Игорь Минаков - Сокровище Безумной луны. Похождения капитана Гагарина
Лишь дороги, похожие на застывшие реки из черного стекла, дикари не трогали. Только благодаря им они могли быстро пересекать бесконечные пустыни планеты, торговать и устраивать порой ритуальные войны. Правда, передвигались марсиане не на магнито-такси, а пешком или верхом.
Земным колонистам, полвека назад хлынувшим на просторы Марса, от электромагнитных дорог тоже была сплошная польза. Стеклянные плоскости, заключающие в себе неиссякаемый источник энергии, опутывали блестящей сетью багряный шар планеты, выгибались громадными мостами над горными ущельями и каналами и даже выстилали их ложе, подогревая столь драгоценную на этой сухой холодной планете воду. Хитроумные земные инженеры быстро приспособили их к нуждам колонии, и теперь во многие страны Марса можно было добраться сравнительно быстро. Знать бы только – куда добираться.
Вот и сейчас магнито-такси скользило над одной из этих дорог – небольшому ответвлению широкой магистрали, пересекающей Марс с запада на восток. Лучи электрических фар отражались в стеклянном полотне мерцающими туманностями, так живо напомнившими Гагарину кометные хвосты, рассеянные в миллионах кубических километров простран- ства.
Голубой марсианский закат потускнел. Над близким горизонтом взошел Фобос, или, как его называли марсиане, – Улла. Ее серебряный свет оживил руины великого города, возродил из стеклянного крошева обрушенные стены, завершил силуэты башен, соединил арки, половинки которых уже многие века тщетно тянутся друг к другу. Водитель погасил в салоне освещение, чтобы пассажиры могли полюбоваться феерией лунного света. Восхищенные возгласы раздались почти тотчас же. Мертвый стеклянный город поднимался из небытия, словно затонувший корабль, извлеченный со дна моря, – вьюга серебристого планктона овева- ла его.
– Как прелестно, дорогой, что мы прилетели сюда! – воскликнула леди Рокстон. – Незабываемое зрелище!
– М-да, пожалуй, это впечатляет сильнее Парфенона, – согласился лорд.
– Я уверена, что отец непременно найдется, – гнула свою линию Даяна. – На такой красивой планете не может произойти ничего плохого.
Федор Степаныч, заслышав это, только крякнул. Капитан лишь молча улыбнулся в усы. «Палубные матросы» коротко хохотнули.
– Если краснокожие нападут на моего папу, он их одной левой! – безапелляционно заявил Сандерс-младший.
– Марсиане вовсе не краснокожие, молодой человек, – назидательно произнес Рокстон.
– Все равно – он их одной левой…
– А ты сам-то сумеешь? – вдруг спросил Юджин.
– Я не какой-то там слабак, – проговорил рыжий сорванец.
По мгновенно покрасневшим ушам стало ясно – не сумеет.
– Ладно, я тебя научу, – великодушно пообещал блондин.
Сорванец подскочил на месте.
– Правда?..
– И я тебя кое-чему научу, Миша, – отозвался со своего места князь. – Покажу пару приемов из форсблейдера…
– Ух ты! – восхитился Сандерс-младший. – А вы каким стилем владеете, сэр?
– Меня обучал форс-мастер Рю из Ущелья Холодных Снов, – веско произнес Гагарин, всей спиной ощущая восторженные взгляды пасса- жирок.
– Ой… Научите меня, обязательно!
– Научу, если будешь хорошо себя вести.
Сорванец сердито засопел. Он терпеть не мог нравоучений.
Улла скатилась к горизонту, и феерия закончилась. Руины лишь смутно озарял свет первых звезд. Магнито-такси двигалось удивительно плавно, без толчков. Поневоле приходилось признать, что ничего подобного земная цивилизация создать не удосужилась. Оставалось лишь сожалеть, что чудо-дороги – это то малое, что уцелело от грандиозной марсианской культуры. Столь многому могло бы научиться беспокойное племя людей у своих старших братьев, сохрани они хотя бы толику знаний своих предшественников.
Впереди забрезжили два зарева. Одно оставалось неподвижным, а другое быстро поднималось. Вторая луна Марса, Лихта, восходила над гласситовым куполом современного Кахора. Купол воздвигли тридцать лет назад, чтобы укрыть человеческое поселение от частых пылевых бурь. Иначе они давно бы погребли его под многометровым слоем песка, как это случилось с древними городами марсиан. Лихта будто исподтишка поглядывала на этот купол, как на чужеродную, лоснящуюся опухоль, возникшую вдруг на пыльных холмах. Так не слишком чистоплотный человек снисходительно взирает на вскочивший прыщ, который авось пройдет сам собой.
