Закон контролера - Силлов Дмитрий Олегович "sillov"
Я выстрелил дважды, целясь в голову Гебхарда, но пули, достигнув границы портала, словно растворились в нем. Я лишь увидел, как эсэсовец криво ухмыльнулся, повернулся ко мне спиной и начал удаляться, стремительно исчезая, растворяясь вместе с порталом в полумраке кузова грузовика, который все так же несся по шоссе.
Хорошее, кстати, шоссе было, все это время грузовик почти не качало – понятное дело, закрытый город оборонного значения, потому дороги в нем соответствующие. И грузовик был неплохой. С виду обычный ЗИЛ-150, новый, только что с завода, но рева двигателя почти не слышно, что свидетельствует либо о хорошей звукоизоляции кузова, либо о том, что кузов тот, скорее всего, бронированный.
А вот большое овальное заднее стекло кабины водителя бронированным не было точно, так как в нем присутствовало маленькое отверстие с расходящимися от него лучами трещин. Такие отверстия оставляют пули, улетевшие не туда, куда хотел попасть стрелок. Возможно, отлетевшие рикошетом от одной из дуг, на которые был натянут тент.
Что ж, это облегчало мне задачу. Портал исчез вместе с Гебхардом и непонятно куда девшимся симбионтом, свою миссию я благополучно провалил, упустив группенфюрера, так что мне ничего не оставалось, как позаботиться о своем отступлении. Наверняка за грузовиком уже мчатся машины с доблестными кагэбэшниками, так что свалить отсюда так просто не получится. Удивительно, что водитель не отреагировал на возню в кузове, но это ни о чем не говорило – может, видит в зеркала погоню и думает только о том, как от нее оторваться.
Хреново я себя чувствовал – это ничего не сказать, но плохое самочувствие совершенно не повод для того, чтоб не спасать свою шкуру. В спокойные времена я совершенно не против отправиться в Край вечной войны – когда тебя никто не ждет и ты никому особо не нужен в этом мире, перспектива сдохнуть воспринимается достаточно спокойно. Но в экстремальной ситуации у меня всегда просыпается зверский инстинкт самосохранения. И не потому, что я безумно люблю жизнь, скорее наоборот – любят то, что доставляет удовольствие, а кайфовать от моей жизни может только умалишенный. Думаю, это просто упрямство из серии «Эй, Судьба, ты снова решила меня угробить? А вот хрен тебе по всей моське, обломись! Все равно я тебя сделаю, и ты в который раз останешься с носом». Чисто спортивный интерес на тему «кто кого переиграет на этот раз».
Вот именно потому я сейчас прыгнул вперед, выставив предплечье, которым словно тараном вынес пробитое пулей стекло, готовясь обрушить рукоять «Вальтера» на затылок водителя.
И тут же понял, что делать это совершенно не нужно.
Водила лежал грудью на рулевом колесе, а в затылке у него зияла дыра размером с циферблат наручных часов. Ясно-понятно. Пистолетная пуля пробила стекло, расплющилась об него и бесформенным комком свинца влетела в череп водителя. Думаю, он умер мгновенно – выстрел был с небольшого расстояния, и скорость пули даже после пробития преграды в виде стекла была достаточной для того, чтоб прошить голову насквозь.
Однако то, что не придется силовыми методами разбираться с водилой, особой радости мне не добавило, так как через лобовое стекло я увидел стремительно приближающуюся набережную, освещенную парой тусклых фонарей, за которой расстилалась сплошная чернота, словно грузовик летел прямо в преисподнюю. В целом, так оно и было: еще пара секунд, и машина, проломив хлипкое декоративное ограждение набережной, рухнет в озеро, глубина которого неизвестна. Что это озеро, сомнений не было, не зря же город назвали Озерное…
В минуты сурового и быстротечного экстрима моя тушка, закаленная во многих битвах, принимает решения без участия мозга. Но тут и без него ясно, что, например, выпрыгнуть из кузова тентованного грузовика на полном ходу на асфальт идея так себе. Если я даже выживу после такого прыжка, то менее чем через минуту мне будут выкручивать руки кагэбэшники, в худшем – просто пристрелят на адреналине. Да и пока добежишь через весь кузов до выхода из него, грузовик уже будет лететь над озером. Остаться в кузове и после того, как машина рухнет в воду, попытаться выплыть? Возможно, это даже получится. Правда, результат будет аналогичным – или расстреляют сразу, как только я вынырну, или вытащат из воды и расстреляют попозже, либо упекут очень надолго в места настолько суровые и неприветливые, что лучше б расстреляли…
Оба варианта меня категорически не устраивали – и тут мой мозг, неожиданно включившись в процесс экстренного выживания, выдернул из памяти картинку: Гебхардт держится за свой палец, а вокруг эсэсовца разливается лазурное сияние портала.
