Диана Торнли - Эхо далекой битвы
Лухан подошел к кровати.
— Как дела, сын? Тебе лучше?
Тристан втянул голову в плечи, но ничего не ответил. Дарси знала, что он будет молчать, боясь проявить страх.
Похоже, Лухан это понял.
— Все в порядке, — негромко произнес он. — Немного помолчав, адмирал кивнул на голографическую картину на стене. — Я думал, может, тебе понравится… делать-то здесь особенно нечего. — Из кармана он извлек видеочип. — Это «хасама», калезийская история. Действие происходит пять тысячелетий назад, но во всей галактике не найдется, пожалуй, более увлекательного творения. — Он протянул коробочку Тристану.
Юноша взял ее не сразу, посмотрев на мать.
— Да, сэр.
— Для тебя у меня тоже кое-что есть, — сказал Лухан жене. Он снова опустил руку в карман и вынул пару золотых звездочек. — Все эти годы, пока ты числилась пропавшей без вести, мы продолжали считать тебя живой. Два года назад тебя произвели в капитаны Космического Флота Состиса. Я как-то забыл об этом, но сегодня утром увидел тебя в униформе и подумал, что чего-то не хватает.
— Так чего же ты ждешь? — спросила Дарси.
Лухан приколол звездочки к эполетам и, закончив, отступил. Она вытянулась по стойке «смирно» и торжественно отдала салют адмиралу.
Лухан улыбнулся.
— Не надо этого делать, Дарси. Тем более здесь.
Она вопросительно посмотрела на мужа, не зная, как реагировать на его слова.
Так они оба и стояли, глядя друг на друга в неловком молчании, когда дверь со скрипом открылась.
Это был лаборант, молодой человек чуть постарше пациента. Увидев адмирала, он замер у порога.
— Извините, сэр.
— Все в порядке. Входите.
Дарси повернулась к Тристану.
Юноша с трудом поднялся, и втянув голову в плечи, разглядывал свои руки. Дарси заметила, как натянулась кожа на его скулах, как сузились глаза.
— Трис? — тревожно спросила она.
Он не сразу поднял голову, но в глазах юноши горел такой гнев, что Дарси отшатнулась. Но уже в следующее мгновение она поняла, какие чувства пытается скрыть ее сын.
— Мне нужно, чтобы вы оставили нас. Оба. Мы должны побыть вдвоем несколько минут.
Но когда мужчины удалились, Тристан расслабился не сразу. Плотно сжав зубы, он посмотрел на мать. Дарси опустилась на край кровати.
— В чем дело, Тристан?
— Он не выказывает тебе должного почтения. Не ты, а он обязан выражать тебе джва'лай!
Дарси покачала головой.
— Дело не в этом. Ты ошибаешься. Я отдавала салют. Так принято приветствовать старших по званию.
В следующее мгновение она вспомнила что-то важное.
— Послушай, Трис, мне кто-то говорил, что ты какое-то время находился в военной академии на Исселе. Разве тебя не учили приветствовать инструкторов и других кадетов?
— Да. — Он кивнул и опустил глаза. — Но там все было не так. Мужчины отдавали салют другим мужчинам! — По его лицу скользнула гримаса отвращения.
Дарси притворно улыбнулась.
— Знаю, что здесь все не так. Мне тоже приходится ко многому привыкать. — Она помолчала и вздохнула. — Не все сразу, Трис.
Юноша ничего не ответил.
— Но ведь дело не в салюте, так ведь?
— Нет.
— Тогда в чем?
Взгляд Тристана скользнул в сторону.
— В нем.
— В нем? — удивленно переспросила Дарси. — Ты имеешь в виду отца?
Он кивнул.
Этот человек ведет себя так, словно выбрал тебя. Мне это не нравится.
Сравнение с обычаями ганианцев, у которых женщины сами выбирают мужчин, обескуражило Дарси. Но потом она поняла, что больше ему просто не с чем сравнивать. Женщина вздохнула.
— У людей мужчины и женщины равноправны в выборе партнера. Мы с твоим отцом выбрали друг друга. И сейчас мы остаемся супругами, хотя прошло уже очень много времени. — Словно споткнувшись об этот факт, Дарси сбилась и замолчала. — Мы снова семья, Тристан. И к этому нам тоже нужно привыкнуть.
Немного подумав, юноша кивнул. Дарси поднялась, взяла свой чемоданчик. Затем поцеловала сына в лоб.
— Я приду к тебе завтра и останусь на все утро.
Выйдя в коридор, она сразу же обратилась к
лаборанту:
— Теперь заходите. — Дарси повернулась к мужу.
— В чем дело?
— Помнишь, что говорила нам Либби вчера вечером? — Она вздохнула. — Трис… неуверенно себя чувствует.
Лухан долго смотрел на нее, ожидая, вероятно, объяснений.
— Что ты имеешь в виду?
Нелегкий вопрос, но отвечать нужно.
— Я… Я пока не знаю. Все было так давно… ты теперь адмирал… Мне еще и самой непривычно.
