Василий Звягинцев - Билет на ладью Харона
— Вот это я и желал бы с вами обсудить. Вы девушки здешние, опытные, все места знаете… Как оно будет лучше — спуститься вниз, где Эдик обещал всех в подсобках ресторана спрятать, еще куда-нибудь переместиться или остаться здесь, в расчете, что если до сих пор не пришли, то и дальше не придут, поскольку у них скоро совсем другие заботы появятся? Кстати, насчет Эдика — кто он и что? Мне показался очень сообразительным молодым человеком.
— Еще бы, — коротко хохотнула Марина.
— То есть?
— Еще бы не сообразительный. Он в Кисловодске целую сеть игорных притонов держал, попался на чем-то, два года отсидел, дело его за это время растащили, вот и пришлось в официанты податься… Но надежды подняться снова не теряет.
— Ну, дай ему бог. Может, и поднимется, если снова не ошибется…
Слова его прозвучали несколько двусмысленно.
— Я бы предпочла остаться здесь, — ответила на первую часть вопроса Татьяна. — Уйти можно в любой момент, если возникнет опасность, но пока здесь, мне кажется, спокойнее. Двери зала очень прочные, просто так их не сломаешь, а пока будут ломать, мы успеем убежать. Тут есть еда, можно даже поспать, а там, внизу, я не знаю…
Аля кивнула.
— Значит, остаемся, — подвела итог краткого военного совета Марина, ощущавшая себя здесь хозяйкой, да и вообще выглядевшая девушкой смелой и решительной. Как, впрочем, свойственно большинству ее коллег по профессии.
И решения надо уметь принимать быстро, когда возникают острые ситуации, например, с подгулявшими гостями, и риска не бояться, и без стихийного знания психологии не обойдешься.
— Значит, договорились. Вы остаетесь здесь, сидите тихо, ни во что не вмешиваетесь, на провокации не поддаетесь. Дверь можно дополнительно забаррикадировать, хотя бы и этим сервантом, и диванами тоже. А для меня ваше убежище будет запасной оперативной базой…
— Что вы собираетесь делать, Арсений? — с тревогой спросила Татьяна.
— Вы же знаете мою профессию, Таня? Как же я могу отсиживаться вместе с женщинами, если враг захватил часть территории моей страны, защищать которую я присягу давал? Сейчас схожу на разведку, а уж дальше — по обстановке. Кстати, из вас кто-нибудь стрелять умеет?
— Я умею, — опять заявила о своей лидирующей роли Марина. — В институте занималась в стрелковой секции. Больших успехов не добилась, — самокритично призналась она, — но серебряный значок «Меткий стрелок» у меня есть.
— Оставить вам на всякий случай? — Тарханов протянул ей на ладони штатный армейский пистолет Воеводина, который, впрочем, за ним официально не числился.
— Оставьте. Из него я умею. Не отобьемся, так хоть застрелиться успеем. Я не чужда определенных занятий, но ежели меня вздумают насиловать полсотни грязных чурок — увольте…
— Не думаю, что у них вскоре появится время именно для таких развлечений. Держите, Марина, только прошу никому, кроме здесь присутствующих, его не передавать. И, будет время, поучите девушек, как с ним обращаться.
Он протянул Марине пистолет и запасной магазин на восемнадцать патронов.
— А я, пожалуй, пойду…
Глава третья
Из прихваченной с собой спортивной сумки, не вызывающей затрапезным видом ни любопытства, ни подозрений, он достал и в несколько секунд собрал штурмовой пистолет-пулемет «рапира», стреляющий совсем недавно разработанными и совершенно секретными бесшумными и беспламенными патронами. Ничего подобного на вооружении даже самых передовых иностранных армий пока еще не имелось. Жаль только, что снаряженных обойм у Тарханова имелось только три.
Еще он взял с собой в рейд шесть гранат. Две оборонительные, в чугунных рубашках, с разлетом осколков до трехсот метров, две наступательные, безоболочечные, но снаряженные мощным тротиловым зарядом, и еще две светошумовые, ослепляющего и шокирующего действия. На первый случай хватит, а потом он станет пользоваться трофеями.
Сомнений в успехе своей миссии полковник не испытывал, театр военных действий представлялся ему идеальным для бойца с его подготовкой и, соответственно, максимально неудобным для террористов.
В прихожей банкетного зала, перед тем как отпереть дверь, Марина, не обращая внимания на стоящую рядом Татьяну, улыбнулась совершенно не согласующимся с обстановкой образом.
— Возвращайтесь, Арсений, мы будем вас очень ждать…
После этого Татьяна, чувствуя себя несколько глупо, смогла только пожать Сергею руку и кивнула с несчастным и растерянным видом.
…Коридор четвертого этажа до первой лестничной площадки Тарханов прошел свободно.
Здесь позиция усложнялась.
Слева от него располагался небольшой холл, с раскидистой пальмой-хамеропс посередине, в который выходили двери трех номеров полулюксов, по имевшейся информации — ко вчерашнему вечеру незаселенных.
Вправо тянулся длинный, метров в пятьдесят, коридор одноместных и двухместных номеров невысокого класса.
Прямо и чуть сбоку двойная, сплошь остекленная дверь вела на широкую лестницу с перилами в стиле модерн.
Сергей, прислушавшись, скользнул за массивную дубовую бочку, из которой росла пальма, свешивавшая свои перистые листья чуть не до самого пола.
Отсюда на всю длину просматривался коридор, в самом его конце маячил на фоне торцового окна силуэт человека, вооруженного то ли штурмовым автоматом, то ли коротким карабином.
Постояльцы, очевидно, выполняя приказ террористов, сидели по номерам, ожидая решения своей участи.
Налетчики поступили грамотно, не став сгонять заложников в залы, холлы и тому подобные обширные помещения. Гораздо проще, технически и психологически, контролировать двери трех десятков номеров единственным постовым, способным пресечь любую попытку неповиновения, нежели постоянно держать на прицеле скученную в одном месте массу людей.
И хоть как-то заниматься проблемой их жизнеобеспечения.
Попытки же отдельных смельчаков выбраться из гостиницы через окна были, во-первых, маловероятны, во-вторых, при общем числе заложников, принципиального значения не имели, и, наконец, в-третьих, несколько боевиков группы прикрытия, занявшие позиции снаружи здания, всегда могли подобную попытку пресечь. Быстро и эффективно.
Но эта же тактическая схема, в свою очередь, невероятно облегчала действия Тарханова.
«Язык» был ему настоятельно необходим, только вряд ли на его роль подходил придурок, поставленный охранять столь незначительный участок фронта. Серьезные люди должны решать более важные задачи.
В свой карманный бинокль Сергей не спеша рассмотрел человека, жить которому оставались считаные секунды.
