"Фантастика 2024-66". Компиляция. Книги 1-24 (СИ) - Ландсберг Галина

Мир вокруг меняется, но правила игры, если так вдуматься, остаются прежними.

* * *

— И что дальше, Виталий?

— Дальше — улыбаемся и машем, Григорий. Наслаждаемся отпуском, пока можем.

— Мальдивы чудесны, Виталий.

— Именно так, Григорий. И будут оставаться чудесными до того момента, как Реверс сюда доберётся.

— Но мы же успеем свалить отсюда, Виталий?

— Успеем, Григорий.

* * *

— И что дальше?

Костя Орлов выглядел выжатым.

Как самый настоящий лимон, по которому проехались катком. Глаза почти тусклые и смотрят в одну точку, лицо неподвижно…

Так и не скажешь, что у парня сегодня самый счастливый день в жизни.

— Какие у тебя планы? — он поглядел на меня; голос звучал как будто в замедленной записи, еле слышно. — Покинешь планету и снова улетишь в свой космос?

Я обернулся на его сестру; да, без кошачьих ушей, хвоста и всего прочего она выглядела гораздо симпатичнее.

— Не-а, — отозвался я. — Зачем мне в космос? И здесь ещё дел полно.

Раз средство, возвращающее изначальный облик жертвам Обелисков, готово, значит, пора приниматься за работу. Речь и о бедолагах-мутантах, и о моих «клонах», эвакуированных с корабля Теонора… и не только о них.

Агенты Теонора разбежались, как тараканы. Кто залёг на дно, кто пытался выйти со мной на связь и орал о своей полезности.

Не-а. Не сработает ни то, ни другое. Старики пусть остаются стариками; молодым — дорогу и всё такое.

— Значит, Земля тебя всё-таки зацепила? — Костя попытался улыбнуться, но, похоже, всё то нервное потрясение, что он испытывал в последние дни (получится антидот или не получится? Сработает или не сработает?) выпило из него все силы.

— Давно зацепила, — согласился я. — Есть здесь… что-то такое.

— Что именно?

— Агенты ГРУЗД говорят, что фрукты, — честно признался я. — Особенно им понравились цитрусы.

А по мне, так потенциал. Да, Земля сейчас — лишь периферийная планетка, жители которой заметно отстают по силе от жителей Галактики…

Но это лишь вопрос времени. Времени и моих действий.

— Будет много шума, — Костя покачал головой. — Теперь, после всех этих событий… После того, как ГРУЗД официально прогулялись по планете, опрашивая свидетелей, утаить правду о Галактике не получится. Видел новости? Все эти пикеты «Мы не одиноки во Вселенной», «I wont to believe»…

— А зачем утаивать? — усмехнулся я. — Пусть люди знают, к чему они стремятся и куда идут.

— И куда же?..

Я замер на пару секунд, обдумывая ответ.

— К… звёздам?

Да, пожалуй, так оно и есть. Вычистить Землю от теоноровских прихвостней — а затем начать выводить её на галактический уровень. Время у меня есть. Ресурсы — тоже. Да и соратники имеются в достатке (и в самом ближайшем будущем, я уверен, наверняка найдутся новые).

Да и, в конце концов… На Земле осталось ещё так много Оттисков.

Не проходить же мимо них.

Оро Призывающий

Главный наследник НЕ скрывает свою силу. Том 6

Глава 1

— … святой отец. Я сильно согрешил.

Тяжкий вздох из-за перегородки, скрывающей лицо собеседника, говорил об искреннем раскаянии.

— Да, сын мой, — отозвался священник, поправляя белый воротничок. — Я слушаю тебя внимательно и готов отпустить грехи.

— Всё началось так давно… — сообщил исповедующийся. — Кажется, будто пришли целые века…

— Груз вины порой растягивает время.

— Не только время! — голос поддержал священника. — Расстояние тоже. Всё это как будто было за миллионы парсеков отсюда.

— Тяжесть нераскаянных грехов неисчислима, — священник сложил руки в молитвенном жесте. — Так что же… что же именно ты совершил, сын мой?

Новый вздох был ещё горше прежнего.

— Да и не знаю, вначале был отец — или брат. Увы, мои отношения с ними обоими… были далеки от нормы. Отец всегда видел во мне нелюбимого сына, а брат завидовал моим успехам. Мог ли я сделать что-то, чтобы не оттолкнуть их? Раскрыть объятия им навстречу?

