Максим Далин - Поиски путей (СИ)
Приятели Лин-И расхохотались.
— Слышь, Котёнок, в бою мы уже сговорились! — сказал коренастый северянин с рубцами на морде. — Благодари Господина О-Наю, что ничего не потерял, вояка…
Злость Элсу тут же потушил страх. Он еле удержался, чтобы не содрогнуться, и, ещё пытаясь сохранить лицо, сказал на тон ниже:
— Я тебе не котёнок.
— Он своим собственным бывшим глотка воды не дал, — сказал Лин-И. — Ещё и ударил вон ту… с красивыми глазами.
Северяне повернулись к девке, которая раньше была Варсу. Она съёжилась, скрестив на груди руки и пытаясь прикрыться — а вторая рабыня чуть подалась вперёд, будто хотела заслонить свою товарку от взглядов чужаков.
Рассматривают, как скотину на базаре, подумал Элсу, чувствуя что-то вроде злорадства. Северяне, вроде, не татуируют рабыням лиц и не выжигают тавро — ну, пусть эти две потаскухи считают, что им повезло!
— Да, красотка будет, — сказал северянин в рубцах. — А ты что перепугалась? — наклонившись и уперев ладони в колени, спросил он у той, что была Кору. — Всё, отвоевались, малютка — больше вы нам не враги, баста…
— Нет? — спросила девка хрипло, и тут же, кашлянув, попросила. — Тогда дай мне ёще воды! Мне можно?
Немолодой солдат потрепал её по голове, как ребёнка.
— Не пей много, потерпи. Губы смочи, прополощи рот — но не пей, так будет легче.
Элсу смотрел на всё это представление, чувствуя злость, стыд и тот внутренний жар, который всегда сопровождает осознание творимой несправедливости. Северяне, возможно, собирались бить его ещё или сделать что-то более ужасное — но отвлеклись на рабынь. Теперь они возились с рабынями, будто с ранеными товарищами, а за ним лишь присматривали краем глаза, как за обрезанным домашним животным, которое по дурости может убрести из загородки или что-нибудь попортить. Это ощущалось унизительнее любых побоев.
— Тебя как зовут, красуля? — спрашивал северянин в рубцах у бывшей Варсу.
— Никак. старое имя не подходит для женщины.
— Ах, ну да ведь… Цур-Нг, а?
"Цур-Нг"! "Тёмный Мёд"! Отличная кличка для шлюхи, подумал Элсу. Медовенькая! Прямо с ядом — так тебе и надо, гадина. За то, что посмела спорить со мной. За то, что не погибла в бою, когда со стен крепости неожиданно ударили пушки. За то, что один северянин укрыл тебя курткой, второй стирает кровь с твоей разбитой рожи мокрым платком — а ты им это позволяешь. Языческая подстилка. Наверняка, предательство было у тебя в крови всегда… А может, ты просто — грязная душонка, прирождённая девка, которая ждала только мужчину, который захочет сделать из тебя свою вещь! Элсу смотрел на эту гибкую тварь с действительно красивыми, большими и раскосыми глазами, которую трогали чужие солдаты, на это существо, неожиданно волнующее для рабыни, вызывающее не формулируемые и непроизносимые мысли — и вычёркивал Варсу из своего прошлого и из своей жизни. Не было никакого Варсу — никогда.
Но поведение той, которая раньше была Кору, ещё тяжелее укладывалось у Элсу в голове. Кору предателем не был, это точно, но Кору просто пропал. Исчез. Нервная девка с рассечённой бровью, которую старый солдат учил медленно дышать, ничего общего с Кору не имела. Кору никогда не позволил бы язычнику дотрагиваться до себя, да ещё и называть "Ай-Ни" — "Ласточка"!
Не просто метаморфоза. Не просто насилие. Языческое колдовство, грязная магия. Северяне не только сделали моих солдат рабынями — они превратили честных бойцов в отвратительных девок!
— Будьте вы прокляты, — пробормотал Элсу.
Он рассчитывал, что его не услышат, но Лин-И расслышал наилучшим образом.
— Господин О-Наю ждёт эту мразь, — сказал он своим приятелям, а Элсу приказал, — лучше иди добром, а то я за себя не ручаюсь.
— Да пожалуйста, — огрызнулся Элсу. — Лишь бы не участвовать в этой вашей… в этом… разврате.
— Иди… воплощение добродетели! — хмыкнул Лин-И и толкнул Элсу между лопаток. Слова "воплощение добродетели" прозвучали в речи язычника грязным оскорблением.
Судя по коридору и лестнице, ведущей из подвала наверх, крепость представляла собой вовсе не руину. Элсу оглядывался по сторонам, разыскивая следы пожара, но никаких следов нигде не виднелось. Здание казалось чистым и новым; стены покрывала свежая штукатурка. Вот бы узнать имя того идиота, который посоветовал этот городишко моему Наставнику, подумал Элсу. Пожар! Пушек нет! Привязать бы его к пушке, которой нет — и жахнуть! Картечью. Гадёныш…
Лин-И провёл Элсу по крытой галерее, потом — мимо кордегардии, где отдыхали пограничники, и дальше наверх по узкой винтовой лестнице. В кабинет коменданта.