Это была правда.
Вдруг Дарси стало страшно. Страшно от того, что Лухан, возможно, все еще хочет ее. Пожалуй, ничто не испугало бы ее так сильно, как это… Сердце женщины бешено колотилось, во рту пересохло.
— Понимаю. — Лухан говорил спокойно, негромко, даже ласково… как с ребенком. — Я подумал, что с моей стороны было бы преждевременно просить тебя поселиться в моей каюте, а потому я договорился, чтобы для тебя подыскали место в женской офицерской секции. Разреши, я провожу? — Взяв жену под руку, он повел ее по коридору.
ПРЕЖДЕВРЕМЕННО? ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ?
Боль сдавила ей горло, мысли перепутались в голове… Дарси шла, не понимая, куда и зачем.
ПОЧЕМУ ПРЕЖДЕВРЕМЕННО? МОЖЕТ… ОН НЕ ОДИН? МОЖЕТ, С НИМ КТО-ТО ЖИВЕТ?
ИЛИ ВСЕ ЗАКОНЧИЛОСЬ? И ЕЕ МЕСТО В ЖИЗНИ ЛУХАНА УЖЕ ДАВНО ЗАНЯЛА ДРУГАЯ ЖЕНЩИНА?
Дарси шла, стараясь не отставать и глядя прямо перед собой невидящими глазами. Пальцы сжимали ручку чемоданчика. Женщина едва переставляла ноги, чувствуя, как боль начинает переполнять ее. И лишь пройдя полпути, она стала воспринимать окружающие звуки: отдаленный гул двигателей, шум вентиляционной системы, все то, что не доходило до больничной палаты и что пробудило в ней кошмарные воспоминания недавнего прошлого: задымленные переходы корабля, разбросанные по палубе тела, тяжелый грохот башмаков легионеров, преследующих ее. Пальцы женщины крепче сжали ручку чемоданчика.
Когда Лухан взял ее за руку, Дарси буквально подпрыгнула. Она подняла голову: по коридору навстречу им шли несколько человек, очевидно, члены экипажа. Увидев адмирала, они прижались к стене, освобождая проход. Лухан кивком ответил на их приветствия и опустил руку Дарси.
Ждать лифта пришлось недолго. Когда дверцы кабины отворились, выпуская пассажиров, Лухан кивнул.
— Заходи. — И добавил: — Женская секция.
Дарси пошатнулась, когда кабина пошла вверх,
и ухватилась за перила.
— С тобой все в порядке? — наклонился к ней Лухан.
— Все хорошо, — торопливо ответила она. — Просто немного устала.
Лифт двигался плавно, бесшумно, и быстро донес их до одиннадцатой палубы. Они вышли в коридор, и Лухан свернул направо.
В самом конце перехода он остановился перед незапертой дверью.
— Я распоряжусь, чтобы сегодня сюда пришел кто-нибудь из Службы безопасности и запрограммировал замочный сканер на твою ладонь.
Каюта, в которую они вошли, оказалась лишь ненамного больше больничной палаты, но на полу лежал коврик, да и не пахло антисептиками. Дарси заглянула в шкафчики, расположенные над и под койкой, отметила коммуникатор на переборке и, открыв небольшую дверь в углу, обнаружила полностью укомплектованный санузел.
Лухан, остановившись у входа, молча наблюдал за женой.
— Ну как, тебе здесь нравится? — спросил он наконец.
Дарси молча кивнула. Лухан вздохнул.
— Тогда я пойду, — пробормотал он и повернулся. — Не буду мешать. Тебе нужно отдохнуть. Зайду попозже.
Он был уже на пороге, когда Дарси обнаружила, что к ней вернулся дар речи.
— А ЭТО не будет преждевременно?
Женщина видела, как Лухан застыл в дверном проеме, как напряглась его спина. Он повернулся, четко, по-военному, только немного медленнее, и недоуменно посмотрел на нее.
— Дарси?
Ее вдруг охватила слабость, ноги стали ватными. Она села, точнее, упала на край койки.
— Лухан, тебе не нужно слишком часто приходить ко мне, если ты собираешься делать это из вежливости. И если это единственная причина, то я прошу тебя не приходить вообще.
Его недоумение граничило, пожалуй, с потрясением.
— Извини, я не понимаю. О чем ты?
У Дарси не было больше сил смотреть на него. Она отвела взгляд и покачала головой.
— Если ты считаешь преждевременным, чтобы я обосновалась у тебя, если я сейчас настолько непривлекательна, если… если ты… если у тебя есть кто-то… то лучше не приходи больше. — К горлу подступил комок, ей стало страшно — сейчас у нее дрогнет голос и выступят слезы.
Лухан продолжал стоять в дверях. Его взгляд обжигал Дарси. Наконец он сделал шаг назад и закрыл дверь. Затем откинул сиденье и сел лицом к жене.
— Я никогда не считал, что у нас с тобой все кончено. У меня никого нет и никогда не было. Я привел тебя сюда, а не ко мне, потому что мне казалось… что ты этого хочешь.
