Сергей Самаров - Отчуждение
– Ты как, старость свою не ощущаешь? – поинтересовался я, потирая свою седую щетину на подбородке, и этим объясняя суть своего интереса.
– Никак нет, товарищ старший лейтенант. Даже наоборот все. Кажется, и не шел в маршруте. Абсолютно свеж. Готов прямо сейчас дальше отправиться, без отдыха.
Значит, у рядового самочувствие было под стать моему. Я сам готов был к боевым подвигам. Казалось даже, что тело мое, и без того тренированное и крепкое, особой силой и бодростью налилось. Если вспомнить, как стремительно ожил, нацепив на себя пресловутый шлем, лохматый громадный паук, шлем действовал на живые организмы удивительным образом. У паука шерсть, кстати, тоже была почти полностью седая везде, кроме, кажется, спины и морды. Но у людей шерсть на спине если и растет, то растет плохо. Может быть, у нас что-то там и выросло, но не разоблачаться же ради того, чтобы посмотреть. А вот седина, покрывшая голову и подбородок, ничего, оказывается, не решала в физиологии возраста. Может быть, даже наоборот, что-то подтолкнула. Но это все проявится со временем, и не надо бежать впереди паровоза.
Я заблокировал на коммуникаторе внутреннюю связь, и включил вызов по связи дальней. Дежурный по узлу связи тут же ответил.
– Корреспондент «Семьсот сорок первый» вызывает корреспондента «Сто пятнадцать», – объявил я.
– Соединяю.
Майор ответил сразу.
– Да, Власаныч, слушаю тебя. Как дела? Как обстановка?
Голос майора звучал как-то отстраненно, почти равнодушно. И мне это не слишком понравилось. Хотя я вполне допускал, что он во время разговора был не один, и это связывало его возможность говорить открыто. Но это легко проверялось.
– Товарищ майор, вы сейчас говорить можете?
– Не очень. Давай лучше я сам с тобой свяжусь минут через пять. У меня сейчас народ сидит. Сам понимаешь.
– Хорошо, товарищ майор. Я тогда пока сделаю первичный монтаж видеосюжета, если успею, сразу вам отправлю. И кое-какие фотографии. Несколько штук. Инопланетная фауна.
– Договорились. Жди вызова.
Вызова я ждал, не включая внутреннюю связь. И, между делом, занялся видеомонтажом. Программу видеомонтажа я сам себе поставил. Купил в Интернете, и поставил на свой домашний компьютер, и на служебный планшетник. Хотя пользовался программой раньше только дома, когда обрабатывал фильмы, снятые женой и сыном, поскольку самому мне снимать удавалось исключительно редко – как командир взвода, я старался проводить со взводом как можно больше времени, в том числе, и своего свободного. Правда, для нужд взвода я снял несколько учебных фильмов по рукопашному бою, чтобы мои бойцы, и солдаты из других взводов нашей роты, могли изучать, и заниматься самостоятельно. В казарме была установлена макивара[8], рядом с которой, как я видел, постоянно кто-то находился. Снаряд, как я понимаю, необходимый для постановки и отработки удара. Вот солдаты и занимались. Чтобы они не тратили время впустую, и потом не пришлось их переучивать, я и записал эти фильмы. Обучающие правильной постановке удара. Фильмы смотрели на ротном компьютере почти каждый день. И место у макивары не пустовало. Один отрабатывал «волну»[9] тела при ударе, другой просто конечности «набивал»[10]. Тогда я получил не пусть мастерскую, не профессиональную, но все же достаточную практику в монтаже, чтобы сейчас видеть, что нужно оставить и показать, что можно выбросить без жалости к затраченной энергии. Я старался сделать свой видеофильм похожим по своей сути на обычный армейский рапорт – все предельно коротко и ясно. Все нужные и важные действия мой видеофильм разбирал и показывал. Хорошо, что программа не была зациклена на какой-то одной оперативной системе, и с одинаковым удобством работала и на компьютере, и на «планшетнике». Единственное, мне хотелось бы работать с компьютерной мышью, и ее, наверное, можно было бы к планшетнику подключить, но мыши у меня с собой не было, значит, не стоило об этом и думать. Для работы я сделал копию своей полной записи, и стал кромсать ее, безжалостно удаляя из копии целые куски, которые не казались мне важными, и просто занимали время. Какой интерес может представлять картина гор, ничего не показывающая, когда я на «летающем мотоцикле передвигался над хребтами! Или кому интересен спуск со склона, когда никакого другого действия, кроме хватания за стволы деревьев, чтобы удержаться на ногах, не происходит. Звукоряд я еще не накладывал, желая сделать это в последнюю очередь. И за время привала успел обработать только треть всего фильма, да и то «прогоняя» отдельные его моменты на высокой скорости.
Время я всегда воспринимал каким-то шестым чувством. И легко понял, что время получасового привала прошло. Я остановил работу, не выключая «планшетник», поднялся, и увидел рядом с собой старшего сержанта Камнеломова и снайпера взвода ефрейтора контрактной службы Валентина Ассонова.