Маленькая Лихта все быстрее карабкалась на небосвод. Марсианский вечер уступал место ночи.
Принцесса Марса
– До завтрашнего вечера команда свободна, – распорядился Гагарин, когда магнито-такси остановилось у входа в гостиницу с непривычным для человеческого слуха названием «Шанга». – Сбор завтра в шесть, по времени Кахора, у кабака старого Вилема.
– Слушаюсь, сэр! – в унисон ответили «палубные матросы», первыми выскочившие из салона. Глаза их возбужденно блестели, губы непроизвольно причмокивали в предвкушении кутежа. К ним не без удовольствия присоединился и Левшин, взглядом испросив у капитана разрешения. Князь лишь коротко кивнул, с тоской глядя на неоновые буквы, что извивались над карнизами, рекламируя мыло, напитки и развлечения.
– Мы в гостиницу, – сказал лорд, когда и остальные ступили на мостовую Кахора. – Женщинам и детям следует отдохнуть.
Некоторые из женщин и детей запротестовали было, но лорд нетерпеливым жестом пресек бунт.
– Отдыхайте, милорд, – проговорил капитан. – Увидимся утром.
– А вы, капитан? – осведомилась Даяна.
Гагарин окинул ее взором, размышляя, не пригласить ли профессорскую дочку на ужин? Идея была соблазнительной, но, пожалуй, недозрелой. После космического перелета непринужденная болтовня с милой барышней в кафе не самый подходящий способ подлечить взвинченные нервы. Кахор предлагал способы и позанятнее.
– Я, пожалуй, пройдусь, – ответил он.
Мисс Зайчик надула губки и отвернулась. Князь не стал сокрушаться по поводу того, что разочаровал симпатичную девушку, он лишь откозырял пассажирам и двинулся прочь, в один миг затерявшись в праздной толпе – в основном состоящей из туристов. Над толпою то здесь, то там возвышались аборигены, похожие на муравьев-солдат. Они словно охраняли тропы, по которым рабочие особи тащили добычу, взятую в сверкающих закромах магазинов. Но это была лишь иллюзия. Особи могли оказаться кем угодно, только не рабочими.
Гагарин недолюбливал города-муравейники, а Кахор, пожалуй, даже презирал. Он привык к простой честности космоса – здесь же все казалось искусственным, ненастоящим, фальшивым… Кахор на Марсе, Сент-Сан в Сумеречном поясе Меркурия, Венусбург на Венере, Нью-Йорк на Земле, гласситовые убежища Внешних миров – все они были одинаковы, словно слеплены из общего теста. Каждый был маленьким раем для тех, кто жаждал легкой наживы, где с легким сердцем выигрывались, проигрывались, прожигались миллионные состояния, где мужчины и женщины со всех уголков Солнечной системы могли тратить деньги и лихорадочную энергию впустую, ничего по-настоящему не желая и ни о чем не заботясь.
Нет, потомственный русский князь ни за что бы не стал останавливаться в Кахоре, ограничившись маленькой гостиницей и баром при космодроме, но теперь он не принадлежал самому себе. В первый раз с той памятной ночи в Ираклионе, когда затеялась эта дурацкая дуэль с напыщенным британским аристократом, Гагарин пожалел, что принял предложение участвовать в поисковой экспедиции. Нет, его вовсе не пугали возможные опасности, стычки с бандитами и кровожадными дикарями; как ни странно – отважного капитана пугала встреча с самим Кахором – с городом, которого он избегал на протяжении последних пятнадцати лет.
Капитан быстро одолел два квартала, полных кипучей ночной жизни, и вышел на берег Большого Канала. Гласситовый купол не достигал набережной – здесь вновь вступали в свои права призраки великого прошлого Марса. Мелкие волны плескали о потускневший от времени хрусталь облицовки, толстые обсидиановые плиты глушили шаги. Визгливые звуки человеческой музыки, которые лились из многочисленных баров и дансингов, вязли в задумчивой тишине марсианской ночи. Величественные в своей хрупкости Башни Истины отражались в воде, будто пара лунных дорожек. Не напрасно аборигены ту башню, что повыше, называют – Уллой, а ту, что пониже, – Лихтой.
Гагарин понимал, что пришел сюда не ради сентиментальной тяги к реликтам далекой эпохи. Вернее, сентиментальность его к реликтам никакого отношения не имела…
Как давно это было! В пору, когда капитан еще не был капитаном и лишь начинал карьеру межпланетника обычным вахтенным пилотом на знаменитом крейсере «Джигит». Но стоит ли отдаваться во власть воспоминаний? С одной стороны, было блаженство, с другой – хорошо, что никто не узнал о некоторых делишках, в которые поневоле влип молодой, совсем зеленый искатель амурных приключений.