Хотя нет.
Не за палец.
За кольцо на пальце!
Серебряное, с изображением черепа. Такое же, как я видел на пальце рыжего фашиста, пытавшегося воткнуть в меня штык-нож!
И тут же пришло понимание – я знаю, что это за кольцо!
Во время своего путешествия во времена Второй мировой войны видел я такое на пальце Гебхарда и, вернувшись, ради интереса покопался в энциклопедии на предмет, что оно значит.
И выяснил, что такие кольца выдавались рейхсфюрером СС Генрихом Гиммлером в качестве награды особо отличившимся офицерам своего ведомства. Причем в случае гибели или отставки кольцо было положено сдавать Гиммлеру для возвращения его в замок Вевельсбург, училище по идеологической подготовке офицеров СС, с которым связано большое количество мрачных легенд.
В среде коллекционеров это кольцо считается огромной ценностью, так как осталось их очень немного – ближе к концу войны большинство их были спрятаны приближенными Гиммлера и потом не найдены. Однако отличить подлинник от огромного количества подделок не просто даже опытным экспертам, а подделывают их чуть ли не со дня окончания войны и по сей день, причем порой очень профессионально.
Понятное дело, что у Гебхарда, который был другом Гиммлера с детства, был оригинал – который, оказывается, обладал весьма интересным свойством. По сути, это был артефакт последнего шанса: когда приближенному рейхсфюрера грозил трындец, он активировал кольцо и благополучно сваливал через портал куда-то подальше, оставляя противников в дураках.
Как меня сейчас, например. Помнится, требование Гиммлера возвращать эти кольца являлось вынужденной мерой – чисто чтоб артефакт случайно не оказался в чужих руках. Не зря же в наградном листе к этому кольцу было прямо сказано: «Это кольцо никогда не должно попасть в руки того, кто не имеет права держать его. Если вы покинете ряды СС или погибнете, то кольцо должно вернуться к рейхсфюреру СС». Исторический факт, однако…
Помнится, когда я об этом прочитал, сразу подумал – интересно, с чего бы к обычному серебряному кольцу, даже не считавшемуся официальной наградой, прилагаются такие странные условия владения? Теперь понятно с чего. Нефиг посторонним иметь вещь, способную телепортировать своего хозяина в секретное убежище эсэсовцев.
Я еще осознавал информацию, выдернутую из закромов памяти, а тело уже действовало. Перед глазами возникла картинка, словно кадр из кинохроники: кулак с пальцами, покрытыми рыжими волосами, на одном из которых было надето точно такое же кольцо, как у Гебхарда!
Я рванулся к телу рыжего фашиста, который пытался заколоть меня штык-ножом и которому я вышиб глаз ударом «клюв орла»…
И в это время грузовик, снеся ограждение набережной, рухнул в озеро.
Новенький ЗИЛ-150 был точно бронирован, так как погрузился в воду практически мгновенно. Но у меня оставалось еще несколько секунд до того, как хлынувшая в кузов ледяная осенняя вода вытеснит весь воздух из-под тента.
Искать рыжего не пришлось, он практически под ногами валялся, то ли мертвый, то ли в глубочайшей отключке. И сейчас у меня был только один выход: снять с его пальца кольцо и попробовать свалить так же, как Гебхард.
Я даже успел схватить фрица за руку, в которой все еще был зажат штык-нож, но тут стремительный поток швырнул нас обоих об кабину, забил водой нос, рот, глаза… Блин, давно я не тонул, навык потерял однозначно. Когда есть угроза утопления, пасть все-таки лучше закрывать, иначе воняющее тиной жидкое содержимое озера быстро забьет легкие.