Оба смотрели на меня. Видимо, пытались связаться со мной посредством внутривзводной связи, но я, в ожидании вызова от майора Ларионова, который обещал связаться со мной через пять минут, но не уложился в полчаса, ее выключил. Сейчас пришлось включить.
– Что-то увидели? – спросил я.
– Товарищ старший лейтенант, там дымки «гуляют», – сообщил Ассонов. – Я сначала подумал, мне показалось. Мы вместе с Колей смотрели. Я через свой прицел, он – через свой. «Гуляют», причем, не по прямой линии, а непредсказуемыми зигзагами. Без всякой, мне показалось, системы. Как пьяные ходят.
– Какие дымки? – спросил я.
Ассонов показал пальцем. В ущелье было несколько сиреневато-химических столбов дыма из тех, что я рассматривал с «воздушного мотоцикла», и решил, что это осколки разбившихся боевых космолетов или еще что-то разлетелось в стороны, и догорает. И сейчас только подумал, что прогореть все это должно было бы давным давно. Времени после гибели инопланетных кораблей прошло достаточно.
– Ну, кто там на «пьяную прогулку» вышел? – спросил я.
– В прицел смотрите, – потребовал Ассонов. – Ориентир найдите.
Я убрал «планшетник» в большой специальный карман, чтобы он не мешал мне пользоваться автоматом, после чего встал на одно колено, приложил автомат к плечу, и прижался к резиновому «наглазнику» оптического прицела. Без проблем нашел столб сиреневатого дыма. Как и раньше, столб был аккуратным, не рвался ветром до тех пор, пока не поднимется высоко. И подходящий случаю ориентир тоже сразу попал в прицел – сломанная в середине ствола высокая молодая ель.
Смотрел я долго, не менее пяти минут. И только после этого, снова посмотрев на ориентир, понял, что сиреневатый столб дыма сдвинулся наискосок от моего ориентира. Дистанцию, которую он прошел, я определить не сумел – расстояние не позволяло. Но она должна была быть, как мне подумалось, не менее двух метров.
– Да, засек. Дым на пару метров в сторону ушел. Видимо, огонь сползает по склону. Что здесь странного?
– Странное, товарищ старший лейтенант, то, – хмуро произнес старший сержант Камнеломов, – что дым не спускается по склону, а поднимается по нему. Он живой, и куда-то направляется, куда-то попасть хочет. Я наблюдал дым на открытом месте. Под ним ничего не горит. Только трава жухнет, и след остается. Не только на траве, но и на камнях. Куда дым идет – непонятно. Зачем – понятно еще меньше. Нам свое желание он, скорее всего, не объяснит.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
– Ты уверен? – спросил я.
– Уверен, – ответил старший сержант.
– И я уверен, – заявил ефрейтор Ассонов.
– Значит, бывает живое пламя, от которого исходит дым. Живое, и разумное? При этом оно нам невидимо. Дыма же без огня не бывает. Когда-нибудь и с этим разберемся, как разобрались со шлемом и с креслом.
– Да. Бывают же живые и разумные кресла, мотоциклы и шлемы. – Камнеломов говорил категорично, словно ломом замахивался. – И даже пауки. Почему не появиться разумному огню! Я вполне верю в такую возможность.
Говорил старший сержант разумно и интеллигентно, если можно интеллигентно ломом замахиваться. Его фамилия, помнится, меня начала смущать еще тогда, когда Коля попал ко мне во взвод. Внешне он никак не подходил к своей фамилии. Ни лица, словно бы высеченного из камня, ни рук, в которые хочется вложить лом, у старшего сержанта не было. Тогда, правда, после окончания срочной службы, только подписав свой первый контракт, Коля был еще младшим сержантом, и ко мне во взвод попал в качестве командира отделения. Через два года он стал сержантом, а еще через полгода старшим сержантом, и моим заместителем, поскольку у его предшественника на этом посту кончился срок контрактной службы, и он уехал домой в далекую Якутию. Камнеломов же при первой встрече показался мягким интеллигентным пареньком с нормальным образованием – Коля еще до службы в армии закончил автодорожный колледж, но работать по профессии не захотел. Срочная служба в спецназе ГРУ помогла ему стать настоящим бойцом, и он решил службу продолжить. Грамотные люди в спецназе тоже нужны. И не меньше тех, кто умеет хорошо драться и стрелять. Но и грамотные люди в спецназе должны иметь жесткий неуступчивый характер, и обладать умением проявить волю там, где у обычного человека ее может не хватить. Драться и стрелять при наличии характера можно научить каждого. А мягкий, почти добродушный взгляд старшего сержанта был таким же обманчивым, как и мой взгляд. Но в нужный момент он умел быть сосредоточенным и колючим. Даже в разговоре со мной. Сейчас, как я понял, старшему сержанту показалось, что я слишком легкомысленно отношусь к гуляющему дыму, хотя он может попасться нам на пути несколько раз. Я постарался своего заместителя разуверить.
