"Фантастика 2025-124". Компиляция. Книги 1-22" (СИ) - Кожевников Павел Андреевич

— Тихо, не говори этого! — возмутился мальчишка.

— Почему?

Он взмахнул рукой, и вода вокруг меня заходила волнами, но ничего страшного не случилось, так что я быстро успокоилась.

— Все равно это только до инициации, — бросил орчонок и повернулся ко мне спиной. — Ладно, можешь выходить, я не подглядываю. — И добавил тише пренебрежительное: — было бы на что там смотреть-то…

Я все же решила проявить осторожность, с помощью магии подцепила с песка чистое платье и заставила его подлететь к себе ближе, лишь затем вышла из воды и поспешно оделась.

Теперь уже на подростка я смотрела с любопытством ученого, заметившего лабораторную крысу:

— Так ты говоришь, магия потеряется после инициации? А почему так?

Глава 25

Брата ГладРиды звали РилеДир, что означало «свободный ветер».

— Так звали любимого папиного сокола, — поделился мальчика. — Когда я родился, тот уже был слишком старым, чтобы охотиться, едва на крыло вставал. Поэтому отец отнес его шаману, и тот убил птицу и сделал для меня этот амулет, — он продемонстрировал мне потертый клюв на кожаном шнурке, от чего меня передернуло. Сына и животное одним именем — высокие отношения, а главное нового запоминать не надо.

— Покажи, как ты колдуешь, — предложила я.

— Все равно эти способности скоро пропадут…

— Покажи.

Мальчишка помялся-помялся, но было заметно, что ему и самому хочется похвастаться. Он скинул свои сандалии, зашел в воду по щиколотку, протянул вперед руки и неожиданно засвистел! Свист его то напоминал птичьи переливы, то просто разрозненные звуки, но, как ни странно, перед ним начала формироваться довольно странная и кривобокая магическая печать, после чего из воды начали появляться будто щупальца. Они тянулись к рукам РилеДира, но не могли дотянуться выше.

А магическая печать тем временем становилась все более запутанной, на ней появлялись все новые и новые линии, завитушки, завихрения, пока она не начала напоминать какой-то спутанный клубок нитей.

— Давай я лучше покажу тебе другое заклятье, — предложила я.

— Какое? — едва подросток закончил насвистывать, как его магическая печать растворилась в воздухе.

— Вот смотри, — я вызвала воздушную нить и нарисовала перед собой простейшую схему воды, которую мне показывал Кирим. Как ни странно, сейчас та сцена стояла перед моими глазами, будто у меня была фотографическая память: я точно запомнила круг в основе, несколько завитков, будто лепестки, складывающиеся в равносторонний треугольник. Нити Воздуха сопротивлялись, но все же с трудом мне удалось их уложить в нужную форму. Активировать, конечно, не стала, что-то мне подсказывало, что это могло привести к взрыву или еще какому-нибудь коллапсу.

РилеДир смотрел на меня очень внимательно, ждал, а потом спросил:

— Ну, так что?

— Что? — не поняла я.

— Ты мне покажешь?

— Так вот же! — я ткнула пальцем в сторону воздуха перед собой.

— Что⁈

— Ты что, не видишь магических потоков⁈ Как же ты тогда колдуешь-то⁈

Мальчишка неопределенно пожал плечами.

Оказалось, что РилеДир самоучка и магические потоки не видит. Узнав, что это основа любой магии, он сперва отмахивался от «человеческих заморочек», но потом все же согласился попробовать. Сами орки во главе с шаманами работали как-то иначе. Шаманы взаимодействовали с магией с помощью звуков и вибрации, любили бубны и песнопения. Остальные орки либо поступали также, либо действовали интуитивно. Любой маг может чуть-чуть повлиять на свою стихию. Это будет неэффективно, много силы потратится мимо цели, но сделать что-то можно.

— Еще есть песнопения, которые передают из поколения в поколение, — рассказывал орчонок, но это только в сильных родах, в которых рождаются мощные воины.

— А у тебя в роду учат свисту? — заинтересовалась я.

Он глянул на меня затравленно и пояснил:

— Магия воды — это не сила для настоящего воина. И вообще она пропадет после инициации.

— Почему?

