюда как можно дальше.
— Вы кто такой? — послышался из дальнего угла голос полковника.
— Выполнять, — рявкнул Алексей, видя, как устремившийся было к рабочим местам экипаж при словах полковника вновь замер в нерешительности. — Я генерал Иванов, — назвал он первую пришедшую на ум фамилию и, продолжая говорить, направился в сторону полковника, — прибыл на борт по приказу командующего.
Глядя на генерала, полковник сразу отметил несоответствия звания и экипировки, а всмотревшись в лицо, вмиг побагровел от гнева.
Видя, что узнан, медлить не стал. Подойдя к так и не поднявшемуся с карачек командиру, Алексей, заслонив того от взглядов пехотинцев собственным телом, положил ладонь на затылок и с силой грохнул лбом об им же запачканный пол.
— Помогите полковнику, — придерживая потерявшее сознание тело, подозвал он пехотинцев, — видите, совсем человеку плохо.