Господин О-Наю — Вишнёвый Цвет, ну и имя для офицера, подумал Элсу — оказался немолодым блондином с заметной проседью в косе. Лицо у коменданта было бледным и жёстким, с резкими острыми чертами и длинным носом, губы — тонкими, глаза — бесцветными, а взгляд — совершенно нестерпимым. Форменную серую куртку пограничника северян в серебряных офицерских галунах и с меховой оторочкой он носил, как самые отчаянные языческие вояки — надев лишь один левый рукав. Элсу заметил на рукояти меча О-Наю оскаленную собачью головку с рубиновыми глазами — комендант, оказывается, был кровным Барсёнком, может, даже Барсёнком Барса.
Элсу не смог сходу сообразить, хорошо это или плохо для него. Во всяком случае, желание сходу наорать на коменданта у него прошло без следа. Вдобавок, на лакированной подставке перед северянином лежал меч Элсу — и к нему нельзя было потянуться, что показалось Элсу изощрённым издевательством.
— Ты вправду Львёнок? — спросил О-Наю, окинув Элсу довольно-таки неприязненным взглядом. — Твоё оружие?
— Львёнок Льва, — сказал Элсу, пытаясь выдержать тон между вызывающим и почтительным. — Младший и последний. Любимый. Моё имя — Элсу, Лучший. Я его любимый сын. Меч мой, его подарил сам Лев.
— Сколько тебе лет?
— Шестнадцать. Год уже в Поре. Я — подтверждённый мужчина.
О-Наю презрительно усмехнулся.
— Все вы с беззащитными подтверждённые… Но это многое объясняет. Твой отец в настоящее время не собирается развязывать настоящую войну, так? Это тебе повоевать захотелось, и он велел паре старых волков показать тебе, как это делается. Так?
Элсу промолчал. Звучало нехорошо.
— Они выбрали этот городишко потому, что гарнизон тут невелик, — продолжал О-Наю, рассматривая чеканный узор на ножнах меча Элсу. — Эта крепость горела. О пушках вы не знали — пушки здесь недавно. Это обычный разбойничий рейд — вас интересовали те невеликие ценности, которые вы могли бы тут найти, лошади, женщины, мальчишки… пустить кровь, ощутить себя убийцами, показать, как вы плюёте на наши границы…
Элсу пожал плечами.
— Так твой отец учил и твоих старших братьев, — продолжал О-Наю. — Это ваша обычная тактика. Прийти и взять, да? Лев — хозяин мира, все остальные — рабы у ног. Так? Лев одно не учёл — кое-что изменилось.
— Что изменилось? — огрызнулся Элсу. — Север истину познал? Или ты — о пушках, которые сюда привезли?
— Подход изменился, — усмехнулся О-Наю. — Полагаю, это не менее важно, чем пушки. Как думаешь, не стоит ли сообщать вашим о судьбе их пленных? Это же важно, правда — знать, что случилось с твоим братом, ушедшим воевать и не вернувшимся?
— Мёртвых оплакивают, — сказал Элсу, поднимая голову.
— А живых, малыш? Твои братья никогда не задумывались о судьбе живых на нашей территории?
— Воин, попавший в плен живым — не воин, а дерьмо! — привычно вырвалось у Элсу — и он тут же запнулся.
О-Наю рассмеялся коротким злым смешком.
— Вот, значит, как? Ты — титулованное дерьмо?! Солдаты — не важны, а ты очень важен, я полагаю. Вот главное, что изменилось — живой Львёнок в наших руках. Об этом мы мечтали давно. Появилась отличная возможность сквитаться с твоими родичами за всё и сполна.
Элсу сделал вид, что рассматривает тушечницу, вырезанную в виде спящей птицы. О-Наю крутил в руках его меч, смотреть на это было совершенно нестерпимо.
— Оружие разбойника, — заметил О-Наю, наполовину обнажив клинок. — Удобно рубить с потягом с седла… Оружие убийцы, а не честного бойца. Не могу себе представить такое оружие в поединке за любовь… Впрочем, вы, варвары, понятия не имеете, что это такое…
— Что со мной будет, комендант? — спросил Элсу, и его голос прозвучал слишком хрипло.
— Я не комендант, — сказал О-Наю. — Я — Маршал Штаба Государева, Смотритель Границ. По делу в этой крепости. А ты — подарок Небес. Я привезу моему Государю отличные новости…
— Что со мной будет, смотритель? — спросил Элсу, чувствуя, как его покидают остатки мужества.
О-Наю взглянул на него насмешливо.
— С тобой? Будь моя воля, я позвал бы плебеев с вашей стороны границы и отдал бы тебя солдатам, предложив вашим мужикам взглянуть на это представление. Я дал бы возможность вашим рабам порадоваться, глядя, как с ними сравняется Львёнок… а потом оставил бы тебя в крепости в качестве солдатской подружки. Я предложил бы здешним бойцам показывать тебя новеньким, как местную диковину. Я рассказал бы об этом в Столице и сделал бы так, что вся граница болтала бы о девчонке, получившейся из юного воришки львиной крови…