— Не знаю, мама сказала, у всех пропадает, — пожал он плечами. — Это в мамином роду по женской линии передается. Но ее скрывают — все равно пользы нет. Орк должен быть сильным и смелым, а не с водой играться, которой обычно в степи-то и нет практически.

— Орк должен быть прежде всего умным и умелым, — фыркнула я.

— Ага, только умного да слабого в степи кинут и не пожалеют, если он обузой будет. Нет, главное — сила.

— Ум пуще любой силы может быть. Дай-ка покажу.

Орчонок глянул на меня с сомнением, но все же кивнул.

Пареньком он оказался талантливым, меньше чем за час научился магическому зрению, а потом и формировать энергетическую нить. Едва он повторил нарисованную мною печать, как из озера в воздух забила струя, будто фонтан, разбрызгивая воду в разные стороны и создавая радугу в водных брызгах. Под моим руководством он то усиливал напор, то наклонял струю в разные стороны, в общем, экспериментировал.

У меня зрело понимание, что мать его по роду происходит из уничтоженного племени цапель, возможно, гены их проявились через поколения в обоих родителях, или просто игра природы, что родился такой необычный для Соколов мажонок.

— А хочешь еще кое-что покажу? — сощурилась я.

— Хочу! — в этот раз он уже мне совсем доверял.

— Нужно будет слетать на капище. Не забоишься?

— Нет, конечно!

Грязную одежду я припрятала на месте, чтобы не возиться с ней в пути, навесила на орчонка заклятье полета, чтобы облегчить его вес, подхватила подмышки и полетела через озеро, над стоянкой и дальше в сторону капища. В голове билась мысль: если старые столпы так желают найти новые воплощения, так, может, нам следует им их дать? Может, именно это нужно, чтобы восстановить равновесие?

Но прежде, чем мы долетели, я увидела что-то черное на горизонте:

— Что это?

— Пожар! — ахнул РилеДир. — Степь горит! — он принялся так извиваться, что я его едва не уронила.

— Не дергайся! Что такого страшного-то? Озеро рядом.

— Ты не понимаешь! Стада, стада куда девать? Огонь ведь перекроет скоро весь проход.

Тут только я сообразила, что огонь закрывает выход из «полумесяца» озера. Я поднялась выше, пытаясь разглядеть получше, но видела, что чернеет со всех сторон, будто кто-то поджог линию, отсекая выход. И ветер. Ветер нес огонь в нашу сторону. И я летела ему навстречу, пытаясь разглядеть, где проход, как можно было бы увести орков из этой ловушки. Кроме черных клубов дыма, стало видно и огонь — невысокий, стелящийся по земле, по сухой траве. Он то утихал, то вспыхивал, на взмывался ввысь, охватывая редкие кусты, летел вперед огненным шаром вместе с перекати-полем. И там, за стеной пламени я увидела чей-то силуэт.

— Кто это там? — ахнула удивленно. — Там кто-то есть. Эй! Стоять на месте! — заорала разозленно.

— Берегись! — вскрикнул орчонок.

И тут голова моя взорвалась болью, и мы вместе полетели на землю.

Меня завертело в потоках воздуха, словно я была семечкой клена. Вокруг вились золотистые потоки энергии Воздуха, обрывки заклятья облегчения, которое я навесила на РилеДира, мои собственные силы, вышедшие из-под контроля, и только запутав все это в какой-то невероятный клубок, я смогла все же приземлить нас на землю более-менее мягко, а не рухнуть камнем.

— Что произошло? — с трудом шевеля языком, произнесла я, лежа сверху на орчонке. Слава богам, ребенок был практически с меня размером, так что я могла не бояться его раздавить.

Он нервно сбросил меня на землю и обхватил мою голову руками, осматривая:

— Тебе в голову попали камнем.

— Что? Как? Откуда? — я никак не могла собраться с мыслями, перед глазами двоилось.

— Тише, я постараюсь помочь, у меня неплохо получается останавливать кровь, — орчонок прикрыл глаза и засвистел на манер малиновки. Я вспомнила, что в детстве у меня была глиняная свистулька, куда нужно было наливать воду, тогда она издавала забавный переливчатый свист. Похоже. Папа всегда говорил, что так поет малиновка. Папа?.. Я же не помнила о нем…