— Жизнь — не ровная полоса, — священник принялся изучать узор на потолке. — Что-то зависит от нас, чего-то мы изменить не может. Но всегда главное — это иметь милосердие в сердце своём и помнить о любви к ближним.

— Я помнил, — согласился его собеседник. — Но потом мы с братом поссорились ещё сильнее, и…

Священник еле подавил зевок.

— … а потом события завертелись так быстро… в общем, я его ударил. Своего брата. Можно даже сказать, я ему всерьёз морду набил… то есть, лицо, конечно же. Лицо.

Священник глубокомысленно кивнул.

— Твой поступок грешен, сын мой. Но то, что ты пришёл сюда, говорит о раскаянии. Возможно, если бы ты извинился перед братом и…

— Кхм… Тут есть загвоздка, святой отец, — раздалось в ответ. — Даже две.

— Я слушаю тебя, — священник постарался придать голосу оттенок доброжелательного долготерпения.

— Во-первых, брат сейчас от меня довольно далеко. А во-вторых… вы не дослушали, святой отец. Набитое лицо брата — это ещё не всё. Видите ли, брат хорошо прятался, опасаясь за своё лицо, и чтобы до него добраться… мне пришлось пойти на многое.

— Многое?

— Многое.

В исповедальной кабинке повисла пауза.

— Как я и сказал, святой отец… я согрешил. Сильно согрешил.

Священник моргнул. В церкви повисла тишина; по залу пронёсся лёгкий ветерок, задув несколько свечей.

— Что… что ты имеешь в виду, сын мой?

— Так я и говорю — не знаю, с чего начать! — бодро отозвался собеседник. — Грехов так много… например, чтобы добраться до брата, я всерьёз обидел старушку… даже двух старушек. Одна была из Японии, другая из Англии…

— Э-это серьёзный грех, сын мой.

— Ну, в общем-то, они сами тоже не горели праведностью, — заметил исповедующийся. — Но и я мог бы быть внимательнее! Затем… затем, я как-то украл коня…

— Что?!!

Священник быстро заморгал.

— Да, у цыган. Не поймите превратно, мне был очень нужен этот конь, да и он сам был не против… но вот цыгане расстроились.

Святой отец не нашёл, что ответить.

— Я избивал людей, переодевшись клоуном… Я дрессировал пингвинов, а это жестокое обращение с животными…

Священник сглотнул.

— И, разумеется, убийства, — продолжал голос из-за ширмы. — Я убивал… пожалуй, довольно много кого. Вот не знаю, а когда совершаешь массовое убийство — ну, скажем, около сотни за раз — это идёт как сто отдельных грехов или как один, но побольше?

— Э-это… — выдавил из себя священник, быстро шаря в кармане путающейся сутаны. — Это не так важно, сын мой. Господь милостив, и нет такого греха, который не будет тебе прощён, если ты искренне раскаешься в нём.

Наконец! Священник вытащил пистолет — и почувствовал, как вспотел его лоб. Сидящий по ту сторону ведь не заметил его движения через эту ширму, так?

— Правда⁈ — оптимистично воскликнул тот. — Ага, вот как это работает… погодите, вообще любой грех можно простить?

— Разумеется, сын мой. Если раскаяние искреннее…

Священник старался не делать резких движений; капли пота ползли вниз, на глаза…

— И даже если я власть на планете захватил, а старые правительства все устранил, я тоже могу быть прощён?

— Если п-покаяться… да!

Вместе с последним словом священник выстрелил — прямо через перегородку, резко и не прицеливаясь, в фигуру, что виднелась за ней. Затем ещё и ещё, и ещё… Руки священника слегка тряслись; наконец, он опустил пистолет.

Выйти из кабинки. Проверить труп. Убедиться, что…

Он снова заморгал, застыв на месте.

Кабинка с той стороны была пуста.

— В общем, святой отец, — заключили позади него, — я очень, очень грешен и даже не скрываю этого.

Тёмные щупальца, мигом выросшие из фигуры, стоящей позади, пригвоздили продажного святошу к стене исповедальной кабинки; дерево затрещало — а через секунду сразу несколько столовых приборов, вылетевших из-за спины нападавшего, вонзились в его тело.